Кони

 

    Один из чиновников российской администрации города Харбина приобрёл двух прекрасных гнедых коней английской породы: жеребца и кобылу. И попросил  подержать их несколько дней у  меня, благо, что конюшня имелась, пока он не сделает всё необходимое для отправки их в Россию. Разумеется, я любезно согласился. Содержание коней было за счёт чиновника, и мне причиталась небольшая награда за беспокойство.

   Мои дружеские отношения с хунхузами гарантировало, что коней не сведут и с ними ничего не случиться и чиновник это прекрасно знал и рассчитывал на это. Но в один несчастный день кони исчезли.

   Лю Веймин появился на второй день после пропажи коней.

   - Нет, - на мои упрёки ответил предводитель хунхузов, - это не могли сделать вольные храбрецы. Хотел бы я посмотреть на того человека, который зная о нашей дружбе с тобой и посмеет украсть у тебя хотя бы иголку.

   - И всё же, это сделали твои хунхузы.

   - Нет, твои русские. Русские тоже могут быть хунхузами.

   - А также корейцы и монголы, - сказал я, - тоже могут быть разбойниками.

   - Могут, но здесь нет корейцев и монгол. Из Монголии можно пригнать лошадей очень много, только скажи.

   - Нет, Веймин, - возразил я, - это чистокровные английские скакуны, их монгольскими лошадками заменить не возможно.

   И стал объяснять, чем чистокровные лошади отличаются от обычных, Лю Веймин кивал и, когда я закончил, спросил:

   - У тебя будут неприятности, Се Ляо Гай?

   - Само собой, лошади очень дорого стоят.

   - Дорого стоят? Откуда у ваших чиновников много денег?

   - Наших чиновников об этом спрашивать не принято.

   Лю Веймин улыбнулся:

   - Наших тоже. Не огорчайся, Се сяньшен, ты мне как брат, я тебе помогу. Я пришлю сюда Дацзы. Он наполовину гольд и юность провёл в селении гольдов, следы читает, как я иероглифы. Он найдёт коней, кто бы их ни украл.

   На следующее утро явился Дацзы правая рука Лю Веймина. Одет он как охотник-гольд, за спиной котомка и ещё на нём крест-накрест две ленты с патронами, за плечами трёхлинейка, вернее, казачий карабин, именно так я представлял себе Индейца Джо из «Приключений Тома Сойера». Правда я никогда не видел американских индейцев, и тем более, метисов. И, кстати, Дацзы был метисом – наполовину китаец, наполовину гольд, поэтому его кожа чуть светлее, чем у собственно китайцев.

   Он попросил открыть конюшню.

   - Зачем твоя запилай конюшня? Лошади плопадай есть.

   - Там не только лошади, но ещё и сбруя, овёс и многое другое.

   - Хао (хорошо). Ходи, смотли, что ещё плопадать есть?

   Я внимательно осмотрел конюшню.

   - Две уздечки и четыре мешка с овсом.

   Дацзы закивал головой, что-то прикидывая в уме, потом сказал:

   - Капитана, твоя дом ходи, тама сиди.

   Он сказал это таким тоном, что я решил не мешать и удалился в дом.

   Дацзы приступил к осмотру конюшни и вокруг неё. Среди множества следов, он нашёл то, что искал – следы от копыт лошадей. Оглядев окрестности, Дацзы уверенно углубился в лес. Стояла сухая тёплая осень, но в ночь похищения прошёл дождь, что облегчило задачу нашему следопыту, он нашёл чёткие отпечатки копыт двух лошадей. Сомнений у Дацзы не было – это именно такие же отпечатки, он видел в конюшне. Он сел на землю, закурил трубку. Дацзы мысленным взором окидывал близь лежавшую местность, все эти горы, реки, долины и строения в тайге. Просто так лошадей в лесу не оставишь, должно быть какое-то укрытие, если, конечно же, их не пустили на мясо, но судя по украденному овсу, воры цену коням знают и собираются их продать. И он вспомнил: есть на западе заброшенная фанза на лужайке у реки. Там есть и корм коням и вода.

