— Это из-за братьев Кортес? — Я убираю руку от его лица.
Он обхватывает мое лицо, заставляя смотреть на него.
— Все из-за тебя. — Он захватывает мой рот глубоким поцелуем, его язык проскальзывает сквозь мои губы. Руками он зарывается в мои волосы, распуская их из узла, который я завязала. Все еще влажные локоны спускаются по моей спине.
Я обхватываю его ногами, пытаясь притянуть ближе и впиваясь каблуками в его задницу. Хочу, чтобы его тело прижалось к моему. Хочу потереться об его член.
Когда из-за положения тела я не могу притянуть его так близко, как мне нужно, использую руку и сжимаю его твердый, толстый член. Понятия не имею, как собираюсь заполучить его внутри себя, но умру, пытаясь. Чарльз дергается от моего прикосновения, будто я обжигаю его, разрывает поцелуй и прижимается своим лбом к моему.
— Я не могу тебя контролировать. — Его слова наполнены страданием.
— Я думала, что смысл этих покорных штучек в том, что у тебя весь контроль.
— Никогда не сомневайся, что именно ты управляешь ситуацией, котенок. В твоих руках вся власть.
— Я не понимаю. Я ничего об этом не знаю, но… — Он прерывает меня нежным поцелуем.
— Все очень просто. Мне нравится контролировать. Меня бесит, когда я говорю тебе что-то сделать, и ты не делаешь. Но это, — он ласкает пальцами мои губы, — то, что у нас здесь, не следует никаким инструкциям. Мы делаем это так, как подходит нам лучше всего. Просто знай: все, что я делаю, — для тебя. Каждая. Мелочь. Для тебя. Потому что я знаю, что тебе нужно, даже когда ты не позволяешь себе этого.
Чувствую, как слезы жгут глаза. Расстояние, которое я пыталась между нами сохранить, уменьшается, и я бросаюсь на него. Нахожу его губы и целую. Неумело и небрежно, но я просто ничего не могу с собой поделать.
Следующее, что понимаю, — я лежу спиной на его столе, а Чарльз нависает надо мной. Берет контроль над поцелуем, жестко и отчаянно. Может, он, наконец, возьмет меня и впервые войдет в меня. Я буду умолять. Мне уже все равно.
Я толкаю его в плечо, заставляя разорвать поцелуй и посмотреть мне в глаза.
— Сэр, мне нужно больше. Хочу, чтобы ты был внутри меня.
— Пока нет, котенок. Но я доставлю тебе удовольствие. — С этими словами он скользит по моему телу, и я раскрываю ноги, приглашая его взять все, что он хочет от меня. Это все его. Он задирает вверх мое платье, и оно скручивается вокруг моего живота.
— Кажется, сегодня ты последовала одному правилу, — говорит он, видя, что на мне нет нижнего белья, — но не думай, что я забыл о других, которые ты нарушила. Мы поговорим об этом позже.
Прежде чем я могу попытаться защитить себя, он прижимается ко мне губами. В ответ я сжимаю бедра. Он хватает их, его пальцы впиваются в кожу, когда он удерживает их на месте, так что я больше не могу двигаться. Я беспомощна против атаки его рта на мой клитор.
Оргазм наступает быстро, и я кричу его имя. Находясь на краю с тех пор, как он опустил меня на свой стол, я была готова к освобождению. Я пытаюсь отстраниться, ощущений слишком много, но он продолжает сосать и лизать. Как только думаю, что больше не выдержу, наступает еще один оргазм, пронизывающий все мое тело вплоть до кончиков пальцев на ногах. Я пытаюсь поджать их, но мешают туфли.
— Сэр, пожалуйста, хватит, пожалуйста! — Я не могу больше, все настолько чувствительно.
Чарльз отстраняется от меня и ухмыляется.
— Еще раз нарушишь мои правила, и я буду ласкать тебя до четырех оргазмов, один за другим.
Опустив ноги, я без сил лежу на столе. Не думаю, что смогу пережить четыре таких оргазма.
— Знаешь, сколько раз я представлял тебя здесь в таком виде? Как тяжело было работать с тобой, когда ты так близко ко мне, но так далеко одновременно? — Его голос снова звучит болезненно, и это разбивает мне сердце.
— Я здесь, я твоя.
Притянув меня в сидячее положение, он проводит пальцем по красивому ошейнику на моей шее.
— Да, и ты абсолютно совершенна.
— Я? — игриво дразню. С ним я чувствую себя такой красивой и сексуальной, что никогда бы не подумала о себе так раньше. Но с ним я самая идеальная на свете.
— Да, твоя шея. — Он прижимается к ней мягким поцелуем.
— Твои ушки. — Хватает зубами мочку и слегка тянет.
— Нос, — добавляет Чарльз, целуя кончик.
— Твои глаза. — Я закрываю их, когда он целует каждое веко.
— Твой дерзкий ротик. — Его он тоже нежно целует.
— Я могла бы делать это весь день, — хихикаю я в ответ.
Я слышу звук мобильного телефона.
— Тебе лучше ответить, — говорю я, еще раз целуя его.
— Да пошли они, — бормочет он, прежде чем снова поцеловать меня.
