К тому времени, как мы добрались до хижин, я обливался потом. Даже думать не хотелось о состоянии мокрой и дрожащей под курткой собаки. После часа на ледяном, обжигающем кожу воздухе, я ощущал дискомфортную смесь жара и холода и представить себе не мог, что чувствует Оз.

Уже в его хижине я вытащил Бу и осторожно положил ее на подушку прямо перед камином, а сам быстро разворошил огонь и повернулся, чтобы раздеть Оза. Он уставился на меня с выражением полного изнеможения на лице, и я был уверен, что единственное его желание сейчас — это лечь и проспать несколько дней кряду. Его тело тратило каждую унцию энергии на то, чтобы согреться.

— Мне не холодно, — спокойно сказал он, когда я стянул с него одеяло и начал снимать шапку, перчатки и куртку. — Я в порядке.

— Оз, ты определенно не в порядке. Тебе так только кажется из-за переохлаждения и, вероятно, частичного онемения. Мы будем медленно согревать тебя, но сначала нужно снять мокрую одежду и проверить, нет ли признаков обморожения. Можешь сесть на диван, пока я стяну с тебя ботинки?

Я сбегал за стопкой сухих полотенец и положил их вместе с двумя одеялами возле огня, чтобы они нагрелись, пока стягивал с Оза ботинки и толстые носки.

— А где Бу? — снова спросил он.

Оз спрашивал меня об этом уже несколько раз на обратном пути, и это дико пугало. Благодаря медицинской подготовке я знал, что после такого стресса человек обычно сбит с толку, а его мысли путаются, и пытался убедить себя, что это нормально, но видеть подобное воочию все равно до предела накручивало нервную систему.

Я указал на место у камина.

— Она вон там. Как только мы тебя обсушим и согреем, я позабочусь, чтобы Бу тоже была в сухости и тепле. Но раз уж она все время просидела у меня за пазухой, прижимаясь к теплой коже, то Бу явно в лучшей форме, чем ты сейчас.

— Жаль, что я не был прижат к твоей теплой коже, — пробормотал Оз, глядя на огонь. — Несправедливо.

Я не смог сдержать вырвавшийся смех. То, как Оз насупился, служило обнадеживающим показателем, что его мозг работает нормально.

— Если хочешь прижаться к моей теплой коже, тогда именно так мы и поступим. Как только я волью в тебя немного теплой жидкости, мы ляжем в постель, — пообещал я, снимая с него футболку и накрывая теплым полотенцем обнаженные плечи. — Откинься на спину.

— Влей в меня немного теплой жидкости и уложи в постель. Звучит так неоднозначно, — сонно пробормотал он, когда я уложил его на диван и накрыл теплым одеялом.

Выхватив из своей медицинской сумки оральный термометр, я засунул его Озу в рот, прежде чем стащить с него штаны и укутать еще большим количеством нагретых полотенец и одеял.

И лишь когда показатели термометра подтвердили не более чем легкое переохлаждение, я наконец почувствовал, что могу дышать.

— Ты в порядке, — сказал я, бросив термометр на стол. — С тобой все будет хорошо. Просто нужно постепенно тебя отогреть.

— У меня болят ноги.

— Это очень хорошо. Я не обнаружил никаких признаков обморожения, но все тело будет адски болеть, когда ты придешь в себя. Я принесу горячее питье и приготовлю суп. Просто закрой глаза и отдыхай.

Когда я направился на кухню, зазвонил телефон. До этого момента я даже не обратил внимания на то, что ни Зендер, ни Беннет до сих пор не подавали никаких сигналов.

— Хвала яйцам! Ты нашел его? — торопливо поинтересовался Зендер.

— Да, с ним все будет в порядке, и уж точно не благодаря вам, — огрызнулся я. — Где вас черти носили?

Сейчас я мог думать только о том, что существовала вполне реальная вероятность вернуться в хижину с раненым Озом или, не дай бог, не найти его и нуждаться в помощи пока не стало слишком поздно.

— Долгая история. Лаки распсиховался, что мы отобрали у него телефон за ужином, и я прочитал ему лекцию о важности времени, проводимого с семьей. Все закончилось тем, что мы втроем выключили наши телефоны на остаток вечера, и включили их только сейчас. Прости, Джейк. Мы как раз поднимаемся на гору, но на это уйдет некоторое время. Дорога в ужасном состоянии.

Я выдохнул, чувствуя, как мой гнев рассеивается.

— Нет. Это ты прости. Я просто испугался. Оз в порядке. Я проверил, у него легкая гипотермия, но без обморожения. Возвращайтесь домой. И будьте осторожны. Не хватало еще беспокоиться о том, что вы, ребята, застряли где-то по дороге сюда.

Последовала пауза.

