Глава 31

– Пора.

Никс в это время уже поднималась на ноги, приглушенный марш достиг ее чувствительного вампирского слуха. Надев рюкзак под свободную тунику и расправив верхний слой одежды, она в полной мере ощутила, что покидает это место. Что было безумием. Тем не менее, прожитый опыт был таким ярким, словно она провела под землей десять лет.

Когда остальные ушли, она в последний раз огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что ей ничто не помешает покинуть тюремную территорию. Купель была такой же, какой она ее впервые увидела, вода мягко бурлила, от нее поднимался легкий пар, повсюду стояли свечи, они создавали ощущение золотой гавани посреди твердого камня безнадежности и борьбы.

Затем Никс сосредоточилась на Шаке. Он был одет в свежую тюремную робу, волосы заплетены в косу, лицо осунулось, вероятно, из–за кормления, так он платил за щедрость, с которой предложил свою вену. Она тревожилась о нем и хотела бы ответить взаимностью. Хотела, чтобы у них было больше времени. Она хотела...

– Я знаю, – тихо сказал он.

Никс улыбнулась, хотя ее глаза наполнились слезами.

– Откуда ты знаешь, о чем я думаю?

– Предположил, – Он взял ее руку и положил ладонь на центр своей груди. – Потому что чувствую то же самое.

Она протянула руку и погладила его лицо.

– Я хочу... ну, много чего. Но я хочу, чтобы ты знал: как бы ни было больно, я не жалею, что встретила тебя. Никогда об этом не пожалею.

– Я вытащу тебя отсюда. Обещаю. Ты сможешь вернуться в свой настоящий дом.

Было так благородно с его стороны давать такие обещания, только вот гарантировать результат Шак не мог, не так ли? Тем не менее, Никс приняла его клятву, потому что чувствовала решимость, которую он вкладывал в свои слова: он желал всей мощью своего тела и всей твердостью своих намерений, чтобы она благополучно обрела свободу.

Как ни странно, это было похоже на признание в любви.

– Послушай, – сказал он настойчиво, – если со мной что–нибудь случится, я хочу, чтобы ты продолжила путь. Тебе нужно спасти себя. Как бы сильно ты не хотела остановиться и помочь, ты должны продолжать идти. Обещаешь?

– Я не могу этого сделать...

– Нет, – прервал Шак и сжал ее руку. – Ты должна поклясться мне в этом, иначе я не смогу сосредоточится, а это непозволительно. Ты не должна останавливаться. Что бы ни случилось, ты не остановишься. Поклянись здесь и сейчас, своей честью.

Никс закрыла глаза.

– Хорошо.

– Клянись честью.

– Хорошо. Обещаю. Мы можем с этим покончить прямо сейчас?

Она смотрела на свою руку на его груди, и исходившее от него облегчение было осязаемым, а это означало, что ее ложь была оправданна.

– Ты знаешь, что делать, верно? – спросил он, снова смахивая пряди волос с ее лица.

– Я знаю план. – Они прогнали его пару раз, после того как все рассказали свои истории. – Я готова.

– И ты знаешь, что можешь доверять остальным.

– Знаю.

– Хорошо, пойдем.

Когда Шак убрал ее руку со своей груди, Никс подняла лицо, чтобы подставить губы для поцелуя в тот самый момент, когда он наклонился, чтобы дать ей желанную ласку. Но это была всего лишь секунда контакта, все, что они могли себе позволить, и когда они разошлись, свечи вокруг купели погасли одна за другой, повинуясь его воле.

Сгущающаяся тьма казалась дурным предзнаменованием.

Они вместе отправились в путь, и Никс оглянулась через плечо на единственную свечу, которая осталась гореть… и почувствовала себя обманутой судьбой. Шак был тем мужчиной, с которым ей хотелось прожить всю жизнь. Вместо этого он принимал участие всего в одном решающем событии ее жизни – выяснении участи Жанель.

Не в укор судьбе, но Никс предпочла бы количество качеству, когда дело касалось Шака. Но когда провидение заботилось о мнениях людей, чьи жизни оно разрушало?

Выбраться из потаенного прохода было очень сложно. Следующее, что она помнила – как оказалась в главном туннеле и влилась в поток заключенных, устремившихся к Улью. Мэйхем шел впереди нее, а Лукан позади. Заключенных из их тюремного блока вызвали на двойную смену, поэтому по плану она должна была войти с ними в рабочую зону, и они рассчитывали, что в зоне регистрации произойдет затор. Ей придется воспользоваться этим обстоятельством, чтобы проскользнуть незамеченной.

Шак шел рядом с ней примерно двести ярдов, а затем Никс почувствовала его руку на своей. Когда он сжал ее ладонь, ей захотелось повернуться к нему. Обнять его. Она хотела... не терять его.

Но все, что она могла сделать, это слегка кивнуть.

А потом он ушел, отделившись и исчезнув в ответвлении.

Тело пробивала дрожь, ноги едва двигались, но она продолжала шагать вперед. Шак никогда не работал в сменах, поэтому не мог пройти в запретную зону вместе с остальными и не привлечь при этом внимание. Поэтому ему нужно было пройти через территорию Надзирателя и встретить всех на той стороне, где парковали грузовики.

