ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

— Робин, — закричала Амалия, — ты можешь ускориться?

Я спешно натянула свитер с высоким воротом через голову, чуть не сбив хвостик, который с трудом соорудила из волос — пришлось использовать кучу заколок. Длины волос едва хватало на хвостик.

Новый черный свитер был мягким, но ткань не тянулась, и пришлось просовывать руки в длинные рукава с особым старанием. Он доставал до середины бедра, рукава задевали костяшки. Я застегнула ряд пуговиц на плече и шее. Ткань обвила мое горло.

Я повесила на шею инфернус и новый артефакт и поспешила из комнаты. Амалия стояла у двери с пальто в одной руке, нетерпеливо бренча ключами от машины другой рукой. Она была в таком же свитере — черном и с головокружительной вышивкой на каждом дюйме. Эффект не был кричащим, но впечатлял.

— Наконец-то, — воскликнула она. — Как сидит?

Я поправила раздраженно край свитера. Я много раз ждала ее, и она могла бы потерпеть.

— Неплохо.

Она кивнула.

— Я предпочитаю использовать вязаную ткань или стрейчевый поплин для свитеров, но не вышла бы вышивка.

Я провела пальцем по рукаву, обводя знакомый силуэт в узоре.

— Кантрип щита?

— Ага, — она похлопала по своему плоскому животу. — По всему свитеру. Я проверяла ножами, но вряд ли чары остановят пулю. Но даже небольшая помощь на пользу, да? Эффект длится около половины минуты.

Я посмотрела на наши свитера еще раз. Она закончила их прошлой ночью и настояла, чтобы мы надели их сегодня — скорее из-за ее гордости своей работой, чем из необходимости. Дядя Джек, если мы его найдем, вряд ли станет резать нас ножом.

Но свитер, что тридцать секунд защищал от пронзающих атак, был крутым изобретением. Кантрип щита я бы и не подумала использовать. Он был почти бесполезным, потому что нужно было рисовать большую руну, чтобы защитить что-то больше, чем бумага для заметок; чем меньше был кантрип, тем меньше магии он поглощал и выпускал.

Но покрыть весь свитер маленькими кантрипами было гениально — они заработают вместе от одной фразы. Безумнее всего было то, что вышитый кантрип вообще работал. Кантрипы рисовали от руки, потому что в процессе создания символ наделялся силой. Обычный человек мог рисовать руны весь день, но ни в одной не будет магии. Только мифики Арканы могли их создавать.

Амалия смотрела на меня, приподняв бровь, ожидая одобрения.

— Хорошо получилось, — сказала я. Разве я уже не похвалила ее творение?

— Угу. Тогда идем.

Я схватила еще один свитер и пошла за ней к парковке, где ждала арендованная машина, которую Амалия забрала утром. Я открыла тусклую серую дверь и забралась в серый салон. Амалия села за руль, завела двигатель, и мы поехали.

Пора было отыскать дядю и вернуть Гримуар Атанас. Это произойдет.

Мы без проблем покинули центр и двадцать минут ехали по восточным трущобам. Миновав гавань, мы попали в зеленый район северной части.

— Итак, — начала Амалия, — что такого было утром?

Я смотрела в лобовое стекло на горы на горизонте.

— Ничего такого.

— Ага. Почему же я не видела твоего дружка-демона утром, хоть мы должны были обсудить с ним план перед тем, как садиться в эту развалюху и ехать в никуда?

— Я передала ему план. Мыслями. Он меня слышит. И он не мой дружок.

— А что он такое?

— Он — демон.

Она с вопросом взглянула на меня, повернулась к дороге. Она поджала губы, выезжая на шоссе и сливаясь с небольшим потоком транспорта.

Может… я была немного не в себе сегодня. Она не была причиной моего плохого настроения.

— Спасибо за зачарованный свитер, — сказала я в этот раз искренне. — Не верится, что ты сделала что-то такое красивое, удобное и защищающее. Это круто.

Она перестала хмуриться.

— Рада, что тебе нравится. Ты первая, кроме меня, кто носит мои проекты.

Моя улыбка стала естественнее.

— Спасибо, что поделилась этим со мной. Ты собираешься продавать свои работы? Думаю, гильдиям понравится.

— Возможно. Мне нужно проверить больше. Ткань и магия не всегда сочетаются, и я не знаю, как быстро они перестанут быть зачарованными.

Она притихла, сосредоточилась на объезде ремонта дороги на одной из дорожек. Домов становилось все меньше.

— Блин! — Амалия включила поворотник и съехала в левый ряд. — Это наш поворот.

Мы повернули на желтый свет, и жилые дома пропали. Дорогу обрамляли елки и сосны, тянущиеся вверх. Хоть густой лес мешал видеть, я знала, что мы поднимались по широким склонам горы Сеймур. С нами ехали одинокие машины, направлялись к лыжному курорту у вершины.

— Куда именно мы едем? — спросила я. — Не на лыжах ведь кататься?

— Ха, нет. Дом не так высоко в горах. И он на западной стороне.

— И он принадлежит старику с фото… ты звала его Кевином?

— Кевин и папа были друзьями-охотниками, и моя семья приезжала сюда каждое лето. Я ненавидела это. Скукота. Кэти тоже так думала, так что устроила скандал, и папа перестал туда ездить. Он не был тут почти десять лет.

