— Он так сказал?

— Отец знает, мне все равно, что он там думает, но он не против наших отношений.

— Наших отношений?

— Он сказал, что всегда считал, что между нами что-то есть.

Я был в полной растерянности.

— Наверное, так думают люди, когда видят нас.

— Да?

— Ага. Мы как будто женаты.

Мне пришлось опереться на стену, чтобы не упасть.

***

МЫ ЗАСЕЛИЛИ новоиспеченных Дрейка Палмера и Кабота Кинкейда в одну из федеральных конспиративных квартир в безопасной высотке в центре города. На входе стоял швейцар, который впустил нас. За стойкой регистрации сидел охранник. Чтобы нажать кнопку вызова лифта, нужно было приложить брелок и повторить это действие еще раз внутри кабины, чтобы активировать кнопки. На каждом этаже следовало набрать код, чтобы попасть в квартиру, и отключить сигнализацию внутри с помощью другого кода. Целый процесс, которому нужно было следовать, потому что на выходе необходимо было повторить все те же шаги.

— Я уже запутался, — заныл Дрейк.

— Я все понял, — сказал Кабот и взял протянутый Дорси листок с номерами, которые он специально заполнил для двух наших новых клиентов.

Ян думал, что сможет избежать объятий, но ему не удалось. Ребята были от него без ума.

Мы оставили им денег на вечер, сказали, что они могут идти куда хотят, но что лучше всего будет остаться в центре города. Я предложил наведаться в Нэйви Пьер, и они были рады сходить осмотреться.

— Вы вернетесь утром? — уточнил Кабот, обнимая меня.

— Обязательно, — пообещал я и протянул ему его новый телефон с уже записанными нашими номерами.

Кабот был очень доволен.

***

КОГДА МЫ ЕХАЛИ к дому Яна, он снова упомянул, как сильно ему не нравится «ниссан-икстерра». Когда я ранее вел его к машине, припаркованной в гараже на работе, он тоже об этом говорил.

— Это такой провал после гангста-мобиля.

Я усмехнулся.

— Да, я знаю.

— Эй.

Я взглянул на него.

— Ты собираешься рассказать девчонкам о нас?

— Конечно, — вздохнул я. — И они посмеются над этим.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я дома восстанавливался, они хотели знать, что я предпринимаю для того, чтобы получить желаемое.

— И чего же ты желал?

— Это же совершенно очевидно.

— Скажи мне.

— Тебя, идиот. Я желал тебя.

Его ухмылка каждый раз была до смешного сексуальной.

— Да?

Я больше не собирался тешить его эго и вместо этого проверял свою электронную почту, пока он не припарковался у своего дома. Закончив, я схватил телефон Яна, который он оставил в одном из подстаканников, и проверил его почту. Я был удивлен, когда обнаружил письмо от адвоката, в котором речь шла о Бренте Айверсе, моем бывшем.

Багажник открылся прежде, чем я закончил, и Ян бросил туда чехол с одеждой и большую спортивную сумку. Я поднял его телефон, чтобы он видел, чем я занимался.

— Почему ты получаешь письма с угрозами от адвоката?

Ян захлопнул багажник, обошел внедорожник и сел в машину. Он взялся за руль и крепко его сжал.

— Ты угрожал Бренту?

— Нет.

— Здесь говорится, что угрожал.

— Единственное, что я сообщил этому человеку, — сказал Ян, злобно улыбаясь, — так это то, что если он приблизится к тебе ближе, чем на пятьсот футов, я его пристрелю.

О, черт возьми!

— Ты что, шутишь?

— Да не смотри ты так, блядь, огорченно, — проворчал он, а затем завел машину и, как обычно, хаотично вклинился в дорожное движение. — Я сказал ему, чтобы он не звонил, не писал и не отправлял тебе письма по электронной почте.

— Или его постигнет такое же наказание? Пуля?

Ян прищурил один глаз, словно размышлял.

— Ты не можешь этого сделать. Адвокат подал заявление на судебный запрет для тебя. Все это выглядит так себе.

— А мне плевать.

— Ян...

— Я прикончу его, если он еще раз к тебе приблизится, — решительно заявил он. — Не совершай ошибку.

— Я могу сам о себе позаботиться.

Он указал на мою руку, где пуля задела меня.

— Я позволю себе не согласиться.

— Это совсем другое дело, и ты это знаешь.

— Разве?

Я протянул руку и погладил его по шее сзади.

— Очень мило, что тебе не все равно.

— Дело не только в этом.

— Я знаю.

— Ладно.

— Мы можем остановиться и купить гамбургеры в «Шорти»? Они все еще открыты, сейчас только одиннадцать.

Ян издал какой-то звук, который застрял у него в горле.

— У тебя что, слюнки текут?

— Да, кажется, я только что чуть не подавился собственной слюной.

Не знаю, почему мне показалось это таким уморительным, но я сорвался и начал хохотать до слез. Мой смех заставил Яна улыбаться так, как, вероятно, никогда до этого, все его лицо будто просветлело, появились ямочки на щеках и морщинки в уголках глаз, и он глубоко и удовлетворенно выдохнул.

— Черт возьми, мне нравится, когда ты счастлив.

И это было самое приятное, что мне когда-либо говорили.

