ГЛАВА 13

«Ух-х», — Конор проснулся от тяжести, сдавившей грудь. Он открыл глаза. Кирра поставила на него свои лапы и смотрела, высунув язык.

— Доброе утро.

Собака повиляла обрубком хвоста.

Конор прищурился от яркого света, заливающего гостиную сквозь широкие окна. Он лежал на диване в квартире Луизы. Во время ночной прогулки после внезапного приступа тревоги у Луизы они вернулись к ней. Здание казалось надежным и безопасным, но Конор не хотел оставлять ее в таком состоянии. Похоже, он уснул, пока она ужинала.

Бесцеремонно отодвинув собаку, Конор сел и потянулся. Хлопковый плед сполз на бедра. Луиза и под голову подложила подушку.

Он спрыгнул с дивана и воспользовался санузлом в прихожей. Ноги в носках бесшумно ступали по плитке, и он прошел на кухню, соединенную с гостиной широким проемом. Панорамные окна открывали впечатляющий вид на площадь Риттенхаус и город. Квартира Луизы была вдвое больше дома Пэта и напоминала фотографию из журнала, вся из гранита, кожи и блестящего дерева. Конор провел рукой по черной барной стойке и заметил под ней пустой холодильник для вина.

«Риттенхаус» был одной из самых помпезных резиденций в городе, квартира напоминала роскошный номер отеля. Сложно представить, сколько стоило это жилище с тремя спальнями. Луиза настолько богата? Конор тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли. Вряд ли он мог спросить Луизу о состоянии ее банковского счета, но этот красивый, дорогой дом был еще одним свидетельством в копилку их различий. Даже если не брать в расчет ее доходы, их образ жизни лишь подчеркивал, что они живут в разных мирах.

Короткий коридор уводил из кухни. Закрытая дверь в конце, видимо, была комнатой хозяйки. Прошлой ночью он увидел ее более расслабленной, чем обычно — в штанах для йоги и свободном свитере вместо костюма. Конора пронзило острое желание. Он хотел видеть, как она просыпается. Распущенные светлые волосы, сонные глаза, теплое тело…

Собака заскулила у двери. Конор обернулся. Он выгуляет собаку перед тем, как уйдет. И может быть, принесет Луизе кофе.

Конор сунул ноги в ботинки, схватил ключ из миски в коридоре и забрал поводок Кирры, висящий на дверце шкафа в прихожей. Пока собака делала свои дела, они прогулялись по площади, дошли до Девятнадцатой улицы, где Конор забежал в La Colombe и купил два больших кофе и маффины. Когда они вернулись домой, в квартире все еще стояла тишина. Прошлой ночью Луиза съела на ужин запеченный картофель и салат, а оставшийся стейк порезала с фасолью и оставила в холодильнике.

Конор опустил собаке миску с едой.

— У меня ты так есть не будешь. Гамбургер — потолок моего бюджета.

Дверь открылась и в кухню вошла Луиза. С сонными глазами, она снова была в штанах для йоги, но необъятная толстовка укутывала ее почти до колен. Взъерошенные после сна волосы рассыпались по плечам, и Конору остро захотелось утащить ее обратно в постель.

Она удивленно моргнула.

— О, ты еще тут. Мне показалось, что я слышала, как ты ушел.

Она ждала, когда он уйдет, чтобы выйти из комнаты? Он злоупотребил ее гостеприимством? Конечно, он лишь переночевал на диване, но это было значительным событием в их почти не существующих отношениях, ведь еще до вчерашнего дня они полгода не видели друг друга.

— Хочешь, чтобы я ушел?

— Нет.

— Хорошо. — Рациональная часть мозга подсказывала Конору миллион причин, почему он должен покинуть этот дом, но он всей душой не хотел этого. Не слушая голос разума, Конор пересек кухню и вручил Луизе стакан. — Я выгулял собаку. Мы зашли за кофе.

— Спасибо. — Луиза посмотрела на дымящийся напиток в руке, а затем взгляд упал на пушистые тапочки, в которых она заявилась на кухню. — Мне нужно переодеться.

Она встревоженно коснулась шеи, но горло было голым. На нем не было нитки жемчуга, которую можно теребить. Луиза обвила рукой живот, и эта уязвимость в ее позе разбила его решение держаться на расстоянии.

— Не надо, — в глазах Коннора мелькнул огонь желания. — Ты мне нравишься такой.

В растерянности Луиза опустила руку и замерла посреди кухни. Конор дал ей время собраться с мыслями. Он наполнил миску Кирры водой. Собака опять почти ничего не съела. Ветеринар сказала выждать неделю. Но если такое поведение сохранится до понедельника, придется вернуться в клинику.

— Присядь. — Ладонь Конора коснулась руки Луизы, когда он протискивался мимо нее в узком проходе между стойкой и кухонным островком. — Где у тебя тарелки?

Она указала на шкафчик сверху.

— Черника или клюква?

— Обычно я не завтракаю, — она скользнула на стул.

— А я обычно к нему не просыпаюсь, — Конор выложил маффины на тарелки и поставил на черную гранитную столешницу. — Дожидаюсь закрытия бара каждую ночь. Не ложусь спать раньше трех.

Луиза выбрала кекс с клюквой и попробовала его.

— Братья и сестра в этом не помогают?

— Пэт берет пару ночей в неделю, а Дэнни уехал в Мэн. Джейни мы одну не оставляем.

— Значит, вся ответственность на тебе.

— Ну, я одинок. Мне проще, — Конор опустился на свой стул. — Ты видела почти всю мою семью. Расскажи о своей.

