Он читал какую-то свирепую, недоверчивую... психически нездоровую, пробормотал его разум... радость в этих красных, влажных как кровь глазах, в смехе и улыбке за маской, пока его рот двигался как в замедленной съёмке, пока вампир медленно поднимал Ника выше, показывая его толпе.

Звуки, образы, всё это происходило так...

Медленно.

Так... охренительно... медленно.

Медлительность растягивала всё, даруя ему время, но вместе с тем делая этот бой, медленное расчленение его собственного тела, просто бесконечным, бл*дь.

Он посмотрел на свою руку.

У него было время по-настоящему посмотреть на неё. У него было время изучить форму и размер торчащей кости, её толщину и остроту.

Он смотрел, как оттуда сочилась кровь, собираясь по горошинке перед тем, как падала каждая капля. Всё это выглядело медленным, но он понимал, что в реальном времени это происходит очень быстро.

Он терял кровь.

Он терял всю ту кровь, которой кормила его Уинтер, и он терял её быстро.

Но его завораживала не кровь.

А кость.

Его интересовала кость.

Острый, зазубренный край кости, поразительно белый кусок его тела, который он обычно не видел. Выглядел этот кусок, наверное, именно так, как он представлял себе кость. Но в то же время иначе. С определённого угла это выглядело как камень. Как каменная стрела. Как торчащий камень, который мог бы использовать доисторический человек.

Это выглядело так, будто хорошо подошло бы для копания ямок.

Он вспомнил фильм, который смотрел ещё будучи человеком. Существо с ножами вместо рук могло трансформироваться, металлические руки пронзали и рвали на куски, раздирая его врагов.

Выглядело это круто.

Выглядело это охренительно круто... особенно когда Ник был молодым.

Кажется, он видел этот фильм раз десять со своими друзьями в кинотеатре.

Он зачарованно уставился на кровь, затем на вампира под ним.

Вампир держал его за горло.

Он не станет сворачивать Нику шею. Нику не нужно было дышать, так что пребывание в таком положении лишь доставляло дискомфорт, но не ужасало.

Этот вампир-психопат не станет ломать Нику позвоночник.

Это положит конец бою.

Это дисквалифицирует его.

Да и в любом случае, вампира так не убьёшь.

Надо вырвать сердце.

Или отрезать голову.

Ник наблюдал, как шевелится горло вампира, пока он в замедленном воспроизведении говорил под красной, виртуально усовершенствованной маской. Языки пламени завитками кружили над полуорганическими металлическими пластинами, на мгновение превратив его из змея в дракона.

Ник смотрел на длинную колонну белого как мел горла.

Его разум зациклился на этом длинном, движущемся, живом, наполненном кровью горле.

Это не пришло к нему как идея в буквальном смысле слова.

Это просто показалось ему самым логичным поступком.

Это показалось ему логичным.

Даже разумным.

Его мозг подумал... Конечно. Ладно. В этом есть смысл.

Разумно сделать вот так.

Ник сосредоточился на своей руке. Теперь он лучше мог шевелиться. Лучше по сравнению с тем, когда наркотик впервые подействовал на него в клетке. Расчёт времени был чертовски точным, надо отдать должное. Кто бы ни пытался его убить, надо воздать им по заслугам — они в этом хороши.

Они действовали лучше большинства людей, пытавшихся убить его.

Но теперь наркотик выветривался.

Теперь он мог двигаться. Он опробовал свою неповреждённую ногу, руку, из которой не торчала кость.

Он определённо мог двигаться.

Однако его время на исходе.

Его время определённо на исходе.

И он же обещал Уинтер.

Он не помнил, сказал ли это вслух, и вообще говорил ли ей это, но он определённо помнил, что обещал кому-то вернуться к ней.

Он определённо помнил, как давал это обещание.

Он понятия не имел, сколько у него осталось времени, чтобы сдержать это обещание, но явно немного.

Совсем, совсем немного.

Призвав каждую унцию силы, которая то ли возвращалась к нему, то ли оставалась в его теле, в упрямом, помешанном на выживании резерве, который располагался в лишённых мыслей уголках его сознания, Ник замахнулся той рукой...

...и вонзил торчащую кость в горло вампира, который его держал.

Та острая кость вошла как в масло.

Она скользнула внутрь с лёгким хлопком, когда он пронзил кожу вампира, затем раздался ещё один хлопок, когда кость вышла с другой стороны.

Тишина.

Ник висел там, пока те пальцы стискивали его горло, а кость его руки находилась в горле вампира.

Затем, в тот кажущийся очень долгим момент тишины, пока его конечности находились в движении ещё более медленном, чем действия противника... он услышал крик мужчины.

Он услышал зарождение этого крика.

Он увидел, как глаза вампира выпучились.

Он заметил, как другой вампир посмотрел вверх, и глаза под красной маской расширились настолько, что вообще показались ненастоящими.

Они выглядели поистине ужасающими, бл*дь.

Как какая-то извращённая хэллоуинская маска.

Если бы Ник увидел такое в детстве, у него были бы кошмары.

Ник видел, как менялось выражение этих глаз.

