Грегори кивнул.

– Он отослал Шанну в подростковом возрасте, когда обнаружил, что не может контролировать ее.

Эбигейл вздрогнула.

– Неудивительно, что его жена так рассердилась. Если бы кто-то запудрил мне мозги, я бы тоже хотела его убить.

Он оглянулся на Чарльза и понизил голос:

– Для справки, я думаю, что Шон перегнул палку. Так не относятся к тому, кого любят.

Она не ответила, но он заметил, что ее руки сжаты.

– Держи, – он протянул ей стрессбол. – Кажется, это помогает.

Она приняла мяч и сжала его.

– О чем ты беспокоишься? Разве ты не можешь жить вечно?

– Мы не бессмертны. Мы можем умереть. И мы видим, как умирают люди.

Она кивнула и опустила стрессбол в карман плаща.

– Я думаю, что это худшая часть жизни вампира – наблюдать, как умирают твои смертные друзья и семья.

Она молчала, пока они не добрались до лаборатории Лазло. Лазло пригласил их войти с застенчивой улыбкой.

– Удивительно, – она огляделась, широко раскрыв глаза. – Расскажите мне, над чем вы работаете.

– Конечно, – Лазло пустился в длинный монолог, который не имел никакого смысла для Грегори, но Эбигейл кивала и соглашалась.

Лазло был явно рад, что кто-то понял, что он делает. Чарльз стоял у двери, молча наблюдая. Грегори оказался рядом, молча наблюдая за происходящим, потому что не мог понять, о чем, черт возьми, они говорят. Что бы это ни было, Лазло определенно был взволнован, потому что он вертел пуговицы на своем новом лабораторном халате. Эбигейл тоже казалась взволнованной. Она говорила быстро, ее руки жестикулировали, глаза блестели.

Грегори вздохнул. Он был обречен. Она слишком умна для него. Слишком живая для него. Слишком запретна для него.

Она упомянула о каких-то растениях, которые хотела бы найти в китайской провинции Юньнань, и одна из пуговиц Лазло отскочила и упала на его черный стол.

– Да! Роман использовал растение из этой провинции, когда изобрел Незасыпайку, – Лазло принялся теребить другую пуговицу. – Лекарство действует, но у него есть неприятный побочный эффект – вампир стареет на год за каждый день, когда его принимает.

– Удивительно, – сказала Эбигейл примерно в десятый раз.

– Роман все еще держит растение в своей лаборатории, – продолжил Лазло. – Может быть, вы хотите осмотреть его?

– Я бы с удовольствием!

– Я работаю над формулой Незасыпайки, чтобы попытаться свести к минимуму побочные эффекты, но трудно найти вампира, который захочет проверить ее. Они не любят рисковать тем, что могут состариться на год.

Эбигейл ахнула.

– Вы проверяете свои формулы на своих товарищах-вампирах?

Лазло усмехнулся.

– У нас нет вампиров-мышей. Кроме того, если формула в конечном итоге сделает вампиру плохо, это не будет длиться очень долго. Его тело автоматически исцелится во время его смертного сна...

– Лазло! – Грегори шагнул за спину Эбигейл и сделал рубящее движение по шее.

– Смертельный сон? – спросила Эбигейл. – Автоматически исцелится?

Глаза Лазло расширились, когда он понял, что сказал слишком много.

– О, я... я имел в виду... – он нервно дернул пуговицу.

– Он имеет в виду, что вампиры обладают большей силой, – сказал Грегори. – Мы, как правило, исцеляемся быстрее, чем смертные. Конечно, мы все еще можем умереть. И если мы потеряем часть тела, мы не сможем ее отрастить. У нас есть друг-вампир, который потерял руку в бою.

– Верно, – Лазло кивнул. – Наши целительные способности весьма ограничены. Может, мне пойти и найти для вас это растение?

– Ах, да, спасибо, – Эбигейл смотрела, как Лазло выбежал из комнаты.

– Позволь мне показать тебе свой офис, – Грегори схватил ее за локоть и вывел за дверь.

Чарльз нахмурился и последовал за ним.

– Что он имел в виду под смертельным сном? – спросила она.

Грегори внутренне поморщился. Вампиры будут в глубоком дерьме, если правительство узнает, насколько беспомощны и уязвимы они в течение дня. Как легко их убить.