   Дацзы углубился в лес, ориентируясь на следы: догадка догадкой, но мало ли что.

   Вот коней перевели через ручей, дальше следы затоптали кабаны, целое стадо, а вот здесь медведь принюхивался к следам, хорошо, что не тигр. В дальневосточной тайге можно встретить тигра и медведя в одном месте и увидеть ёлку, обвитую диким виноградом. Коней вели по узкой тропинке над пропастью справа и скалой слева, кони упирались, идти не хотели.

   На полянке стоит шалаш, перед шалашом костёр, у костра сидит старик-гольд, курит трубку. Дацзы почтительно поздоровался с ним. Старик искренне обрадовался звукам родней речи. Поговорил. Да, здесь проходили китайские люди и вели двух коней, они отобрали у него кабаргу, которую гольд подстрелил накануне, он даже шкуру с неё снять не успел.

   Дацзы поблагодарил старика, пошёл дальше.

   Наконец, речка, заброшенная фанза, одинокая скала на том берегу.  Коней стреножили, и они паслись какое-то время на лугу.

   Дацзы открыл дверь фанзы. Кони стояли там и спокойно хрумкали овёс. Осталось узнать: кто это сделал? Судя по следам, их было три человека. Он верёвочкой смерил следы, завязал узелки, обозначя размер.

   Дацзы направился в лагерь братства Лю Веймина.

  

   - Это не русские, - доложил он своему даланьбе. – Это сделали вольные храбрецы.

   - Почему ты так думаешь? – спросил Лю Веймин.

   - Там везде следы, оставленные улами. Остроносые улы носят только охотники и вольные храбрецы. Там точно не охотники – очень много натоптали.

   - Если это так, - задумчиво произнёс Лю Веймин, - то только те, кто недавно появился в этих краях.

   - А недавно в этих краях появились люди Хэ Яочуана.

   - Что же, надо навестить его.

 

  Даланьба Хэ Яочуан был удивлён до глубины души: такие важные персоны в его новой фанзе – Лю лаоши и его «правая рука».

   - Да, я знаю, что ты, господин, дружишь с русским, - сказал он, - и ребята мои это знают.

   - Все?

   - Все. И что лошади у русского пропали, тоже знаю.

   - Скажи, Яочуан, когда вы шли сюда, вы проходили мимо фанзы у одинокой скалы?

   Хэ задумался.

  - Это у речки? - спросил он. – Да, мы там ночевали.

  - Ты недавно по своим делам ездил в Харбин, - продолжал допытываться Лю Веймин, - и просил у меня людей проводить до станции Уцзими?

   - И это верно, господин.

   - И ты со своими людьми шёл мимо посёлка углекопов и, возможно, видел пропавших лошадей?

   - Видел. Лошади красивые, но слабые, они не выдержат…

   - Я сейчас не об этом, - перебил его Лю Веймин. – Кто-то из твоих людей отлучался куда-нибудь?

   - Нет. Только трое ходили на охоту, принесли кабаргу. Только что такое кабарга на такую ораву?

   Лю Веймин и Дацзы переглянулись.

   - И эти трое ездили с тобой в Харбин? – продолжил спрашивать Лю Веймин

   - Нет, только один из них – У Чжимин.

   - Ты их хорошо знаешь и можешь поручиться за них?

   - Нет. Они пристали к нам, когда мы с Сунгари шли сюда.

   - Тогда всё складывается, - сказал довольный Лю Веймин, - позови этих троих сюда.

   Трое хунхузов вошли в фанзу Хэ Яочуня с независимым видом, как бы не ведая за собой никакой вины. Лю Веймин посмотрел на них грозно и произнёс:

   - Зачем вы угнали коней у русского, зная, что мы с ним как братья?