Страх, неверие, ужас смерти... всё начало смещаться, меняться.

Ник видел, как в тишине начинает нарастать ненависть, беспощадная ярость.

Он видел в этом взгляде опасность.

Опасность.

«Опасность, Уилл Робинсон…»¹³

Захрипев, Ник призвал ещё больше силы, стиснул зубы, затем провернул и выдернул кость своей руки, рванув её назад и вверх. Для этого он изогнулся в талии и плечах, отбросил всё своё тело назад, вывернулся в хватке вампира...

...и выдрал сопернику горло.

Он вырвал ему всё бл*дское горло.

Крик оборвался.

Ник медленно упал.

Он смотрел, как вампир падает вместе с ним, заворожённый тем, что сделал с горлом другого мужчины, зачарованный тем, как странно выглядела его шея, и как пугающе, неумолимо, непростительно отвратительно это смотрелось. Он сломал ему позвоночник. Он практически обезглавил его.

Он обезглавил красноволосого вампира с безумными глазами, используя лишь кость своей руки.

Это было по-своему круто.

А ещё... омерзительно, если честно.

Он надеялся, что Уинтер этого не видела.

Он очень, очень надеялся, что Уинтер этого не видела.

Это наверняка вызовет у неё настоящее отвращение.

Возможно, после такого она не захочет с ним спать.

Под конец всё ускорилось, как и раньше...

...но когда он приземлился, боли было меньше. Боли было значительно меньше, чем прежде. Боль была, но не такая сильная. Она была намного слабее...

Ник приземлился на колени.

Красноволосый вампир обмяк перед ним.

Кровь медленно вытекала из обширной рваной дыры в его горле.

Вампир смотрел вверх, а Ник наблюдал, как его глаза меняются.

Он следил за каждой крошечной переменой, пока они превращались из стеклянных, ярко-красных кусочков мрамора в потрескавшиеся прозрачные кристаллы... затем, ещё быстрее — в мутные молочные облачка.

В итоге в них вообще не осталось жизни.

В этот раз тишина была оглушающей.

В этот раз тишина не заканчивалась очень, очень долго.

Глава 22. Тихий голос

Он слышал человеческий голос возле своей головы. Женский.

Она говорила. Она говорила с кем-то по своей гарнитуре.

Поначалу он не мог понять, вдруг она обращается к нему. Потом он осознал, что она говорила с кем-то на другом конце её гарнитуры. Он слышал её, так что она говорила вслух, не используя субвокалку или виртуальную реальность.

Он прислушался и тогда понял.

Как только это случилось, ему пришлось приложить усилия, чтобы сохранять молчание.

Как только он осознал её слова, он с трудом заставил себя молчать.

Поняв, он сразу догадался, с кем она говорит.

Он догадался.

— Слушай, — мягко произнёс голос. — Сейчас не лучшее время. Она хотела, чтобы я тебе перезвонила. Она сказала мне перезвонить тебе...

Затем другой присутствующий — мужчина с коротко стрижеными чёрными волосами — встал возле него, держа тёмно-зелёный планшет. Вампирский доктор, или «техник», как их называли — будто Ник был больше машиной, чем живым существом, будто он был набором деталей, с которым надо повозиться гаечным ключом или молотком — длинными пальцами набрал какую-то последовательность команд на зелёном планшете.

Какой бы ни была эта последовательность, она мгновенно заставила машину вокруг Ника двигаться и вращаться, и отдельные её элементы закрутились.

Щупальца ухватили ногу Ника, прямо вокруг сломанного бедра. Прежде чем Ник успел осмыслить происходящее и вероятные последствия... машина как будто вывернула части его тела в разные стороны, заставляя дыхание замереть в груди.

Боль ослепила его, сорвав хрип с его губ.

Затем... машина загнала концы его кости на место.

Ник ничего не смог с собой поделать.

Он заорал.

Кит сердито посмотрела на медтехника, и в её глазах жила ярость, пока она пятилась из комнаты.

Должно быть, она выключила микрофон в гарнитуре, но всё равно зажала конец аппарата, зашипев на молодого мужчину-человека.

— Вы издеваетесь, что ли? — рявкнула она. — У меня на телефоне его чёртова девушка, и она там сейчас с катушек слетит...

— Уходи отсюда, — сказал Ник, пыхтя от боли, а не от нехватки воздуха. — Уходи отсюда, Кит... скажи Уинтер, что я позвоню ей попозже...

— Ага, — буркнула она, переключая свою злость на него. — Как будто это сработает, придурок. Заткнись, ладно? — она сердито уставилась на техника. — Вы нарочно его мучаете? Вы не можете дать ему что-то от боли? Хотя бы вырубить его как-то?

— Я так и сделал, — ответил техник терпеливым, но ни капли не виноватым тоном. — Вы явно не понимаете, как быстро заживают вампирские кости... или как быстро наркотики выходят из их организма, даже сильные наркотики. Я дал ему вторую дозу, но не могу дожидаться, пока она подействует. Нам нужно вправить кости на место. Сейчас же. Иначе потом ему будет намного больнее.

Кит нахмурилась, открыв рот, но техник её перебил.