Где бы, черт возьми, это ни было.

Просто продолжай идти, – сказала она себе. Продолжай идти, и ты увидишь его в последний раз.

Чтобы сосредоточиться, Никс мысленно пробежалась по плану и поняла, что забыла его часть. Ей нужно было убедиться, что она попала в группу заключенных, которым дали в наряд транспортировку. Это была ее главная задача. Если она все испортит и окажется на конвейере, то попадет не в то место…

Когда Кейн появился из ниоткуда и зашагал рядом с ней, она немного успокоилась. Но это длилось недолго.

– Изменение плана, – прошептал он. – Следуй за мной по моей команде.

– Что? – прошипела она. – О чем ты говоришь?

– Тссс. Следуй за мной.

Оглянувшись через плечо, она нахмурилась. Лукана не было. Она снова посмотрела вперед, Мэйхем тоже исчез. В голове зазвонили тревожные колокола.

– А что насчет Шака?

– Следуй за мной.

Он смотрел прямо перед собой, и она не смогла прочитать его взгляд. И это лицо, которое, как она думала, излучало доверие? Теперь она не была в этом так уверена.

– Где Шак? – прошептала она, оглядываясь на других заключенных. Никто из них не обращал ни на кого внимания.

– Мы должны до него добраться другим путем.

Под туникой Никс накрыла рукой пистолет.

– Хорошо.

Черт. Черт. Черт.

Они продолжили путь еще ярдов пятьдесят, и ее нос уловил резкий запах Улья. Незадолго до того, как они подошли к входу, Кейн дернул ее за рукав туники.

Она вырвалась из шаркающего потока серых фигур, чтобы следовать за мужчиной, и могла думать об одном... что это не входило в план.

Ступив в боковой коридор, ведущий к территории Надзирателя, Шак перешел на легкий бег. Вся тюрьма была на блокаде, и некоторые маршруты оказались отрезаны, поэтому пришлось выбирать окольные пути, чтобы добраться до места, где он должен был воссоединиться с Никс и остальными. Если он зайдет в рабочую зону через вход Надзирателя, никто его не остановит.

Он просто не мог позволить себе пересечься с самим Надзирателем.

Прежде чем его снова призовут, ему было абсолютно необходимо удостовериться, что Никс вышла на свободу. Если же его схватит Надзиратель? Он потеряет время.

А также упустит момент прощания со своей женщиной.

Обеспокоенный тем, что ждало его впереди, Шак сделал еще два поворота налево и, завернув за последний, подумал о Никс, которая проникла в тюрьму самостоятельно и проявила смекалку, запоминая свой путь внутри и двигаясь только в одном направлении.

Именно об этом он думал, когда подошел к арке с белыми метками.

Шагнув под изгиб в скале, он повернул еще раз налево и вошел в зону Надзирателя через стальную дверь. По другую сторону он небрежным жестом сунул руки в карманы тюремных штанов, но не с целью имитировать, что происходящее было для него обычным делом. Он хотел, чтобы его ладонь лежала на прикладе пистолета, который он взял у Кейна. Оружие принадлежало одному из охранников, аристократ подобрал его после того, как Шак связал их и обезоружил. Он радовался тому, что его друг был так чертовски обстоятелен.

Сделав еще один поворот, Шак замедлил ход, приближаясь к меблированной камере. Его сердце застучало, когда он остановился и посмотрел сквозь стальную сетку.

Пусто. Что имело смысл, учитывая изоляцию. Фактически, он был готов поспорить, что, когда он и Никс впервые пришли сюда, Надзиратель уже знал о проникновении, мертвом охраннике и проблеме, и предпринял меры для контроля риска… вот почему камера уже была пуста.

Некоторыми вещами Надзиратель не рисковал.

Он снова двинулся в путь, но не успел уйти далеко, как его инстинкты забили тревогу, и он уловил пару запахов, двигающихся в его направлении. Несколько мгновений спустя на его пути встали двое охранников. При их приближении он сделал вид, будто игнорирует их, и смотрел в сторону, полагаясь на свое периферийное зрение, чтобы отследить их силу, оружие и походку.

Они торопились, но оружие было в кобуре. И хотя их головы повернулись в его направлении, они тут же отвернулись обратно.

– Добрый вечер, господа, – протянул он, проходя мимо них.

Это было именно то, что он сделал бы и сказал, если бы не занимался сейчас контрабандой той самой женщины, которую искали эти двое и вся остальная охрана на смене.

То, что они не ответили, его обнадежило. Он хотел, чтобы все прошло без происшествий.

Подойдя к развилке в коридоре, той, где повернув направо, можно дойти до Стены, он вспомнил, как Никс прикоснулась кончиками пальцев к имени своей сестры… и подумал, что спас бы ее сестру, если бы мог. Отвернувшись от того места, куда они ушли, Шак направился в отремонтированную часть туннеля, с напольным покрытием, отделанными стенами и искусственно подогреваемым воздухом. Вход на пост охраны был закрыт, и отсутствие болтовни за двойными стальными дверями предполагало, что все или почти все парни были вызваны по тревоге.

Не сбавляя темп, он освежил в памяти план, прогоняя этапы, и к тому времени, когда подошел ко входу в рабочую зону, был готов…