Во мне укоренилась привычка вырабатывать план побега из любого помещения, в которое я попадал.
Меня сюда пригласили по определённой причине. Неплохое, но тревожное развитие событий. Я посмотрел на Тресслера с ожиданием и улыбнулся.
Он стоял, опираясь на стол, с каменным выражением лица.
— Что именно ты делаешь здесь?
Каждая клетка моего тела пришла в состояние боевой готовности, но я убедился, что лицо ничего не выдало. Это был отличный первый шаг к тому, как я хотел развить дело.
— Что вы имеете в виду?
Тресслер улыбнулся так, будто объяснял что-то ребёнку.
— Я хочу знать, что полицейский делает на тренировках в моём зале.
— Бывший полицейский, — поправил я. — Я уволился.
— Почему?
Я пожал плечами.
— Были кое-какие проблемы, которые не способствуют работе в полиции, — убедительно солгал я.
— Какого рода проблемы?
Вот оно. Первая ступень.
— Склонность к жестокому поведению.
Леон долго на меня смотрел.
— Так ты считаешь бои в клетке чем-то вроде способа сбросить пар?
— Да. Начальник управления отправил меня к психологу, который предложил использовать спорт в качестве выброса энергии, чтобы справляться с управлением гневом, — отчасти солгал я. — Я понял, что мне это подходит больше, чем работа в полиции.
Тресслер склонил голову.
— Гнев, говоришь?
Я кивнул.
— Мне вынесли последнее предупреждение за нападение на какого-то «воротничка».
Его бровь изогнулась.
— Тебя не таким выставляют в СМИ.
Я рассмеялся.
— СМИ говорят то, за что им платят.
Леон улыбнулся.
— Точно.
— Это всё, сэр? — проговорил я, добавляя обращение как знак уважения. — У меня бой через несколько часов, и Босс с меня шкуру спустит, если я не подготовлюсь.
Тресслер усмехнулся.
— С кем дерёшься?
— С Аризоной.
Он поднял бровь, приятно удивлённый.
— Обязательно посмотрю.
Я просиял.
— Рассчитываю на это.
Тресслер выпрямился, отстранившись от стола.
— Не могу дождаться, чтобы увидеть «проблемы с жестокостью» в действии.
Я широко улыбнулся, развернулся и вышел. Блядь, блядь, блядь.
Босс настороженно смотрел на меня, когда я к нему приблизился.
— Всё нормально?
Я изобразил улыбку и кивнул.
— Да, в норме.
— Хорошо, — сказал он, отпуская тему. — Ты готов настолько, насколько можешь быть. Стоит пойти в раздевалку, немного отдохнуть. На разминку выйдешь где-то за полчаса до боя.
Заманчиво получить час на отдых, но Аризона расположился в той же раздевалке, отделённый лишь перегородкой. И та не была особо звуконепроницаемой. Так что на протяжении часа мне пришлось его слушать.
— Готов сдаться, педик?
— Ты утром поцеловал своего парня на прощание?
— Когда я с тобой закончу, ты не будешь таким красавчиком.
Это не закончилось, пока я не надел наушники и не заглушил голос музыкой.
Когда я оделся и бинтовал руки, Босс велел Аризоне замолчать, а мне — не обращать внимания. Я рассмеялся.
— Не переживай, Босс, — ответил я. — Я с ним разберусь.
Босс серьёзно посмотрел на меня и тихо заговорил.
— Держи голову низко, а руки повыше. Не позволяй ему повалить тебя на пол.
Я кивнул и принял предупреждение.
— Итак, парни, — выкрикнул Босс, удостоверившись, что Аризона его слышит. — Время для драки.
Я вышел в главный зал, удивлённый многочисленной аудиторией. Несомненно, они пришли увидеть не мою победу.
За исключением одного человека. Кира сидел в стороне и кивнул мне, когда я подошёл к ограждению.
Казалось нереальным заходить в клетку и знать, что я иду ради боя. В воздухе раздавался гул и обрывки разговоров. До звонка оставалось около десяти минут. Я провёл их, прыгая на носках и поддерживая уровень адреналина.
Аризона держался себя непринуждённо и самоуверенно, болтая что-то о боевых феях. Я взглянул на Киру, увидел его напряжённую челюсть и послал ему улыбку.
Когда рефери позвал нас в центр и предупредил о честной схватке и длине раундов, я не слишком переживал. Я не собирался позволять драке зайти настолько далеко.
Прозвучал звонок, рефери крикнул «Бой» и Аризона вернулся в середину клетки, улыбающийся и самодовольный.
Я попрыгал на носках, сохраняя легкость в стойке, с единственной мыслью в голове.
Тресслер хотел кого-то с проблемами с жестокостью? Тогда это он и получит.
Без предупреждения, в первые несколько секунд первого раунда, когда Аризона ожидал только несколько пробных атак, я круговым замахом ударил его ногой в висок.
Но не остановился. Свалил его на пол, прижал грудь коленом и бил кулаком по лицу, пока рефери меня не оттащил.
Я огляделся. Аризона лежал окровавленной кучей на матах, без сознания. Толпа застыла в удивлённом молчании. Кира вскочил на ноги, шокированный, с широко распахнутыми глазами.
Тресслер, стоял, наблюдая за боем со своего обычного места у дальней стены. Он взглянул на меня и улыбнулся.