Глава 8

Чарльз

Я выхожу из кабинета после последней встречи и направляюсь домой. Не знаю, был ли когда-нибудь так рад возвращению домой. Зная, что меня ждет Мэнди, я не могу добраться туда достаточно быстро. На самом деле, раньше я избегал дома. Там никогда никого не было, и хотя тишина была спасением, после встречи с Мэнди я жаждал, чтобы она была там. После нашей первой встречи я вернулся домой и просто сидел, думая о ней.

Я наблюдал за ней по камерам все время, пока был на совещаниях. Она выглядела так, будто начала просыпаться, так что я решил, что мне пора домой, нужно позаботиться о ней. От мысли о том, что сейчас она там, ждет меня, мое сердце бьется немного быстрее и придает моему шагу упругости. Я не могу не чувствовать, как на моем лице появляется улыбка. Не помню, когда меня в последний раз что-то так волновало.

Когда подхожу к лифту, открываются двери и появляется Купидон. Он смотрит на меня всего секунду, потом тоже улыбается. После этого я перестаю улыбаться, не желая подливать масла в огонь.

— Мистер Таунсент. — Он слегка кланяется, когда я вхожу в лифт и провожу своей картой для пентхауса.

— Купидон.

— У меня был замечательный день в спа.

Мне хочется закатить глаза в ответ на его замечание, но я лишь уклончиво хмыкаю.

— Жаль, я скучал по Мэнди. Она была там минуту, а потом ушла. Я рад, что она смогла найти вас. Вы хорошо провели время?

— Так и есть. — Моя кровь бурлит от мысли о том, как она пробралась в мой кабинет. Она хотела меня достаточно сильно, чтобы пойти искать. Она хочет меня так же сильно, как и я хочу ее, и теперь, когда она попросила об этом, я отдам ей всего себя.

— Я просто хотел поймать вас, прежде чем вы уйдете до конца дня. Братья Кортес просят о встрече с вами и мисс Берч, чтобы все проверить.

Я стискиваю зубы. Через мгновение делаю вдох и отвечаю ровным тоном:

— Они смогут увидеть ее по истечению тридцати дней. Мне нужно время, за которое я заплатил. Она исключительно моя, пока этот период не закончится. Они лучше, чем кто-либо другой, должны знать, насколько это важно.

— Я сообщу им об этом.

Двери лифта открываются, и я выхожу. Прежде чем двери закрываются, я поворачиваюсь к Купидону.

— Я беру выходной на остаток дня и на завтра. Проследи, чтобы нас не беспокоили.

— Да, мистер Таунсент. — Я вижу, как он слегка наклоняет голову, и как только двери закрываются, ловлю его усмешку. Мне плевать, если весь мир узнает, что я собираюсь трахнуть Мэнди. Она моя, и чем больше людей знают об этом, тем лучше.

Ввожу код и вхожу. Иду на кухню, достаю из холодильника бутылку шампанского и беру из холодильника еще несколько вещей. Хочу сделать этот момент с ней особенным.

Несу все с собой в спальню и тихо все устраиваю, пока Мэнди спит. Манжета, которую я надел на ее запястье, достаточно свободная, чтобы она могла перемещаться по кровати, но не покидать ее. Я хотел, чтобы ей было комфортно, но также хотел понимать, что наши желания совпадают.

После того, как все раскладываю по местам, я иду к кровати и снимаю с Мэнди наручники. Заползая на нее, начинаю целовать шею. Она тихо стонет от теплого прикосновения, и я следую поцелуями до ее груди. Долго облизываю один сосок, а затем втягиваю его в рот, пытаясь заполучить как можно больше. Поласкав, двигаюсь к другому, облизывая его точно так же.

Чувствую, как одной рукой Мэнди зарывается в мои волосы и прижимает меня к себе. Она движется подо мной, и я чувствую, как ее теплое мягкое тело прижимается к моему. Отпустив с громким звуком ее сосок, я поднимаю взгляд и вижу, как сонными глазами она смотрит на меня. Улыбка на ее лице выглядит такой довольной и счастливой, что я хочу, чтобы она улыбалась так вечно.

— Полагаю, вы обнажены, Сэр. — Она двигает своими длинными ногами, обвивая их вокруг моей талии и притягивая ближе к своему теплу.

Когда я слышу, как она зовет меня, мне хочется взорваться. Особенно мой член. Я прижимаюсь к ее влажному теплу, и мне сразу же хочется войти в нее, жестко и глубоко. Но я хочу, чтобы она умоляла меня.

— Я хотел почувствовать тебя подо мной, котенок. Кожа к коже.

Я знаю, что она принимает противозачаточные таблетки и здорова. Каждый участник аукциона проходит обследование, без исключений. Что-то внутри меня противится тому, что она принимает таблетки. Не потому, что я хочу детей прямо сейчас, но когда-нибудь да. Я уже знаю, что никогда не отпущу ее, и хочу семью с Мэнди. Хочу прожить с ней жизнь и родить детей, но не могу сказать ей об этом, потому что сейчас стараюсь сохранять спокойствие. Получается ужасно, но, уверен, признание в моей потребности ее оплодотворить может отпугнуть.

Она тянется, обнимает руками мою шею, и все ее тело обвивается вокруг моего. Глядя на меня большими глазами, она шепчет:

— Пожалуйста.

— Этого мало, — шепчу я в ответ, уткнувшись лицом ей в шею и полизывая ее там. Я яснее показываю ей свою точку зрения, толкаясь и потираясь голым членом по ее клитору.

Она громко стонет, и я снова облизываю ее грудь. Прижимаюсь к ней, мой возбужденный ствол скользкий от ее соков. Она возбудилась от наших поддразниваний, и я чувствую, как ее жар умоляет меня войти.

