Глава тридцатая

Харпер

Наши дни

Харпер открыла глаза и огляделась, постепенно возвращаясь в реальность.

«Снежная буря. Телефон не ловит сигнал. Пропустила смену в школе-интернате. Лукас. Нет, Джек».

― Чёрт, ― прошептала Харпер. Она полностью проснулась от беспокойства, села и повернулась к кровати, на которой спал Джек прошлой ночью, но та была пуста.

«Почему здесь я сплю крепко, а дома не могу проспать больше нескольких часов подряд? Наверное, потому что там я одна. Постоянно прислушиваюсь… опасаюсь».

Итак, она знала, в чём проблема, но не знала, как её решить. Очевидно, подсознание не чувствовало здесь никакой опасности или угрозы, поэтому здесь она спала спокойно. Ночью Харпер вновь укрывалась одеялом Джека, в то время как ему пришлось спать без него. Она пыталась сопротивляться, но Джек не принял возражений и просто положил одеяло рядом. Харпер утешалась тем, что он спал прямо у огня. И он был больше неё. Значительно больше.

«Где же Джек?»

Она встала, натянула сапоги, куртку и открыла дверь хижины. Глубоко вздохнув, огляделась ― мир, мерцающий и сверкающий, казалось, целиком состоял изо льда. Неуверенно шагнув наружу, она с благоговением посмотрела на сияющую лесную опушку и усеянные сосульками ветви деревьев. Это было похоже на страну чудес, на волшебный мир из детских сказок, и искра детского восторга проснулась и вспыхнула в Харпер. Держась за перилла, чтобы не оскользнуться, она медленно спустилась по ступенькам. Тонкий наст на свежевыпавшем снеге слегка хрустел под ногами, и этот звук лишь добавлял очарования окружающей картине застывшего волшебства.

Харпер повернула за угол хижины и замерла. Сердце забилось часто-часто, глаза широко распахнулись, с губ сорвался тихий возглас удивления. Джек стоял на снегу, без рубашки, в джинсах, низко опущенных на бедрах, и протирал мокрые волосы куском ткани. Он поднял голову на звук и опустил руки, при этом пристально разглядывая Харпер.

― Прости, ― выдохнула она. ― Я не знала, что ты... хм… ― Она попыталась отвести взгляд, правда попыталась, но плечи Джека были такими широкими, грудь такой красивой формы ― каждый мускул чётко очерчен, ― а кожа покрасневшей от холода...

― Принимаю душ?

― Что?

Он недоуменно посмотрел на неё, сдвинув брови.

― Я принимал душ.

― В снегу?

Джек шагнул ближе, и Харпер удивило, нет, шокировало, что ей не хочется отступить или отстраниться.

― Я должен, если хочу оставаться чистым зимой.

― Да. О, конечно. Это просто… выглядит очень… эм… эм…

― Холодно? ― Он наклонил голову и слегка приподнял губы в дразнящей улыбке.

― Шутишь?

Он снова нахмурился и оглядел Харпер.

Она понимала, что путает его, но ничего не могла поделать. Когда Джек находился рядом… да еще такой, как сейчас, она становилась совершенно беспомощной, растерянной, словно пьяной... Полуобнажённый снежный воин, покрытый шрамами и источающий столько тестостерона, что один только его вид буквально плавил ей мозг.

Непроизвольно Харпер посмотрела на полоску тёмных волос, идущую от пупка Джека вниз к…

― Ты могла бы попробовать.

Она быстро подняла взгляд, широко распахнула от смущения глаза и покраснела от волнения.

― Что?

― Я подогреваю её, так что она не замерзает. ― Джек кивнул через плечо туда, где труба тянулась вдоль стены дома.

Харпер взглянула на трубу, из которой все еще струйкой текла вода, подумала, не стоял ли Джек под ней голый всего несколько минут назад, и судорожно сглотнула.

«Конечно, стоял. Кто принимает душ в штанах?»

― Нет. Я имею в виду… не думаю, что смогу это вынести. Мне кажется, я умру от холода. Замерзну, как сосулька.

Джек улыбнулся, эта беззаботная улыбка была по-мальчишески милой и совершенно не вязалась с его внешностью.

Харпер она отступила назад.

«Прочь! Подальше от этой очаровательной улыбки, которая заставляет мышцы моего живота танцевать и вибрировать от восторга».

― Я только умоюсь.

― Хорошо.

Джек обошел ее, и Харпер инстинктивно повернулась, провожая его взглядом. Увидев его спину, она ахнула.

Джек остановился и повернул голову.

― Что с тобой случилось? ― спросила она, придвигаясь ближе и проводя пальцем по длинному неровному шраму, который тянулся от нижней части грудной клетки до середины спины. У него были и другие шрамы на спине, но этот был намного хуже остальных, по-настоящему жуткий.

Джек полностью повернулся к Харпер.

― Кабан. Он пытался выпотрошить меня.

― Кабан? Один из тех диких?

Харпер внутренне содрогнулась. Она ненавидела их. Эти звери были сумасшедшими и непредсказуемыми, и она слышала жуткие истории о людях, которые были ужасно искалечены или даже убиты ими.

― Он был диким. Так же как и я. ― Что-то вспыхнуло в его глазах, что-то вызывающее, даже угрожающее, и Харпер не была уверена, связано ли это с воспоминанием о нападении дикого кабана или с предупреждением, которое он только что сделал.