Я сморщила нос.

— Обидно за твоего папу.

— Если он хотел наслаждаться жизнью, не нужно было жениться на Кэти, — Амалия склонилась, словно подгоняла машину. — Ох, почему мы не взяли джип вместо этой консервной банки?

— Почему ты так уверена, что твой папа тут?

— Во-первых, Клод вычеркнул все варианты, кроме этого. И это идеальное место. Дом не принадлежит Кевину. Он одолжил дом у кузины. И, насколько я и все знают, папа и Кевин не говорили годами, так что след не ведет от них к этому месту. Оно изолированное и безопасное.

Звучало правдоподобно.

— Надеюсь, у дяди Джека есть ответы.

— Да, — пылко согласилась Амалия. — Во-первых, я хочу знать, почему он даже не связался со мной. Во-вторых, я хочу знать, что с этим Клодом. И, в-третьих, все эти странности с вампирами.

Я сжала губы.

— А я хочу гримуар.

— Мы не узнаем ничего, если твой демон сорвется и убьет моего папу. Заилас точно не испытывает тепла к тому, кто его призвал. Он точно под контролем?

— Он не тронет твоего папу, — мрачно подтвердила я. — Я уже его предупредила.

— Да, но с каких пор он стал послушным?

— Он будет слушаться. Иначе я не отправлю его домой.

Она миновала опасный поворот, снежинки одиноко летали за окнами.

— Но ты хочешь отправить его домой, чтобы избавиться от его демонического зада.

— Да, но если он будет убивать людей… — я скрестила руки на груди, — я не буду ему ни в чем помогать.

— Он — демон. Они убивают, — она сделала паузу. — Разве ты не обещала отправить его домой?

— Обещала но…

— И ты сказала ему, что нарушишь данное слово, если он не поступит, как ты хочешь?

— Да, но…

— Ох, — она потрясенно посмотрела на меня. — Конечно, он злится.

Желудок затрепетал от чувства вины.

— О чем ты?

— А не ясно? Да ладно. Вы заключили сделку, и ты не можешь по своей прихоти добавлять новые условия.

— А как мне помешать ему убивать людей?

— Не знаю, но, Робин,… - она покачала головой, светлый хвост волос раскачивался. — Этот рогатый теперь станет еще сложнее. Твое обещание отправить его домой было единственным, что держало его в узде.

— Но я отправлю его домой, если он…

— Да, но он больше не будет тебе доверять, — от моего растерянного вида она вздохнула. — Дело во власти. Робин. Если у тебя есть власть менять сделку, а у него — нет, то сделка бесполезна. Изменение обещания сродни его нарушению.

«Твои обещания ничего не значат», — прорычал тогда Заилас.

Холод сдавил мой желудок, устроился в животе и не собирался пока уходить.

— Ах, вот и поворот! — она замедлила машину, шоссе изгибалось, чтобы дальше двигаться по склону горы. Слева от нас короткий участок дороги разделялся в форме Y, одна дорога вела вверх по склону, а другая спускалась.

Она выждала минуту с включенным поворотником, вытягивая шею и глядя на проезжающие машины. Когда появилась брешь в потоке транспорта. Она выехала на шоссе и направилась по дороге вниз, где проезд перекрывали врата с цепью и смелым знаком «Частная собственность».

Она припарковала машину, выпрыгнула и подбежала к вратам, оставив дверцу машины открытой. Она немного повозилась с цепью, а потом распахнула врата.

— Даже не было заперто, — сообщила она, опустилась за руль и закрыла дверцу. — Отличная безопасность. Хорошо, что тут хоть нет снега.

Машина подпрыгивала на гравии, и от этого у меня стучали зубы. Я нервничала все сильнее, желудок недовольно сжимался, лед из живота не пропадал. Как только мы закончим тут, я объясню Заиласу, что не нарушала обещание. Я просто хотела…

…управлять им, давя на единственное, чего он хотел.

Проклятье. Я ведь именно так и поступила, да? Конечно, он был в ярости.

Дорога из гравия тянулась все дальше, машина трясла мои кости. Высокие хвойные деревья тянулись к серому небу, лес усеивали лиственные деревья с голыми ветками, ждущими весну. Трава, припорошенная снегом, обрамляла дорогу.

Амалия замедлилась, повернула на дорогу, что была еще уже и ухабистее. Ветки деревьев били по бокам машины, мы ехали все глубже в глушь.

Дорога резко кончилась. Старый пикап с номерами Юкона стоял перед бревенчатой хижиной с покатой крышей. Ставни закрывали маленькие окна спереди, груда гниющего мусора лежала у покосившегося амбара. Когда-то стены хижины были выкрашены в темный цвет, но погода оставила светлые пятна, похожие на болезнь.

Амалия остановилась рядом с пикапом и выключила двигатель. Я открыла дверцу и выбралась. Грязь и примятая трава были покрыты инеем, и ледяной ветер бросил снег мне в лицо.

Я натянула свитер на руки, закрыла дверцу локтем и повернулась к хижине. Сердце колотилось, страх состязался с предвкушением.

Амалия присоединилась ко мне, и вместе мы поднялись по четырем гнилым ступенькам на рушащееся крыльцо.