Глава 17

К великому неудовольствию Леви, на вызов приехал Джона Гиббс, хотя закрепленный за ним район находился далеко от гостиницы. Никогда не склонный к светским любезностям, он безмозгло острил направо и налево. В какой-то момент, глядя на Леви и Доминика, даже поиграл бровями:

— Такую ночку вам испортили, а, парни?

Абрамс скрестил руки и злобно уставился на полицейского. Какой смысл оправдываться? «Это не то, что ты подумал?» С начала времен никто не верил в подобную отговорку.

После двух часов утомительных допросов полиция наконец отпустила Доминика и Леви, позволив забрать из номера только самое необходимое. Все остальное пообещали передать, как только следственная группа закончит работу. Выходя из номера, Леви остановился у двери и содрогнулся: металлические звенья цепочки были разорваны пополам от мощного удара.

Администратор гостиницы предложила детективу новый номер на несколько этажей выше. Доминик молча следовал за ними по пятам. Леви отчаянно хотел поговорить наедине, без посторонних ушей, и Руссо, похоже, понимал это без лишних слов.

Во время дачи показаний Доминик сообщил, что некто, назвавшийся «Семеркой пик», связался с ним и направил в отель к Леви. На вопрос, почему он так быстро поверил предупреждению, Руссо ответил:

— Лучше приехать и попасть в ловушку, чем засомневаться и позже узнать, что это было правдой.

Оказавшись в новом номере, Леви надежно запер дверь и швырнул сумку на кровать.

— Выпить хочу.

Доминик не проронил ни слова, но выражение на его лице выдавало явные сомнения.

— Ради бога, я больше так напиваться не стану. — Леви открыл мини-бар. — Хочешь чего-нибудь?

— Водку?

Абрамс бросил ему крохотную бутылку «Столичной», а себе достал «Джек Дэниэлс». Затем осушил содержимое одним глотком, поморщился и выбросил бутылочку в урну для бумаг.

Доминик устроился в одном из мягких кресел, а Леви созвонился с Мартиной и убедил ее, что с ним все в порядке. Оказывается, она пыталась связаться, чтобы предупредить о сбежавшем из-под слежки Бартоне: Леви получил несколько очень сумбурных и взволнованных голосовых сообщений.

И вот сейчас он смиренно выслушал упреки, миллион раз пообещал, что никогда в жизни не станет игнорировать ее звонки, и пару минут спустя сбросил вызов. Разобравшись со всем, Абрамс повернулся к Доминику.

— Расскажи подробно, что именно сказал «Семерка пик».

— Могу сделать кое-что получше. — Доминик протянул ему свой телефон. — Я покажу.

Леви читал странную переписку и качал головой.

— Не понимаю, — наконец произнес он, возвращая Доминику телефон. — Конечно, вполне закономерно, что «Семерка» будет следить за Бартоном. Обещал ведь убить, если мы не арестуем раньше. Пятидневный срок истекает сегодня в полночь, и маньяк хотел убедиться, что Бартон не сбежит. — Леви опустился в кресло напротив Доминика. — Но зачем рисковать, чтобы помочь мне? Связываться с тобой, звонить в 911 — все это для него опасно.

— Но это еще не конец истории, — произнес Доминик. — Я уверен, что именно он отрубил электричество в гостинице.

— С чего ты взял? — Леви был согласен с Руссо, но хотел услышать его доводы.

— Пока ты общался с детективом О'Брайеном, я поговорил с несколькими сотрудниками гостиницы. Никто не в курсе, почему погас свет, но что важнее, аварийный генератор тоже не сработал. Он включился лишь три минуты спустя, и никто из персонала не смог объяснить причину.

— Сумасшествие какое-то. Получается, что «Семерка пик» был где-то в отеле и рисковал ради спасения моей жизни. Почему?

Доминик развел руками.

— Разве не очевидно? Вы знакомы.

— Что?

— Мне кажется, ты знаком с человеком, который стоит за «Семеркой пик». Может, он даже твой друг, или вы просто вместе работаете — между вами определенно существует какая-то связь вне этого дела. Угрозу твоей жизни этот человек воспринимает всерьез и чувствует свою ответственность. Не верю, что он относился бы так же к незнакомцу.

Леви и сам рассматривал такую вероятность, но высказанная кем-то другим, она становилась реальностью — конкретной и тошнотворной.

— Хочешь сказать, работая над делом «Семерки», мы постоянно сталкивались лицом к лицу, может быть, я даже разговаривал с преступником и при этом не подозревал, кто он?

— Да. Именно так.

Леви застонал и растер лицо ладонями.

— Бля-я-я. Кошмар какой-то.

Доминик заерзал в кресле, и только сейчас детектив заметил, что он оберегал правое плечо, пытаясь удержать неподвижно в каком-то неестественном положении.

— Ты как?

Доминик криво улыбнулся.

— Плечо слегка побаливает. Бросаться на дверь, чтобы ее выломать, не так-то безболезненно, как показывают в кино.

Чувство вины захлестнуло Леви. Боже, как же он раньше не догадался — очевидно, что Доминику больно.

— Я принесу тебе лед. Сними куртку.

Леви набрал ведерко льда и вернулся в номер. Доминик уже скинул верхнюю одежду и наплечную кобуру. Абрамс взял из ванной полотенце, завернул в него лед и, подойдя к Руссо, заметил, как тот осторожно поводит раненным плечом под длинным рукавом рубашки.