В «Шорти», забегаловке на Гарлем-авеню, которая по сути была всего лишь лачугой с печкой внутри, а кассир был тем же самым человеком, который отдавал тебе еду, я сделал заказ, Ян стоял позади меня. Два стола для пикника, вот и все посадочные места, но это вряд ли имело значение, так как большинство людей брали еду на вынос. Тут все брали гамбургеры после того, как провели всю ночь в клубе, и по пятницам и субботам было забавно наблюдать очередь из машин и людей. Поскольку это был воскресный вечер, там были мы, несколько проституток, парочка студентов и четыре женщины.

Сделав заказ, мы стали ждать, прислонившись к стене.

— Ты знаешь, что я не могу выкинуть из головы? — Ян наклонился и шептал мне на ухо.

— И что же?

— Твои губы вокруг моего члена.

Жар мгновенно разнесся по всему телу, но говорил я с ним спокойно.

— Тебе понравилось?

— Да, — хрипло ответил он, наклонился и быстро поцеловал меня в шею.

Я прикрыл рукой место, куда он меня поцеловал, чувствуя себя так странно, словно меня заклеймили, и наблюдал, как Ян с важным видом подошел к окну, чтобы забрать нашу еду. Он улыбнулся женщинам за столом, и я увидел, что они все смотрят на него, следят за каждым плавным движением, пока он не подошел ко мне.

— Вы знаете, что каждая из этих девушек хочет забрать вас домой, маршал, — сообщил я ему.

— Ну, домой я хожу только с тобой.

Я кашлянул.

— Что это ты вдруг стал таким милым?

Он пожал плечами, схватил меня за руку и потащил за собой. Взгляды, которыми нас одарили — сперва удивление, а затем и улыбки, — были милыми. Но когда он подвел меня к машине, я все понял. Я сказал, где он будет — я предъявил свои права — и поэтому он чувствовал себя в безопасности. Ему нужно было, чтобы я сказал, что он может и чего не может делать, так он знал, что его любят.

Я не мог точно определить минуту, когда влюбился в Яна Дойла, но в какой-то момент все его внимание стало мне необходимым. И даже если завтра он решит, что я ему больше не нужен, того короткого времени, когда я был всем, что он видел, будет достаточно.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросил Ян, круто разворачиваясь на середине улицы, чуть нас не угробив, прежде чем выехал на нужную полосу.

— Ни о чем.

— О чем-то думаешь, ты затих.

— Я просто надеюсь, что все это продлится долго.

— Что именно?

Он что, издевался?

— Мы, — просто ответил я.

— Ты меня запутал.

— Я хочу, чтобы у нас с тобой все получилось.

— В этом нет никаких сомнений, — сказал он, делая такое лицо, как будто я был смешон. — Ты единственный, кого я когда-либо хотел.

Только Ян заставлял мое сердце останавливаться и биться с такой частотой.

— Ты хорошо устроил все, в чем я нуждался.

Я не смог бы сказать ни слова, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

— Так что, если тебе когда-нибудь захочется от меня избавиться, то придется сказать мне об этом. Я в деле.

Он был таким деловитым.

Я в деле.

У него больше не будет никаких вопросов, никаких сомнений, никаких колебаний.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя. А что еще тебе нужно?

Ему все было ясно. Он знал, что чувствует. Я прочистил горло.

— Ничего. Мне ничего не нужно.

— Значит, у нас все хорошо?

— Да, — хрипло ответил я. — У нас все хорошо.

Ян хмыкнул и свернул на мою улицу, затем припарковал машину неподалеку от моего дома. Он мог бы припарковаться на отведенном мне месте, но там стоял мой грузовик.

Я нес его сумку, он — чехлы с одеждой, а гамбургеры я держал под курткой, чтобы они не остыли. Войдя в квартиру, мы оба повесили верхнюю одежду в шкаф в прихожей, а затем Ян быстро прошел к лестнице и поднялся в спальню. Я повысил температуру на термостате до семидесяти градусов и бросил гамбургеры на кофейный столик, а наши сумки — на край дивана, прежде чем пойти на кухню за парой кружек пива.

Когда Ян спустился вниз, я разделил наши бургеры, как мы всегда делали, так что я получил половину его супер острого бургера «Четыре всадника», а он — половину моего Тайского бургера. Картошку фри и луковые кольца я тоже поделил.

— О, спасибо, — воскликнул он, а я рассмеялся, когда Ян обошел диван, плюхнулся рядом со мной, наклонился и поцеловал меня.

Все произошло очень быстро, а потом у него были заняты руки, он принялся за еду.

Я на миг уставился на него, и меня поразило, каким обыденным все это показалось. Мы ели вместе, включили телевизор, чтобы узнать результаты баскетбольного матча, он запихивал картошку в рот, попивал пиво, тянулся за салфеткой и толкал меня коленом.

Так будет происходить каждый вечер. На работе ничего не изменится, но здесь, в моем доме, за закрытыми дверями или на встречах с друзьями все будет именно так. Ян Дойл будет рядом со мной, жить, дышать, строить отношения.

— Ешь, — приказал он с набитым ртом.

Я проглотил свою радость, чтобы уже начать есть.

Я прибрался и отправил в стирку наши вещи, а он в это время отнес сумки наверх и повесил свой костюм в мой шкаф.

— Господи, я так счастлив быть дома, — радостно сказал я, усаживаясь на кровать, расшнуровал ботинки, и они со стуком упали на пол. — Клянусь, я никогда... Ян?

Он стоял рядом с перилами, пристально глядя на меня и не двигаясь.

— Иди сюда, — позвал я, похлопав по кровати рядом с собой.

Пронесясь через маленькую комнату, он толкнул меня и взобрался сверху, оседлав бедра и не давая шевельнуться.