— Вы говорите так, будто капитализм — это религия! — неуверенно хихикнула девушка с утиным носом.

— А так оно и есть! Акт потребления — это жертвоприношение на алтаре капитализма или… там… общества изобилия. Согласно их мифологии, потребление и инвестирование ради будущей прибыли и еще большего потребления — есть главные священнодействия, через которые верующий вносит посильную лепту во имя торжества и процветания капитализма, тем самым вступая на путь к обетованному счастью. Эту аналогию долго обосновывать в подробностях, да я и не ставлю себе целью непременно убедить вас во всем, что говорю… Не пытаюсь дать, и тем более — навязать готовые ответы. Хочу лишь поднять вопросы. Так что еще пару слов, а дальше поразмыслите об этом на досуге.

Значит,.. нет концептуальной разницы между идеологиями и религиями. И те, и другие выдвигают гипотезу о том, каков мир на самом деле, и тут же объявляют, что это не гипотеза, а аксиома или божественный закон. Затем, исходя из этого, они предписывают их адептам, как себя вести. И в тот момент, когда из псевдоаксиомы возникают моральные и нравственные нормы — это уже религия. Однако, если вам удобней называть религию, где нет бога, идеологией, — пожалуйста, но тогда буддизм тоже не религия, а идеология. Там нет богов. Есть только свод законов природы… или человеческой природы и восприятия, основанный на наблюдениях за механизмами сознания.

Все, хватит об этом, я обещал еще о свободе. Итак,.. за последние пару сотен лет было изжито рабство, раскрепощены крестьяне и введены прочие разнообразные свободы… и все это якобы под эгидой гуманизма, высокой морали и бла-бла-бла в том же роде. Но никакой моралью там изначально и не пахло, мы затеяли это из экономических соображений, а потом задним числом налепили на это дело этикетку гуманизма и прослезились по поводу того, какие мы белые и пушистые.

Штука вот в чем: методом проб и ошибок человечество убедилось, что рабы, которым внушили, что они свободны… а свобода, разумеется, наивысший идеал… И-и, когда рабам внушают, что они не рабы, а раб-отники, по личному выбору гребущие к счастливому будущему, они начинают грести значительно лучше, чем такие же рабы на той же галере, которые гребут из-под палки. У «свободных», — я изобразил пальцами кавычки, — людей, свободно гребущих к еще большей свободе, КПД гребли гораздо выше, и это экономически выгодно. Вот и вся метафизика пресловутой свободы.

А держать рабов в повиновении можно двумя способами. Либо по старинке — цепями и кандалами, либо в бархатных перчатках, как это делается со всеми нами.

— Какие еще рабы?! Откуда в современном мире рабы?

— Ой, вам не нравится слово «рабы»? — делано изумился я. — Конечно, не нравится! Именно поэтому нас приводят к повиновению окольными путями. Сперва нам впаривают святость идеи свободы, а затем заменяют допотопные оковы на более завуалированные и действенные системы контроля — эдакий букет социальных ценностей и установок в стиле «обильное потребление = счастье». Хотя есть и материальные ошейники для «свободных» людей, которые настолько «свободны», что сами с энтузиазмом обзаводятся кандалами. А если они хорошо работали, то им (естественно, за отдельную плату) даже позволят выбрать модель, дизайн и дополнительные фичи.

Опять же, это не коварный заговор, таковой порядок вещей складывается сам собой. В столкновении двух государств побеждает более эффективное — то, где рабам мнится, что они свободны. Победив, они, естественно, насаждают свое мировоззрение, а не чужое. И выживает та идеология, которая более выигрышна в военном и экономическом плане, но никак не в плане личного счастья.

Итак, ошейник в виде ипотеки. Ипотека — это такой традиционный этап на жизненном пути. Сыграли свадьбу? Теперь берите ипотеку. И в то же время ипотека — это надежный способ закабалить молодоженов лет на двадцать-тридцать. Беря ипотеку, человек подписывается на долгосрочную комплексную сделку из финансовых обязательств и целой охапки ценностей прогресса. А там, глядишь, с годами дурь выветрится, силы поубавятся и проторенной колеей… Тот, над кем висит ипотека, менее склонен противиться установленному порядку, а если даже осмелится возмущаться, то интересовать его будут в первую очередь проценты и сроки платежей.

— А как же молодожены должны приобретать жилье?