Скольжу вниз и двигаю бедрами так, что головка упирается в ее вход. Остаюсь в таком положении, касаясь покрытым нашими соками кончиком.

Я так долго не кончал, что мне нужна вся выдержка, чтобы не кончить от этого нежного прикосновения. Но я борюсь со своим телом и сдерживаюсь, не желая пока отпускать это. Чувствуя, как ее киска жадно пульсирует вокруг моей головки, я остаюсь на месте и позволяю ей извиваться подо мной, когда кусаю ее сосок.

— Пожалуйста! — кричит Мэнди, и я улыбаюсь у ее груди.

Двигаясь к другому соску, я оставляю член на месте и удерживаю ее бедра, когда она пытается заполучить больше меня внутри себя. Уделяю другому соску такое же внимание, облизывая, а потом кусая.

— Пожалуйста, Сэр. Пожалуйста, вы нужны мне. Я буду умолять, я сделаю все, что угодно. Пожалуйста.

Я хватаю ее запястья, прижимаю их над головой и удерживаю одной рукой.

— О, котенок. Ты так мило умоляешь. — Я нежно целую ее губы, а затем улыбаюсь. — Если именно этого ты хочешь, тогда ты это получишь.

Я с силой врываюсь в нее, отдавая ей сразу всю свою длину. Я вхожу полностью, до самого основания, когда Мэнди издает крик боли, и я начинаю кончать.

— О, Боже, мне так жаль. — Я задыхаюсь от слов, когда мой член опустошается внутри нее. Чувствую, как дрожит мое тело, когда начинается мой оргазм, и я не могу выйти из нее.

У нее болезненное выражение лица, и я вижу, как по ее щеке скатывается слезинка. Я держу ее лицо, пытаясь отдышаться. Не могу контролировать свое тело, и просто продолжаю кончать в нее. Несколько месяцев сдерживаемой тоски высвобождаются, и мое тело уже не принадлежит мне. Я не могу выйти из нее и не могу остановиться, поэтому она просто лежит и пытается дышать через боль.

— Так. Жаль. — Слова вырываются сквозь стиснутые зубы, и я чувствую, что снова начинаю кончать. Не знаю, как это возможно, но у меня снова оргазм. Ее киска такая потрясающая, и она вытягивает в свое тепло каждую каплю.

Мэнди кусает нижнюю губу и зажмуривается. Наклонившись, я сцеловываю ее слезы, пока мое тело, наконец, спускается с вершины.

Я понятия не имел, что она девственница, но почувствовал, как разорвалась ее девственная плева, когда толкнулся внутрь. Почему она не сказала мне? Мой внутренний зверь взволнован тем, что я единственный, кто когда-либо был внутри нее, но это должно было быть легче для нее. Я должен был обращаться с ней осторожнее.

Через мгновение я, затаив дыхание, смотрю на нее, и она открывает глаза.

— Почему ты не сказала мне? — шепчу я, не желая смущать или расстраивать ее. Я бы все равно заполучил ее, но, зная, что она тронута только мной, я готов брать ее снова и снова.

Она просто пожимает плечами и отводит взгляд. Я все еще внутри нее, не разрывая нашей связи, хватаю ее за подбородок и заставляю смотреть на меня.

— Скажи мне, котенок.

— Я не думала, что тебе нужен кто-то неопытный. Я подумала, что ты не узнаешь, и я смогу просто притвориться.

— Нет. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь со мной притворялась. Ты поняла меня?

Она кивает, но я жду слова.

— Да, Сэр.

— Я счастлив быть твоим первым мужчиной, Мэнди. Я должен был сделать это нежнее. Я большой мужчина. — Я слегка толкаюсь в нее, чтобы показать, что именно имею в виду, и она тихо стонет, привыкая к моему размеру. — Я хочу от тебя всего, даже того, чего ты стесняешься. Я хочу каждую твою частичку, внутри и снаружи. Всегда.

Я захватываю ее губы, показывая своим поцелуем то, что чувствую. Прямо сейчас слова могут напугать ее. Черт, то, что я чувствую в этот момент, пугает меня.

Я еще немного вхожу в нее, и она начинает двигаться вместе со мной. Ее бедра встречают мои толчки, и вскоре я почти полностью выхожу, оставляя внутри только головку, а затем снова толкаюсь. Перемещаю между нами руку, играя с ее клитором, чтобы доставить ей такое же удовольствие, какое испытываю сам. Вхожу в нее так глубоко, что чувствую, как, пока трахаю ее, вытекает моя сперма, образуя кольцо вокруг основания члена. Потирая клитор, я использую большой палец, чтобы собрать с члена часть спермы, а затем поднести его ко рту Мэнди, чтобы она слизала.

Я смотрю ей в глаза, пока она слизывает сперму с моего большого пальца. Она всасывает его в рот, закрывает глаза и стонет. Я убираю палец и снова целую ее, пробуя нас обоих вместе. Снова ласкаю клитор и чувствую, как она сжимает мой член от нужды.

Она близко, и я снова хочу кончить. Я ждал ее так долго, желая, как никто другой. Когда она напрягается подо мной и начинает кончать, не могу не кончить сразу после нее, снова наполняя, когда она сжимается вокруг моего члена и пальцев, кончая и выкрикивая мое имя.

Наблюдать, как она теряется в удовольствии, а затем найти свое в ней, так прекрасно. Быть внутри нее — это блаженство, и я никогда не чувствовал ничего подобного. Никогда не ощущал такой связи с кем-то, такой привязанности. Внезапно, я понимаю, что такое любовь.