   - Ты ошибаешься, господин, - сказал один из них, - мы не угоняли никаких лошадей.

   - Ты – У Чжимин?

   - Это так, господин.

   - Я думаю, что вам лучше сознаться.

   - За нами нет вины, господин.

   Дацзы жестом приказал, что бы они вытянули ноги и показали подошвы своих ул. Трое хунхузов подчинились, Дацзы достал свои верёвочки, размеры совпали.

   Хунхузов вытащили из фанзы, привязали к деревьям ногами вверх, лицом к земле. Люди Дацзы стали их бить палками по икрам. На крики несчастных сбежали все хунхузы Хэ Яочуана.

   - Эти люди, - обратился к ним Лю Веймин, - нарушили законы братства вольных храбрецов. Они тайно ото всех украли лошадей у русского, который мне как брат.

   Избиение продолжилось. Люди Хэ с ужасом смотрели на расправу. Наконец, Дацзы и его люди добились своего: провинившиеся хунхузы заговорили. Они в подробностях рассказали как, что и чего было сделано, Лю Веймин только задавал наводящие вопросы. Один вопрос был от Дацзы:

   - Кабаргу откуда взяли?

   - Отобрали у гольдов.

   И за это лично от Дацзы получили по палочному удару каждый.

 

   Чжан Юншен, мой китайский помощник, вошёл ко мне радостно-возбуждённый:

   - Капитана, ночь волота конюшня отклывай, делжи. Овса колмушки давай.

   - Что случилось, Юншен?

   - Холосо случилось, ладость. Утлом знай.

   Утром пропавшие лошади стояли в конюшне и ели овёс. Радости моей не было предела.

   После обеда появился Лю Веймин.

   - Ты доволен, Се Ляо Гай?

   - Ещё как! Просто гора с плеч свалилась. Се се (спасибо).

   Лю Веймин улыбнулся:

   - Бу яо кэци (пожалуйста).

   - Значить, всё-таки, это ваши хунхузы были? – спросил я.

   - Вынужден согласиться. Это сделали вольные храбрецы. Не мои. Это люди Хэ Яочуана. У тебя есть ружьё, Се Ляо Гай?

   - Есть, конечно, а зачем?

   - Конокрады сидят там, на поляне, и ждут, когда ты придёшь и расстреляешь их.

   - Я?

   - Ну, конечно. Они же перед тобой больше всего провинились.

   - Прямо вот так вот сидят и ждут?

   Я почему-то подумал, что предводитель хунхузов смеётся надо мной или проверяет.

   - Ну, конечно, - в его голосе прозвучало удивление.

   - Но работа палача не самая почётная у нас в России.

   - Но кому-то её надо делать, - сказал он серьёзно.

   - Но Россия и Китай - цивилизованные страны. Воров надо судить по закону и наказывать по решению суда.

   - Их судили по закону братства вольных храбрецов и вынесли справедливый приговор.

   - А может быть, они хотели просто отделиться от братства и создать своё?

   - Разве мы звери, Се Ляо Гай? Об этом надо было сказать и отделиться. Когда вольные храбрецы из одного братства затевают какое-нибудь дело, то они оповещают об этом всех окрестных братьев, чтобы не навредить друг другу. А эти конокрады всё решили провернуть втайне от братства. Кто же так делает? Так ты будешь их наказывать?

   - Давай сначала ты расскажешь, Веймин, как вы их нашли, это же интересно.

   - Ожидание казни – страшней самой казни.

   - А у нас говорят: перед смертью не надышишься. Пусть дышат. Сейчас поставят самовар и принесут вишнёвое варенье.

   Лю Веймин улыбнулся, сел за стол, достал свою трубку.

   - Хао. Да что рассказывать? Даланьба Хэ Яочуан со своим братством промышлял на Сунгари и Амуре, грабил купеческие лодки как китайские, так и русские. И прибрежными селениями тоже не брезговал.