Харпер вздернула подбородок и встретилась с Джеком взглядом.

― Очевидно, он не сумел взять над тобой верх.

Он смотрел на неё несколько мгновений, а затем выдохнул и повернулся.

― Я буду внутри, ― бросил он через плечо.

Харпер немного постояла, глядя, как легко Джек идёт по глубокому снегу, зная, что он делал это тысячу раз множество зим в любую погоду.

«Зачем он вообще упомянул о своей силе и неудержимости? ― подумала она, поворачиваясь и неторопливо идя к умывальнику, стоявшему в нескольких футах от неё. ― Неужели, это было предостережение? Но от чего? Неужели он хочет, чтобы я ушла, потому что беспокою его, нарушая привычный образ жизни, который он не хочет менять?»

Харпер подумала о том, что Джек рассказал накануне вечера. Как кто-то забрал его у Баки и оставил в лесу. Это было не намного хуже того, что она уже представляла, но теперь точно было ясно: родители бросили его на произвол судьбы. Но разве ему не хочется узнать: кто и почему? Кто был настолько жесток, чтобы поступить так с маленьким мальчиком? И может ли быть совпадением, что он видел вертолёты, которые искали её родителей в ту же ночь, когда его оставили в глуши?

Харпер размышляла над тем немногим, что знала об этой тайне, умываясь ледяной водой, взвизгивая от неприятных, обжигающих ощущений. Она пригладила волосы, прополоскала рот и постаралась как можно тщательнее почистить зубы пальцем. У Джека стояла зубная щётка в чашке, но не было зубной пасты. Или мыла и шампуня. Судя по всему, он не собирался обмениваться на них с Дрисколлом. Прежде чем вернуться в хижину, она так же позаботилась о другой своей физиологической потребности.

Подойдя к двери, Харпер постучала, не решившись просто ее открыть. Джек распахнул дверь, прищуриваясь. Он уже надел свою рубашку с длинными рукавами.

Харпер махнула рукой через плечо.

― Это похоже на зимнюю страну чудес.

Джек посмотрел на лес, и его взгляд смягчился.

― Вещи не всегда такие, какими кажутся…

Харпер вошла внутрь, и он закрыл дверь.

― Да. Я знаю. Я имею в виду, природа красива, но, тем не менее, порой очень жестока. Ты это имеешь в виду?

― Да. ― Он отвернулся.

Снимая пальто и сапоги, Харпер заметила две длинные плоские доски, прислоненные к стене в углу. Когда она посмотрела на них, то поняла, что они были сделаны вручную.

«Может быть, он сам смастерил себе снегоступы из дерева?»

Харпер была поражена. Джек был таким… невероятно трудолюбивым. Было стыдно видеть и осознавать, на что ему приходилось идти, чтобы выжить.

Он поставил миску и кружку на стол, затем открыл банку с грушами, которые она принесла, и положил рядом немного копчёной рыбы. Харпер уселась на один из табуретов и благодарно улыбнулась. Джек тоже выглядел довольным, садясь рядом.

― Спасибо, Джек. Я ценю твоё гостеприимство.

Харпер начала распознавать по выражению лица Джека, когда он пытался понять по контексту незнакомое слово ― его брови выглядели забавно: одна поднималась, а другая опускалась. Харпер сопротивлялась желанию объяснить ему значение слова «гостеприимство». Джек был явно умён и, возможно, более начитан, чем некоторые люди, ведущие вполне успешную жизнь в Хелена Спрингс, так что она даст ему время понять значение новых слов. Если у него не получится разобраться ― поможет, но только если Джек попросит.

― Кстати о гостеприимстве, я надеюсь, ты не против продлить его ещё немного. ― Она бросила на Джека слегка смущённый взгляд. ― Мой грузовик обледенел, и я не могу представить, чтобы эти просёлочные дороги когда-нибудь были расчищены. Они слишком далеко от города.

Взгляд Джека был прикован к груше. Он подозрительно понюхал её, а затем, явно довольный запахом, положил в рот, прищурился и улыбнулся, как довольный кот. В животе Харпер закружились бабочки, видя чистую радость и удовольствие, отразившееся на его лице. Его улыбка стала шире, и он сказал с полным ртом:

― Оставайся столько, сколько нужно.

― Спасибо.

Откусив несколько кусочков, она повернулась к нему, вытирая грушевый сок с уголка рта.

― Джек, то, что ты говорил о своей дикости… Знаешь, тут нечего стыдиться. То, как ты рос, в этом нет твоей вины. Ты делал то, что должен был делать, чтобы выжить. Большинство людей не смогли бы.

― Выживание ― величайшая тренировка из всех, ― пробормотал он, нахмурив брови.

Его заявление смутило и озадачило её.

― Тренировка? Для чего?

Он покачал головой, словно возвращаясь к действительности.

― А что было с тобой после смерти твоих родителей?

― Со мной? О, я… я была отдана на патронирование.

― Патронирование?

Харпер покачала головой.

― Да. Это государственная программа для детей, за которыми некому ухаживать. Частные и групповые детские дома.

― В каком из них ты была?

― Ну, я... Я несколько раз переезжала с места на место.

Джек пристально посмотрел на Харпер, и она заёрзала, почувствовав себя незащищенной, застигнутой врасплох.