— Само собой, у всего есть плюсы, и тут они очевидны. Мы бессчетное количество раз слышали гимны домашнему очагу, об этом не только говорили и пели, но даже плясали. А я хочу заострить внимание на обратной стороне общепринятых вещей. Так вот, с ипотекой покончили, разберем другой тип ошейника, делающий вас доступными всем и каждому, всегда и везде. Мобильник. Еще не так давно, когда человек уходил с работы, начальник не мог до него докопаться с просьбами и требованиями. А теперь, честь и хвала технологии, кто угодно в любой момент может вытащить вас даже из сортира, и не только дома, а в любой точке земного шара. Повсеместное, круглосуточное и бесперебойное подключение к матрице. А ведь мобильник был предметом роскоши и всего за пару десятков лет стал обязательной нормой. Нет мобильного телефона — ты белая ворона. На тебя оказывается социальное давление — так что изволь приобрести ошейник, чтобы на тебя косо не смотрели.

Но ипотека и мобильник — не первопричины, а следствия. Главные оковы инсталлируют у «свободных» людей в головах в виде социальных конвенций и красивых идей о том, что счастье достигается путем приобретения товаров и услуг, о том, что прогресс ведет в прекрасное будущее, о том, как важно, нужно и здорово карабкаться по карьерной лестнице к некоему мнимому успеху, или о каком-то там неуклонном росте уровня жизни… Все это с детства инсталлировано в голове современного человека, это довлеет над нами и это необходимо непременно выполнять, чтобы не «остаться на обочине», а «шагать в ногу с жизнью».

Так, и со свободой разделались, что же я еще планировал… — я с нарочитой задумчивостью почесал затылок, — а, вот! Сейчас мы это присобачим к нашей пресловутой свободе и к уже затронутому вопросу религии, — я заговорщицки потер ладони. — Раз дельта и вытекающие из нее стремления являются источником страданий, то в тот момент, когда с людей сняли кандалы и впрягли в мечту, уже не руками, а мозгами, значит… нынешние «свободные» рабы неминуемо будут страдать гораздо больше… или там… глубже когдатошних взаправдашних невольников.

Однако в современном мире о страдании говорить как-то даже не вполне… м-м… корректно. Оно оставляется за скобками, что не может не показаться странным в исторической перспективе. Испокон веков все большие религии честно признавали наличие страдания. А с недавних пор расцвел культ притворной радости и показного счастья, где все обязаны натужно улыбаться и корчить из себя черт знает что. И тема страдания заметается под ковер. Отчасти причина в том, что свободный рынок слеп к таким вопросам, но это лишь потому, что мы не задавались целью оптимизации прогресса в направлении счастья. А… может, стоит?

Да, непросто. Вероятно, даже гораздо сложнее, чем оптимизировать по принципу благосостояния. Но ведь это лучше, чем тупо пропагандировать культ притворной радости и показного счастья, запрещающий даже говорить о страдании. Давайте говорить! А то как-то странно выходит: сколько человечество себя помнит, страдание было неотъемлемой частью бытия, потом начался прогресс и… трах-тибидох, фокус-покус и опаньки — страдание будто бы исчезло само собой — даже не фигурируя в повестке дня.

И это подводит нас вопросу, прозвучавшему в самом начале и оставленному напоследок. Зачем, собственно, это рассказывать?! — я отстучал подобие барабанной дроби. — Я рассказывал не зачем, а почему… Потому что это важные темы, о которых не принято говорить. А если уж о чем-то из этого и говорят, то с корыстными целями подрядить нас на очередной крестовый поход за некой мечтой. А я не намереваюсь извлечь особой выгоды… если, конечно, не считать удовольствия насладиться вашим смятением… — я на секунду застыл, любуясь, как это у меня вышло. — Мда… не без этого. Так что, вы уж простите, но… если серьезно, я столько распространялся о страдании не с коварной целью испортить настроение перед сессией, а потому что, нравится вам это или нет, оно все равно есть и происходит со всеми нами. И чтобы иметь возможность что-то предпринять, первым делом стоит это осознать. Даже одно осознание уже само по себе неплохая штука.

И еще не помешает вникнуть и заняться буддийскими практиками, потому что эти ребята серьезно подошли к вопросу. Их, по сути, ничто другое не интересовало. Они единственные, кто систематически изучал механизмы страдания и счастья, занимаются они этим уже больше двух с половиной тысяч лет, и им есть много чего сказать.

Спасибо за внимание и, можно сказать, выдержку, — я театрально поклонился. — И удачи на экзаменах. Разумеется, о страдании там спрашивать не будут, но мы с вами находимся в храме, в эпицентре возникновения самых амбициозных дельт и мечт. Я от всей души советую в дальнейшем вернуться к этим вопросам. И лучше не слишком откладывать.