- Бежим! – крикнул Аким.

   Беглецы побежали. Тропа сначала свернула налево, потом вильнула вправо, обходя небольшую горку. Хунхузы неслись вслед. Аким подобрал с земли крепкую палку.

   - Бегите, спасайтесь, я задержу.

   - Аким!

   - Прости меня, Люба, спасайся.

   Люба бежала, длинные юбки её сдерживали бег, силы покидали её.

   - Сыночек, Ефимушка, беги до посёлка и не оглядывайся.

   Ефимка оглянулся на мать, кивнул и побежал по тропинке ещё быстрее.

 

 

   Расстроенные казаки, не таясь, подъехали к кумирни. Осмотрелись кругом: конверта с деньгами ни под чугунком, ни где-либо ещё видно не было.

   - Что ж, - сказал Кудряшов, - подождём. Деньги они получили, значить должны вернуть Харитоновых.

   Ждали долго, солнце завалило за полдень, когда вдали на тропе увидели одинокую маленькую фигурку – Ефимка. Поскакали к нему.

   - Ефимка, - обратился к мальчику атаман, - тятька с мамкой где?

   Мальчик замотал головой и заплакал:

   - Не знаю, там остались.

   Он стал сбивчиво рассказывать, что произошло, у казаков посуровели лица:

   - Ну, не дай Бог.

   - Поехали, Степан Кузьмич, авось живые, выручим оружно, если по-другому не получиться.

   - Едем, - согласился атаман.

   Ефимку отправили в посёлок с двумя казаками, а сами поехали в горы. Дорога незнакомая, станичники ехали настороже с карабинами в руках. За очередным поворотом тропы пред ними предстало страшное зрелище.

У тропы на коленях стоял труп Любы, плечами упёртый в землю, за ней, тоже на коленях стоял труп Акима, плечами упиравшийся в зад своей жены, голов их не было видно, головы нашли потом, за трупами.

   - Чисто хунхузская шутка, - сказал Кудряшёв, - они считают, что это смешно – голова одного как бы в заднице у другого.

   - Они у нас обхохочутся, - мрачно пообещали казаки, - дай только до них добраться.

   Охотничья фанза должна была быть близко, поехали, опасаясь нарваться на засаду. Засаду не обнаружили, зато увидели, что у стены фанзы, рядом с распахнутой дверью, стоят две винтовки.

   В фанзе четыре китайца азартно резались в карты. Они ошалело посмотрели на казаков и продолжили играть.

   - Опиумом, наверное, обкурились, мерзавцы, - прозвучало предположение.

   Китайцев вытащили за шкирки на свет божий и надавали по морде, что бы те пришли в чувства.

   - Ваша хунхуза есть?

   - Наша хунхуза нет, - отчаянно затрясли головами китайцы.

   Им ещё раз дали в зубы. Наконец выяснили, что они действительно хунхузы, что даланьба Сунь Джундже оставил их проследить за казаками и, если они появятся у фанзы, предупредить основной отряд о погоне, но сторожа увлеклись игрой в карты.

   - Сунь Джундже? Не слышал о таком, - произнёс задумчиво Кудряшов.

   - Да ты что, Степан Кузьмич, много их тут нехристей в горах шатается. Разве всех узнаешь? С этими-то, что делать?

   - Пристрелить. Не тащить же их с собой?

   Казаки как-то нехорошо ухмыльнулись и обнажили шашки.

   Отряд уходил дальше в горы, оставив за собой порубанные трупы четырёх китайцев. Головы их повесили за косы на ветви деревьев, для устрашения местных бандитов.

   Преследование шайки Сунь Джундже продолжилось, причём, судя по всему, они как-то узнали о погоне. В двух верстах от охотничьей фанзы, перевалив сопку, в небольшой, заросшей лесом долине, казаки нарвались на засаду – из кустов полетели пули. Казаки ответили выстрелами на звук. В кустах жалобно заголосили, хунхузы бросились отступать.

   - Должно быть, попали, - предположил Кудряшов.

   Погоня продолжилась. На перекрёстке двух троп, справа раздался выстрел, привлекая к себе внимание. На тропе стоял отряд китайцев с винтовками. Одежда солдат, селян и хунхузов мало чем отличалась, да и вооружение тоже. Казаки засомневались, хотя у командира отряда на шапке виднелся красный помпон – знак офицера, но Кудряшов всё же спросил:

   - Ваша хунхуза есть?

   - Бу ши (нет). Наша китайская солдата. Наша ходи бей хунхуза.

   - Нет, ваша хунхуза, - настаивал Кудряшов.