– Это просто термин, который мы используем, чтобы описать наш сон в течение дня. Это... очень глубокий сон.

– Значит, если ты телепортируешь меня в Китай, тебе придется спать днем?

– Да, но помни, что ночью мы можем передвигаться очень быстро и телепортироваться на сотни миль. За одну ночь мы можем сделать больше, чем смертный за неделю. Кроме того, если ты хотите оставаться незамеченной, тебе лучше делать это ночью.

– Полагаю, это правда, – она шла рядом с ним, покусывая нижнюю губу. – Что он имел в виду под автоматическим исцелением?

Дерьмо. Ему не следовало приглашать сюда Эбигейл. Она была слишком умна, слишком быстро разгадывала их самые сокровенные секреты.

– Я же говорил тебе, что мы, как правило, заживаем быстрее.

Она резко остановилась.

– Можно я осмотрю тебя?

Он одарил ее медленной, соблазнительной улыбкой, надеясь, что это отвлечет ее.

– А мне можно раздеться?

Она покраснела, но пренебрежительно махнула рукой.

– Я уверена, что твоя анатомия в основном такая же, как у смертного. Что мне нужно, так это несколько образцов тканей и несколько ампул твоей крови.

Его улыбка погасла.

– Ученый, я отведу тебя в любую точку мира. Я буду защищать тебя ценой своей жизни.

– Я ценю это, но сейчас все, чего я хочу, – это немного крови.

– Я... не могу. Прости.

Ее глаза сузились.

– Если в твоей крови есть какие-то особые целебные свойства, мне нужно знать. Это могло бы помочь моей матери.

Он сжал кулаки. Это было то, чего он боялся больше всего, чего боялся каждый вампир в мире, что смертные не только узнают, что вампиры существуют, но и что их кровь может исцелять.

– Мы не можем позволить вам исследовать нашу кровь.

У нее перехватило дыхание.

– Я права, не так ли? Ваша кровь обладает целебными свойствами, – она коснулась его руки. – Пожалуйста, это для моей матери.

Он покачал головой.

– Каждый вампир в мире доверяет мне свою безопасность. Если смертные узнают, что наша кровь может исцелять болезни, они выследят нас и иссушат до последней капли крови. Это будет массовое убийство.

Ее глаза наполнились слезами.

– Ты позволишь моей матери умереть? – она схватила его за руку. – Просто дай мне немного. Я никому не скажу, откуда я ее получила. Я умею хранить секреты.

– Все тайное становится явным. Посмотри, как хорошо сохранилась вампирская тайна.

Она придвинулась ближе.

– Грегори, пожалуйста.

Он поморщился. Она не собиралась сдаваться.

– Мне очень жаль.

Она отпустила его руку и отступила.

– Я могу заставить тебя. Дай мне образец крови, или я скажу отцу, чтобы он разорвал союз.

Холодок пробежал по его спине. Без союза вампиры могут оказаться в серьезной опасности. Но если он даст ей образец крови, они обречены.

– Эбби, не делай этого. Не дави на меня.

По ее щеке скатилась слеза.

– Ты не оставляешь мне выбора.

Дерьмо. Из этой неразберихи был только один выход. Ему очень не хотелось этого делать, но разве у него был выбор? Тысячи вампиров рассчитывали на него.

Ее слова вернулись, чтобы помучить его. Если бы кто-то запудрил мне мозги, я бы тоже хотела его убить.

Он сжал кулаки. У него не было выбора.

Он выстрелил в Чарльза волной контроля сознания, и агент привалился к стене. "Ты забудешь все, что слышал с тех пор, когда мы вышли из фойе."

Он схватил Эбигейл за плечи.

– Прости меня.

Она моргнула.

– За что?

Он помедлил. А почему бы и нет? Возможно, это его единственный шанс. Он поцеловал ее.

Она застыла от удивления, затем медленно расслабилась, когда он вложил свои извинения в поцелуй. Ее губы прижались к его губам, такие мягкие и сладкие. Прости меня, Эбби.

Он прервал поцелуй и вторгся в ее сознание.

"Ты забудешь все, что произошло с тех пор, когда мы вышли из фойе."