Он ощетинился.

— Какое это имеет значение?

— Потому что я гей, придурок, — рявкнул я.

— Ах, да, — фыркнул он и расслабился. — Совсем забыл.

И было приятно, что для Уайта не имело значения, с кем я сплю — я просто еще один член его команды. Но все же! Кейдж был геем?

— Неужели все знают, кроме меня?

— Не думаю, что кто-то еще знает, кроме меня, Шарпа, а теперь еще и вас с Дойлом.

— Откуда Шарп знает?

Он покосился на меня.

— Все, что знаю я, знает и мой напарник.

— Точно. Конечно.

Переваривание информации.

— Так он гей?

— Ага.

— Как ты узнал?

— Примерно три года назад по определенным причинам я просматривал фотографии с камеры наблюдения в его доме. Вообще-то, это было прямо перед тем, как ты пришел к нам.

— И как долго?

— Как долго что? Как давно он гей? Откуда мне знать, черт подери...

— Нет. Как давно он со своим мужем?

— О, он в гражданском союзе³⁶ с мистером Харкортом уже лет пятнадцать или около того, но в июне у них будет большое торжество.

— Правда?

— Ага.

— И откуда ты знаешь?

— Я был с ним, когда он разговаривал со своим другом, ну, ты знаешь, детектив из отдела убийств, у которого парень-миллиардер... как его зовут?

— Не помню.

— Ну, так я и узнал.

А теперь знал и я.

— Сэм Кейдж — гей.

— Я тоже, успокойся, — сказал Ян. Обойдя меня, он направился к обочине, чтобы поймать такси.

— Видишь ли, я думал, что Дойл тоже гей, — зевнул Уайт, высматривая в море автомобилей машину своей жены.

— Что? — Было такое чувство, что меня схватит сердечный приступ.

Он пожал плечами.

— Я имею в виду, он ведь смотрит на тебя иначе, чем на других. Ты должен быть слепым, чтобы не заметить этого.

О Боже всемилостивый!

— И ты всегда в его личном пространстве, и ты единственный, кому это позволено... Я… я был почти уверен, что вы, ребята... вместе.

Мне нужно было присесть, иначе бы я потерял сознание. Наклонившись, я оперся руками на бедра и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем началась гипервентиляция.

— Да что с тобой такое, черт возьми?

— Ничего, — хрипло сказал я.

— А вот и моя жена, — сказал Уайт, улыбаясь и махая рукой. — Парни, вас подбросить или...

— Нет, мы сами доберемся, — просипел я, чувствуя сухость во рту. — И вообще, Форд и Дженнер не должны находиться рядом с твоей женой. Они же свидетели, или ты забыл?

— Нет, умник, я не забыл.

— Ну, формально они также не должны были видеть семью Кейджа.

— Да, но есть разные классы свидетелей, — напомнил он мне. — И ваши мальчики классифицируются как идущие навстречу следствию и на долгосрочную перспективу. И ты это прекрасно знаешь.

Я действительно знал.

— Итак, — снова спросил он. — Едете или нет?

— Нет, все нормально. Поезжай домой. Увидимся завтра.

— Ладно, увидимся, — сказал он, усмехнувшись, и хлопнул меня по плечу, прежде чем помчаться к обочине.

Чья-то нежная рука коснулась моей спины, и обернувшись, я обнаружил обеспокоенного Кабота и рядом с ним Дрейка, держащего обе их сумки.

— Миро, ты в порядке? — поинтересовался Кабот.

— Да, приятель, сейчас буду.

Ослепительная улыбка засияла на его лице.

— Парни! — крикнул Ян с обочины.

Мы поспешили к нему.