   Тогда китайский военачальник предложил казакам забрать их оружие и съездить в соседний городок за подтверждениями, что они действительно китайские солдаты. Это подкупило, казаки поверили. Тогда китайский офицер сообщил, что это китайская земля и потребовал казакам вернуться на свою территорию. Пришлось подчиниться.

   - И так нашим дипломатам за нас оправдываться, - сказал казакам атаман, и в голосе его слышалась досада.

   - Что ваша тут делай? – спросил офицер.

   Кудряшов подробно рассказал всё эту жуткую историю, китаец кивал и говорил, что обязательно нагонит Сунь Джудже и накажет его.

   Отряды казаков и китайцев разошлись в разные стороны.

   Казаки ехали мрачные – не всё, что задумали, удалось совершить.

   - И впрямь чужую землю топчем, - оправдываясь перед собой и казаками, сказал Кудряшов, - они в своём праве, ничего не скажешь.

   - Дуром казак погиб, - сказал Овчинников, - и жену с собой прихватил.

   - Хоть Ефимка спасся, - сказал один из казаков.

   - Только они теперь сироты, - сказал другой казак, - ни отца, ни матери.

   - У Ульки теперь на руках три брата и две сестры, - сказал Овчинников, - тяжко ей одной будет.

   - Да когда казаки сирот бросали? – сказал Кудряшов. – Поможем.

   - Бросать-то не бросим, а всё одно ей тяжко будет.

   - А сколько ей лет? – спросил Кудряшов.

   - Пятнадцать, шестнадцатый, должно быть.

   - Замуж её надо отдать, - сказал атаман.

   - Да кто ж её возьмёт с таким приданным.

   - Да, за парня не отдашь.

   - А в Козловском вдовец есть. У него жена умерла год назад. Ему лет двадцать пять и двое детишек.

   - Подходит, - сказал Кудряшов, - он её братьям и сёстрам отцом будет, она его детям матерью. А свадьбу за счёт общества сладим.

   - Само собой.

   Казаки повеселели малость: хорошее дело придумали сироту пристроить.

 

   Слухи о происшествии с Харитоновами распространились быстро и скоро в окружности двести верст все всё узнали.

  Через три дня в лагерь к Сунь Джундже пришёл китаец в длинном халате и широкополой шляпе в сопровождении двух телохранителей. Он окинул Сунь Джудже холодным взглядом и торжественно произнёс:

   - Сунь Джудже, по прозвищу Большая Бородавка, ты не достоин звания вольного храбреца. Ты со своими людьми должен покинуть эти горы навсегда.

   Суня взбесила такая наглость пришельца, и он дерзко и презрительно спросил:

   - Ты кто такой?

   - Я, - спокойно ответил пришедший, - Лю Веймин.

   Хунхузы вокруг почтительно зашептались:

   - Лю лаоши. Это Лю лаоши.

   Сунь Джудже поменялся в лице. Одно это имя гостя внушала почтение и страх, он самый уважаемый даланьба хунхузов и владелец самого богатого золотоносного рудника в этом районе. Он жил значительно южнее и в этой части Маньжурии его в лицо не знали. Не подчиниться ему – это подписать себе смертный приговор.

   Сунь Джудже склонился в глубоком поклоне:

   - Слушаюсь, господин.

   Лю Веймин развернулся и спокойно удалился. А на следующий день Сунь Джудже со своими людьми исчез из этих гор.

 

   - Стало быть, китайским солдатам не удалось поймать людей Сунь Джудже? – спросил я Лю Веймина.

   Он не спеша набил трубку табаком, прикурил, выпустил струю дыма и произнёс:

   - Это были не китайские солдаты.

   - А кто?

   - Братство вольных храбрецов. Их предводитель узнал, что за Сунь Джудже гонятся казаки и поспешил на помощь и успел как раз вовремя. Он не знал, что Сунь нарушил закон.

   - И куда же исчез Джундже? – спросил.

   - На запад. Там он воровал скот у монголов.

   - И сейчас ворует?

   - Нет. Его отряд поймали монголы. Рядовых членов братства привязали к хвостам лошадей и гоняли по степи до тех пор, пока их тела не превратились в кровавую массу из отбитого мяса и переломанных костей. А самого Сунь Джудже разорвали лошадьми. Привязали четырёх коней к одной ноге, четырёх к другой и погнали их в разные стороны.

    Что ж, Господь наказал этого бандита по заслугам. Что же касается закона хунхузов, то, понятно, если его будут нарушать – брать деньги и не отпускать заложников, то кто же тогда принесёт им выкуп?

 

                                                                                               11.12.2020 г.