ГЛАВА 22

Сейди

Моя кисть оставляет длинные мазки слоновой кости на холсте. Еще несколько жемчужно-белых штрихов, и шлейф белого свадебного платья, который я рисую, приобретает форму, идеально имитируя изображение с фотографии, прикрепленной над холстом. Я делаю шаг назад и смотрю на портрет, затем добавляю еще несколько бликов на волосы невесты и румянец на ее щеках. После немного малинового цвета к свадебному букету, и на этом заканчиваю. Я критически изучаю результат.

Мне хотелось бы сказать, что все готово, но я никогда не могу этого сделать. Всегда есть что-то еще, что я могу добавить, но признаю, что достигаю такой точки, где приходится признать, что я сделала достаточно.

Хотелось бы, чтобы так было и в жизни.

Как понять, что ты уже не можешь сделать больше?

То, как родители Дэйла смотрели на меня, когда уходили, зная, что это останется со мной до конца моей жизни. Я предупреждала Дэйла, что так и будет, что люди не поймут. Говорила, что люди за пределами нашего мира решат, что мы сделали что-то не то. Я все это знала, но я так сильно хотела ребенка, что не беспокоилась о последствиях. Теперь то, чего я боялась больше всего, происходит, и я не знаю, как изменить сложившуюся ситуацию. Все не так, как я надеялась, за исключением ребенка в моем животе, и мой муж так же предан мне, как и всегда.

Я должна быть более благодарной. Я должна быть более довольной. Есть женщины, которые готовы убить за ту жизнь, которая у меня есть. Я знаю это.

Я поглаживаю мой выпирающий живот. Теперь он выпирает так далеко, что я не вижу своих ног. Все эти уродливые туфли, растяжки и странные вкусовые наклонности, стоят этого. Но семейная драма… не так уж много.

Я ставлю готовую работу со свадьбой сушиться.

Возле стеллажа стоит еще один холст, прикрытый тканью. Холст, который, казалось, был тем, что заставило Картера уйти, а родителей Дэйла сомневаться во всем. Дергаю за ткань, снимая с холста. На нем Картер, с прикрытыми глазами и широкой грудью. Провожу пальцами по широким линиям его бедер и талии. Смотрю на картину, когда открывается дверь, и заходит Дэйл. Он обнимает меня своими теплыми руками и целует в макушку. Кладу кисти в банку с растворителем и поворачиваюсь в его руках, на мгновение крепче прижимаясь к его груди.

– Ты не должна винить себя, – мягко произносит он. – Ни за что из того, что произошло.

– Мне нужно уничтожить ее, – говорю я.

Он отстраняется и обхватывает мое лицо своими сильными руками.

– Нет, Сейди. Тебе не нужно ее уничтожать. В этой картине нет ничего плохого. Ты же художник.

– Я ненавижу то, как твои родители отнеслись ко всему этому. Я хочу, чтобы они были частью жизни нашего ребенка. Хочу, чтобы они радовались, когда он родится. Не хочу, чтобы весь этот негатив омрачал наше счастливое время, Дэйл, но я не могу винить их за то, что они чувствуют. Я знала, что так и случится.

– Знаю, милая. И я не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась. Я просто хочу, чтобы ты сосредоточилась на вынашивании нашего ребенка и чувствовала себя счастливой. Остальное решится само собой. Доверься мне.

– Да, – мягко отвечаю я, поглаживая его щеку пальцами. – Но ты это сказал о Картере, и он все еще избегает нашего дома, будто чумы или чего-то в этом роде.

– Это я возьму на себя, – решительно говорит Дэйл.

Мои глаза наполняются слезами.

– Я скучаю по нему, – признаюсь. – И я ненавижу, что то, о чем мы все договорились, встало между вами. Никогда не прощу себя, если вы, ребята, не сможете вернуть ту близость, что всегда была между вами.

– Мы вернем, – отвечает Дэйл со всей уверенностью, которая есть в его сердце, хотя в нем есть столько же сомнений, как и в моем.

– Я не должна скучать по нему, – проговариваю я, отворачиваясь от Дэйла. – Чувствую себя виноватой за это.

Он тянется ко мне, прижимая к себе и крепко обнимая.

– Я не хочу, чтобы ты себя плохо чувствовала, детка.

– Знаю. Ты и этот ребенок – это все для меня… просто я…

Останавливаюсь, потому что не знаю, как все объяснить, не причинив боль своему любимому мужу.

– У тебя так же есть чувства и к Картеру?

– Да. Я не думала, что это произойдет, – признаюсь, всматриваясь в его лицо, в поисках того, как на него повлияет мое признание.

Иногда честность, даже из самых лучших побуждений, может привести к ужасным последствиям. Моя рука лежит на его щеке. Она такая теплая и немного царапается. Задерживаю на секунду дыхание, боясь того, что скажет Дэйл.

Ответом Дэйла становится поцелуй, такой мягкий и нежный на моих губах.

– Я знаю, Сейди. Знаю, что вы не хотели, чтобы это произошло, и понимаю, почему так случилось. Мы все разделили нечто такое личное и удивительное. Ты узнала Картера с такой стороны, с какой обычно не происходит знакомство. Я не виню тебя или брата. Я даже не могу винить себя за то, что первый придумал этот план.

– И что же ты тогда чувствуешь? – спрашиваю я.

– Я чувствую, что мне нужно сказать Картеру, что он должен вернуть свою задницу домой.

Киваю. Это то, чего я хочу.

– Мы семья, – тихо признается Дэйл. – Как бы это ни работало для нас, мы должны быть вместе.

Бывают дни, когда я убеждаю себя, что для счастья мне будет достаточно того, что я сейчас имею. Дэйл и наш ребенок. Наша маленькая семья в нашем маленьком доме. Я бы учила его рисовать, а Дэйл учил бы как отбивать мяч в бейсболе. Все как у всех. Мама и папа. Ребенок, который бы ходил в школу, где учатся дети из таких же обычных семей. Но без Картера мир никогда не будет играть всеми красками. Ни для меня, ни для Дэйла, ни для ребенка.

Единственный, кто может сделать нашу семью цельной – это Картер.

Картер – недостающий фрагмент пазла.