Но он не был один. Захрустело стекло, и вампиры, что прятались снаружи, прошли по подоконникам — их было четыре, их зловещие глаза пялились, губы радостно изгибались. Один рассмеялся при виде нашей беспомощной команды.

Отчаяние сдавило меня.

«Заилас?».

Дядя Джек послал демона на вампиров. Он и Амалия пятились к двери, звали меня, но я знала, что это бессмысленно. Врагов было слишком много, они были быстрыми.

Я перевернула Заиласа на спину. Его темные глаза были пустыми, но грудь слабо двигалась от дыхания. Укус Василия вызвал у демона состояние, близкое к коме.

Три вампира прыгнули на большого, но медленного демона дяди Джека, двое других наступали к отцу и дочери. Амалия вскинула визитку и закричала заклинание, но вампир едва пошатнулся от кантрипа. Дядя Джек сжал инфернус. Его демон повернулся на зов хозяина, но три вампира остановили его.

— Заилас, — прошептала я, прижав ладонь к его лицу. — Прошу, проснись.

Огонек мелькнул в глубине глаз.

Демон дяди Джека рухнул с грохотом, три вампира прижали его к полу, пытались прокусить чешуйчатую кожу.

Я склонилась и прижалась лбом ко лбу Заиласа, зажмурилась, ужас сотрясал мое тело.

«Заилас, помоги нам».

Амалия кричала, ее голос пронзал мои уши.

Заилас тихо захрипел. Его холодные пальцы нашли мое запястье и крепко сжали. Я смотрела в его темные глаза, наши лбы все еще соприкасались.

«Драда».

В голове всплыла картинка. Алые руны с шипами, сплетенные линии и круги. Заклинание из его сияющей магии ярко горело в моей голове. Я узнала его — это заклинание взрыва он применил в башне. Его пальцы сжали мое запястье, он убрал мою ладонь с его лица, поднял ее над нами.

Я не знала, почему, но широко растопырила пальцы.

Кончики пальцев покалывало. Жар возрастал — в ладони, в груди. Картинка заклинания пылала в разуме. Комната потемнела вокруг меня. Стало холодно.

«Примени его».

Я закрыла глаза, прижав лицо к его лицу. Грудь горела все сильнее. Огонь был в моей руке, в моей ладони. Заклинание было в моей голове, но и вне моей головы. Оно потянулось над нами сияющими линиями, демоническими рунами и спиралями опасной силы. Воздух трещал, шипел.

Вампиры наступали. Они спешили, скаля зубы, их глаза сияли алыми кольцами от ярости и голода.

Но мои глаза были закрытыми. Как я могла это видеть?

Другая ладонь Заиласа прижалась к моей шее сзади, задела и щеку, его дыхание согревало мою кожу. Я ощущала его физическую близость, но не только это. Я ощущала его. Яростное присутствие в моем разуме, алое с чернильным ядром.

«Закончи его!».

Мои глаза открылись, на миг я увидела алую силу на своей ладони, вены магии поднимались по моей руке, сияли сквозь рукав. Заклинание изогнулось над нами, вампиры бросились к нам, тянулись когтями-пальцами к моей открытой спине.

— Evashvā vīsh!

Мой голос прозвенел, я слышала его голос в голове, он произносил те же чужие слова. Жар пронесся по моему телу, и комната взорвалась.

Заилас перевернул меня, обвил руками мою голову, мое лицо уткнулось в его шею. Свет пылал за моими веками, рев оглушал, холод бил по коже порывами ветра. Все разбивалось и рушилось, раздался второй взрыв.

Шар огня вырвался из кухни. Заилас подвинул наши тела, закрывая меня. Ревущее пламя летело, и холод ответил, поглощая его. Жар и свет впитались в тело Заиласа, он притянул к себе силу.

Волна огня плясала вокруг нас, а потом угасла. Едкий запах жженого пластика бил по носу.

Заилас уперся локтями по бокам от меня, поднял голову. Наши взгляды пересеклись, дюймы разделяли лица. Яркая и жаркая сила сияла в его глазах, пополненная огнем.

Мои глаза расширились, рот приоткрылся от потрясения. Я не помнила, как двигала рукой, но мои пальцы лежали на его челюсти.

Я ощущала его. Он был там, в моей голове, тень со вкусом всего, чем он был — сила и жестокость, хитрость и ум, решимость и напряжение. Стальная воля. Острый юмор. И тихое отчаяние.

— Что… — выдохнула я со страхом и потрясением.

— Ты всегда могла меня слышать, драда, — его хриплый шепот звучал и в моих ушах, и в разуме. — Ты не слушала.

Хриплый вой отвлек меня. Заилас поднялся, сел на моих ногах и огляделся. Мебель была разбита на обломки и клочки ткани. Кухня была разрушена, останки почернели от огня, газовая плита стала оболочкой. Демон дяди Джека стоял и не двигался среди разрушений, но пять вампиров лежали замертво на разгромленном полу.

— Папа, — прохрипела Амалия, голос дрожал за столом, лежащим на боку, пронзенным осколками. Я вытащила ноги из-под Заиласа, поднялась. Тяжело дыша, словно пробежала милю, я шагнула к столу. Ощущение Заиласа в голове угасало.

За столом Амалия сидела на коленях рядом с отцом, прижимала ладони к его животу. Он лежал на спине, раскрыв рот от боли и ужаса. Кровь текла по ладоням Амалии, собиралась лужей вокруг него. Раны от когтей вампира рассекали его живот.

— Пап, — выдавила Амалия. — Держись.

Сила покинула мои ноги, и я упала на колени, сжала край перевернутого стола, все еще не на той стороне его. Дядя Джек задыхался, ладони слабо сжимали руки Амалии. Слезы лились по его щекам, ее лицо исказилось.

— Не бросай меня, папа, — прошептала она. — Прошу, не надо.

Боль сдавила мою грудь. Горе пронзило меня снова — боль по потерянным родителям, боль за Амалию, которая могла вот-вот потерять единственного оставшегося родителя.

Она давила на живот Джека, отчаянно пытаясь остановить кровотечение. Всхлипы сотрясали ее тело, звенели высоко и с болью.

Шаркнув по полу, Заилас появился рядом со мной. Он без эмоций смотрел на умирающего мужчину. Я склонила голову, не могла смотреть, сердце разбивалось за Амалию.

Заилас пошевелился, задел мою руку. Я вскинула голову, а он обошел стол. Он замер на миг, а потом опустился рядом с дядей Джеком, прищурился, глядя на призывателя, забравшего его из дома, пленившего и пытавшегося поработить его.

Демон посмотрел на заплаканную Амалию, на меня, на дядю Джека.

— Zh’ūltis, — буркнул он.

А потом прижал ладонь к груди дяди Джека, и алая магия обвила его руку.