— Ты уверен? Мы с радостью приедем. Можем забрать вас обоих на базу, чтобы переждать разгар снежной бури.

— Нет, уже поздно. Просто возвращайтесь. Мы позвоним, если что-нибудь изменится. Держи рацию под рукой на случай, если телефоны перестанут работать или еще что.

— Договорились. Позаботься о нем, Джейк. Не знаю, что произошло между вами вчера вечером, но позаботьтесь друг о друге, ладно?

— Да, — сказал я, чувствуя, как меня покидают остатки энергии. — Само собой.

Когда я вернулся к Озу с чашкой горячего шоколада, его глаза были закрыты, а Бу запрыгнула и прижалась к его шее. Огонь потрескивал и плясал в камине, отбрасывая теплые отсветы на бледную кожу Оза. На краткий миг я представил, что мы вместе, это обычный зимний день, когда он задремал у камина, а я принес ему теплое питье, прежде чем присоединиться для совместного ленивого вечера на диване. Может быть, хотя бы на сегодня я смогу позволить себе притвориться.

— Оз, мне нужно, чтобы ты привстал и выпил это, — тихо сказал я, садясь рядом и, дотянувшись до Бу, переместил собаку к себе на колени, давая Озу возможность выпрямиться, не сбросив ее при этом на пол.

Крохотная собачонка посмотрела на меня, чуть склонив голову набок, затем покружилась на моих коленях, пока не свернулась на них тугим клубком. Я коснулся ее ладонью, чтобы придержать и ощутил насколько влажный на ней свитер. Оз открыл глаза и моргнул, глядя на меня.

— Ты в порядке? — сонно спросил он. — Как долго я спал?

Я провел пальцами по его волосам, сбросив теплое полотенце, которое покрывало голову.

— Всего несколько минут, — тихо произнес я с улыбкой. — Можешь привстать и выпить несколько глотков горячего шоколада для меня?

Я помог ему сесть и придерживал чашку, пока Оз пил, а затем поинтересовался, где он держит запасные свитера Бу.

— Верхний ящик комода в спальне. Помощь нужна?

— Нет. Сиди.

Я взял Бу с собой, прижав к груди, пока искал для нее сухой свитер. В ящике, в котором лежала ее одежка, оказалось самое сексуальное мужское нижнее белье, которое я когда-либо видел в своей жизни. Едва заглянув в этот ящик, я мгновенно отвердел.

— Не смотри на них, — проворчал я, роясь сбоку, где оказались сложены крошечные свитера Бу.

Их было миллион — все разноцветные до безумия. Похоже, на каждый праздник имелся свой свитерок, была даже коллекция специально к Прайду. Заметив красивый плотный свитер с надписью «Папочкина девочка», я схватил его и закрыл ящик, чтобы не было соблазна заглянуть в другое его содержимое.

Усадив Бу на кровать, я стянул с нее мокрый свитер, а затем принялся уговаривать ее помочь мне надеть сухой. Должно быть, Бу сжалилась надо мной или сама вконец измучилась, потому что издала лишь слабое подобие рычания.

Вернувшись в гостиную с ней под мышкой, я снова проверил температуру Оза и порадовался, когда выяснилось, что она немного поднялась. Потом быстро разогрел банку готового супа и заставил Оза съесть пару ложек, прежде чем он решительно запротестовал, отказываясь проглотить еще хоть каплю.

— Я просто хочу спать. Спасибо, что помог мне, но тебе необязательно оставаться. Уверен, что и без того отнял у тебя кучу времени.

Его тон был искренним, без малейшего намека на язвительность, и это чуть не разбило мне сердце. Неужели он действительно полагал, что я оставлю его после случившегося?

— Боюсь, ты застрял здесь со мной. Я ведь обещал тебе дать поприжиматься к своей коже, помнишь? Пойдем, уложим тебя в постель. Думаю, там уже достаточно тепло.

Оз с минуту изучал меня усталыми голубыми глазами.

— В самом деле? Ты останешься ненадолго, чтобы пообниматься со мной?

В груди стало тесно от охвативших эмоций и захотелось разодрать ее, лишь бы ослабить хоть немного это давление. Вместо этого я провел подушечкой большого пальца по его бледной скуле. Оз казался усталым и ослабленным, и единственное, о чем я мог думать, что ничего бы этого не случилось, пригласи я его к себе накануне вечером. Если бы он остался со мной, то сказал бы мне, что собирается искать Бу, когда та убежала, и я бы ему помог.

Часть меня ощущала жуткую опустошенность при мысли о том, как все могло обернуться, но другая часть испытывала невероятное облегчение, что этого не произошло.

— Я останусь и буду обнимать тебя столько, сколько захочешь, Оз, — пробормотал я. — Пойдем в постель, солнышко.