Я киваю. Не важно, что случится дальше, мне нужно, чтобы Сейди осознала, что я останусь с ней навсегда, чтобы не произошло.

– Я бесплоден, – признаюсь я.

Это самый простой способ начать самый трудный рассказ. Мама и отец, оба, сначала смотрят на меня, затем на Сейди. Ее живот кажется больше, чем когда-либо.

– Как? – спрашивает мама.

– Как я стал бесплодным?

– Как тогда Сейди забеременела? – уточняет свой вопрос мама.

– Мы обсуждали усыновление, но это казалось таким сложным. Затем мы говорили о донорской сперме…

Я сделал несколько шагов, пока не очутился рядом с Сейди. Я обнял ее за плечи и пододвинул поближе к себе.

– И Картер согласился быть донором.

– Что? – переспрашивает отец, будто действительно не понимает, о чем я говорю.

Мама переводит взгляд с меня на Сейди, на ее лице написан шок.

– Это ребенок Картера?

Сейди смотрит на меня с таким ярко выраженным беспокойством в глазах. Это тот самый момент, о котором она беспокоилась больше всего до того, как я убедил ее на эту авантюру.

– Да, – подтверждаю я.

– Боже мой! – восклицает мама, поворачиваясь к отцу. – Вот почему здесь нет Картера.

– Картеру захотелось немного своего личного пространства, – возражаю я.

– Нет, Картер хочет, чтобы у тебя было твое собственное пространство, – отвечает она. – Ты понимаешь, что то, что ты сделал, повлияет на отношения с братом на всю оставшуюся жизнь? И твоя жена рисует твоего брата голым. Как у тебя может быть все в порядке со всем этим?

Я качаю головой.

– Все хорошо, мам.

– Правда? Ты действительно так думаешь? Я не могу в это поверить, – признается она. – Что скажут люди? Как, черт возьми, ты собираешься это объяснять своему бедному ребенку? Я даже не знаю, что мне на это сказать тебе.

– Да, – поддакивает отец. – Ты возьмешь эту картину и сожжешь ее. Это будет хорошим началом.

Он идет к двери, и мое сердце пропускает удар.

– Это не то, что ты думаешь, – говорю я.

– Сложив два и два, не так уж сложно получить четыре, – отвечает он.

– Я поговорю с твоим братом, – обещает мама. – Ты разбил мне сердце.

– Пойдем, дорогая.

Папа обнимает маму и выводит из студии. Я хочу пойти следом, но Сейди удерживает меня за руку.

– Сейчас не самое подходящее время, – говорит она. – Не важно, что ты скажешь, они тебя не услышат.

Я знаю, что она права, но позволить моим родителям уйти вот так, после того, что было между нами сказано, самое тяжелое, что мне приходилось делать в своей жизни. Сейди притягивает меня к себе, и мы стоим, обнявшись за ее выпирающий живот.

Я ненавижу то, что мои родители расстроились, но знаю, что мы с Сейди стоим прочно на ногах вместе, и это самое главное для меня сейчас. Со всем остальным я в силах разобраться.