— Первая группа, та, что была продана в рабство, — напомнила она ему. — ганглианцы запрограммировали устройство только на то, чтобы они понимали ганглианский и залудианский языки — языки своих хозяев.

— А вторая группа? — тихо спросил он.

— В нем были все языки, но не было истории, — поведала она ему, — кализианцы это исправили.

— Значит, когда они вернутся, то начнут рассказывать обо всем, что узнали и испытали, — тяжело вздохнул Аарон.

— А ты бы не стал? — спорила она. Она знала, что ее тио полностью поддерживает Первую поправку Конституции, которая гласит, что человек имеет право выражать свои мнения и идеи, не опасаясь возмездия, и у этих людей будет много мнений.

— Да, и им это будет позволено, — заверил он племянницу. — Это просто еще одна проблема, с которой нам придется иметь дело, если мы решим вести переговоры и с кализианцами, и с торнианцами.

— Если? — прорычал Улл.

— Если… — подчеркнул Аарон в ответ.