— Э-э... наверное, лучше ее снять.

Их взгляды пересеклись. На долю секунды Леви показалось, что Доминик откажется или поднимет его на смех, но тот, не сводя с него взгляда, в полном молчании начал расстегивать пуговицы.

Леви почему-то стало трудно дышать.

Его спаситель, чуть морщась, снял рубашку и отложил ее в сторону. Под ней была белая майка, которая так плотно облегала бугры мышц, что у Абрамса пересохло во рту. Три дня назад он уже видел Доминика с обнаженным торсом, но сейчас все было намного интимнее, гораздо опаснее.

Леви, внимательно изучая пострадавшее плечо, шагнул ближе. Цвет кожи был ровным, но отек — очень сильным.

— Похоже, завтра у тебя появится грандиозный синяк. — Леви осторожно прижал импровизированную ледяную грелку к месту ушиба. — Уверен, что плечо не выбито?

— По опыту могу сказать, что нет. Серьезно, все не так плохо.

У Леви не было причин и дальше прижимать лед к коже Доминика — тот мог прекрасно справиться с этим здоровой рукой. Но один из них не предпринимал попыток забрать пакет, а другой не просил об этом. Молчание слишком затянулось.

— Спасибо, что приехал, — произнес наконец Леви.

— Не за что.

— Нет. — Горло и грудь Леви сдавило болезненным спазмом. — Что значит «не за что»?! Многие на твоем месте поступили бы совершенно иначе. Если бы ты не приехал, если бы колебался, я был бы уже мертв.

Доминик улыбнулся.

— Сильно в этом сомневаюсь. Ты крепкий орешек.

Леви закатил глаза, хотя румянец предательски выступил на щеках.

— Как плечо? Полегчало?

— Немного. — Доминик накрыл ладонью руку Леви, крепче прижимая холод к отеку. И его судорожный вдох точно не был вызван болью.

Воздух вдруг стал густым и вязким. Взгляд Леви блуждал по телу Доминика, не упуская ни одной детали. Обычно он предпочитал стройных, похожих на него самого мужчин. И ни разу ему не приходилось быть с таким, как Руссо, — широченные плечи, мускулистые руки и твердая грудь с четко очерченным рельефом.

Леви никогда не сомневался в своих предпочтениях, но прямо сейчас осознал, что всегда ощущал себя некомфортно рядом с человеком сильнее его самого. Но Доминик подобных чувств не вызывал. Только доверие. Леви никогда не узнает, сможет ли выстоять против такой мощи, потому что Доминик никогда не попытается причинить ему вред.

Абрамс сжимал свободной рукой предплечье Руссо, но как она там оказалась — не помнил. Каждый сантиметр кожи, где их тела соприкасались, обдавало жаром. У Доминика потемнел взгляд.

— Леви, еще вчера ты был в серьезных отношениях. Это не самая удачная мысль.

— Я знаю. Но примчаться сюда по слову серийного убийцы — ничуть не лучше. И пойти за мной в ветклинику. Да у тебя целый список неудачных идей. — Леви чуть замешкался, но все-таки спросил: — Ты не хочешь меня?

В ответ прозвучал сдавленный недоверчивый смешок.

— Еще как хочу. Но только, если ты хочешь меня. Но не для того, чтобы снять напряжение... или утешиться.

— Нет, я бы с тобой так не поступил.

Леви зарылся пальцами в роскошные волнистые волосы и нарочито медленно наклонился, намекая на возможность отстраниться. Но Доминик подался навстречу.

Поцелуй был нежным, едва ощутимым исследованием незнакомой территории. Помня о сомнениях партнера, Леви не хотел настаивать и сдерживался, но Доминик провел языком по нижней губе и нырнул в его рот, углубляя поцелуй.

Сильные руки Руссо легли на бедра Леви, и пальцы начали выводить круги по выступающим тазовым косточкам. Это было одним из самых чувствительных мест Абрамса, и даже от прикосновения через ткань он, содрогнувшись, застонал в рот Доминика.

В этот момент у обоих сорвало тормоза. Руссо хрипло зарычал и резко дернул Леви на себя. Тот уронил полотенце со льдом на пол и, наплевав на рассыпавшиеся по ковру полурастаявшие кубики, запрыгнул на мощные бедра Доминика, обхватил его за шею и впился голодным, напористым поцелуем, чувствуя, как чужие руки пробираются под футболку, лихорадочно изучают его тело. Они вжимались друг в друга, не оставляя ни миллиметра свободного пространства. Леви терся твердеющим членом о живот Доминика и чувствовал ягодицами растущую эрекцию партнера.

От нехватки воздуха начала кружиться голова — Леви оторвался от губ Руссо и принялся за его шею, и Доминик открылся, запрокинув голову. Довольно вздохнув, он крепко сжал задницу Леви.

Тот от неожиданности прихватил нежную кожу сильнее, чем рассчитывал, и Доминик охнул.

— Прости, — Леви поднял голову и наткнулся на затуманенный взгляд Руссо.

— Все нормально. Кусай, сколько душе угодно.

Леви прижался к шее Доминика и оставил смачный засос на яремной впадинке. Руссо выгибался навстречу, стискивая задницу Абрамса. Эти руки сводили Леви с ума.