Взгляд Луизы стал печальным. Она отодвинула кекс.

— Почти нечего рассказывать. Я — единственный ребенок.

— Ты близка с родителями? Скучаешь по ним? — подтолкнул он ее. Нежелание Луизы говорить о семье было тревожным звоночком. После истории с Барбарой для Конора такая скрытность — красный флаг.

— Моя мама умерла, когда мне было десять.

— Мне жаль. Я потерял родителей в двадцать. Джейн и Дэнни младше. Им было сложнее.

— Вы с Пэтом их вырастили, да? — она перевела разговор на него. Неудивительно.

— Пэт тогда вкалывал за всех. Я тогда учился в колледже. А он управлял баром и не мог заниматься Дэнни и Джейн.

— Поэтому ты бросил учебу.

— Пустяки, — отмахнулся он. У него не было ни времени, ни желания возвращаться в колледж.

— Какой была твоя специальность?

— Педагогика и история.

— Ты хотел быть учителем, — Луиза поставила на стол кофе.

— Да.

— Ты был разочарован? — спросила она.

— Ни капли, — тогда горе поглотило его полностью, не оставив места для сожалений о таких вещах. — Смерть родителей изменила мое восприятие мира. Казалось, кто-то заменил цветную пленку черно-белой. Единственное, что было важным, — провести через это Дэнни и Джейн. Они были детьми.

Как Луиза. Может, ему не стоило винить ее за скрытность.

— Это было давно, — сказал он. — План изначально был другим, и сперва было непросто, но вот он я — успешный бизнесмен. Мне нравится, как сложилась моя жизнь. Все эти годы я был сам себе начальником, и работать на кого-то уже не хочется. — Конор встал, опустил тарелку в посудомоечную машину и выбросил одноразовый стакан. — Какие планы на день?

— Мне на работу к девяти. Я хотела заглянуть в квартиру Зои и поговорить с соседкой, а потом к ее парню, пока они не отправились на занятия или работу. Если ты свободен…

— Рановато для визитов.

— Да. — Крепко сжатые губы выдавали ее решимость. — Но нет времени на любезности, — она перевела взгляд на табло микроволновой печки, где высвечивалось время. — Зои нет уже тридцать два часа.

— Что ж, тогда я твой. — Черт, он не хотел, чтобы это прозвучало двусмысленно.

— Я рада, — сказала она. — Тогда переоденусь.

«Я рада» — что это значило?

— Могу я принять душ?

— За той дверью гостевая комната, — махнула Луиза.

Гостевая ванная была заполнена туалетными принадлежностями первой необходимости. Конор достал новую зубную щетку из упаковки. Провел пальцами по подбородку — надо бы побриться, но не хотелось тревожить порез на щеке, который почти зажил.

Он разделся и ступил под горячую воду, прогоняя фантазию, в которой Луиза тоже так делала, но картинка стройного, влажного, скользкого от мыла тела не исчезала. Он вывернул вентиль холодной воды на максимум. Мысленно Конор перечислил причины, по которым это «нечто» между ними не сработает. У них не было ничего общего, а отношения строились на странных и ужасных обстоятельствах и его желании пробиться сквозь стену, которую она воздвигла между собой и миром. Они и пяти минут нормальных вместе не провели, почти ничего не знали друг о друге, и каждый раз, когда он пытался разглядеть ее, она наращивала новый слой защиты.

Но очевидно, в случае с Луизой не мозг управлял Конором. Инстинкт говорил ему, что когда он пробьется к сердцу этой женщины, награда будет велика.

И речь не о сексе. О нем, конечно, тоже, но не в первую очередь. Он уже усвоил урок: одного секса недостаточно.

Тридцать минут спустя они подходили к гаражу, где Конор оставил машину. Он открыл пассажирскую дверь для Луизы. Она изящно юркнула в салон. Конор сел за руль.

— Замечательная машина, — Луиза провела ладонью по кожаной поверхности. — Я бы не подумала, что именно на ней ты ездил прошлой весной.

— Спасибо. — «Порше» вырулил на Восемнадцатую улицу. — Это хобби. Я покупаю старые побитые машины и восстанавливаю их.

— Ты ее продашь?

— Не знаю. Мне она нравится, — он погладил руль.

Внезапно между припаркованными машинами выскочил велосипедист. Конор резко затормозил, и Луиза сжала подлокотник.

— Что такое? — он объехал припаркованный грузовик. Водитель такси в соседнем ряду загудел и показал им средний палец. Конор отмахнулся. Лиза охнула и напряглась.

— Я не привыкла к такому потоку машин.

— Час пик. — Конор повернул на Уолнат-стрит и направился к съезду на шоссе 76. Примерно через милю он вырулил на Юниверсити-авеню и двинулся по главной улице университетского кампуса. Луиза указала на ряд общежитий для студентов.

— Куда сначала?

Луиза назвала адрес дома, где жили Зои и Иза. Конор припарковался у одного из общежитий. Они позвонили, но Иза не открыла. Вернувшись к машине, Луиза оставила ей сообщение на автоответчик.

— Я просил Зои позвонить, когда она доберется до дома, — Конор осматривал тихую тенистую улицу. — Но когда она позвонила, то сказала: «Я почти дома». — Конор закрыл глаза и попытался восстановить в памяти тот разговор. Он был тогда сонным. — Мне показалось, Зои не хотела будить соседку, поэтому во время звонка она должна была находиться на улице. Вероятно, где-то между домом и станцией метро. Однако полиция утверждает, что в метро она не спускалась.