— Это, наверное, Купидон. Я сбежала от него. — Я пытаюсь сказать это невинным тоном, будто на самом деле не хотела сбегать.
Чарльз лезет в карман и достает телефон.
— Я поймал ее, — говорит он, отвечая. Через секунду снова говорит: — Нет. Подожди. Котенок, хочешь что-нибудь поесть?
Не так давно он кормил меня завтраком, но мысль о том, что он снова накормит меня, очень соблазнительна.
— Ячменное ризотто? Может, бутылку шампанского?
Он повторяет заказ Купидону, а затем бросает телефон на стол.
— Ты его разобьешь, — предупреждаю я, хватая телефон, чтобы проверить. Когда прикасаюсь к экрану, в качестве заставки появляется мое лицо. Похоже на фотографию меня со вчерашнего вечера. На мне ошейник, волосы разметались по красным простыням, большой палец Чарльза прижат к моим губам, будто он пробует их мягкость.
— Ты установил мою фотографию в качестве заставки?
— Теперь ты всегда рядом со мной.
Он поднимает меня на руки и несет на диван, сажая к себе на колени.
— Почему, когда я работала здесь, ты обращался со мной, словно с идиоткой? — неожиданно для себя спрашиваю я.
— Ты думала, что я считаю тебя идиоткой? — спрашивает он, потрясенный моим вопросом.
— Ты давал мне самые глупые поручения и следил за каждым шагом! Что я должна была думать?
— Если бы я давал тебе большие проекты, ты была бы далеко от меня — вне казино, вне моей досягаемости. Я хотел, чтобы ты была рядом со мной. Я потратил кучу времени на то, чтобы придумать, чем тебе заняться здесь, — он обводит рукой свой кабинет, — чем действительно работал.
Моя горечь тут же улетучивается. Похоже, с ним многое происходит именно так, и я не могу заставить себя усомниться в этом. Обычно я подвергаю сомнению все в своей жизни и смотрю на это со всех сторон. Но сейчас просто буду наслаждаться этим.
— Тогда, почему бы тебе не притянуть меня как можно ближе сейчас? — Я перемещаюсь, и теперь сижу на его коленях не боком, а седлаю их. Не хочу, чтобы он протестовал, поэтому захватываю его губы в крепком поцелуе, как это делает он. Внезапно раздается стук в дверь.
— Котенок. Помнишь, я говорил, что буду ласкать тебя до четырех оргазмов? Потому что ты близка к этому.
Я сползаю с его колен и плюхаюсь на диван, делая вид, что дуюсь, но он просто смеется, пока идет к двери. Открывает ее, берет у кого-то поднос и снова закрывает.
Поставив поднос на стол перед диваном, он открывает шампанское, наполняет бокал и протягивает мне. Я выпиваю, а потом ставлю бокал обратно на стол. Чарльз снимает крышку с тарелки и садится на диван рядом со мной.
— Оседлай меня снова.
Я ни секунды не колеблюсь и забираюсь к нему на колени. Он медленно кормит меня, прерываясь на поцелуи. Все кажется таким идеальным, что я просто должна спросить то, что у меня на уме. В конце концов, он сказал, что я могу спросить его о чем угодно.
— У тебя были другие сабы? — Я знаю, он говорил, что никогда не надевал ни на кого ошейник, но ревность — мерзкая сука. Я так быстро ухватилась за то, что со мной он другой. Хочу удержать это.
Он секунду колеблется, и мое сердце замирает. Должно быть, это написано на моем лице, потому что Чарльз, наконец, отвечает:
— Никогда. Ни одной.
— Не надо говорить это, чтобы мне стало легче, — шепчу я, глядя на него сквозь ресницы, не желая смотреть ему в глаза.
Он обхватывает мое лицо, заставляя посмотреть на него.
— Я колебался, потому что не знал, как ответить. Да, я играл раньше, но прошло уже много лет, и никогда я не делал этого здесь. Кроме того, я никогда не делал это с одним и тем же партнером дважды. Я не хотел говорить тебе, потому что… ну, не хочу слышать о твоих партнерах, которые были у тебя до меня. От этой мысли мне хочется выкопать в пустыне еще несколько ям. Я не хотел, чтобы ты чувствовала это. С тех пор, как я увидел тебя, никого не было, и до этого еще долгое время.
Черт. Чувствую, что влюбляюсь в этого мужчину, и просто позволяю себе это. Я тоже хочу его успокоить.
— Кроме тебя никого нет, — говорю ему я, и он улыбается мне своей редкой улыбкой. Он для меня первый, кроме одного ужасного поцелуя в семнадцать лет. А я для него нет.
— Чего ты хочешь, котенок? Ты можешь лежать здесь на диване, пока я работаю, или я могу отвести тебя в комнату. Я установил на твой телефон приложение для электронных книг, если хочешь почитать.
— Хочу остаться здесь.
Подняв с колен, он усаживает меня на диван. Подходит к своему столу, хватает мой телефон и возвращает его мне.
— Веди себя хорошо, котенок. — Он возвращается к работе, пока я пью шампанское и играю на телефоне, синхронизирую его и просматриваю книги, которые я заказала и которые пришли. Когда он не смотрит на меня, я фотографирую его и ставлю на заставку. Время от времени он задает мне вопросы о работе, но следующее, что я помню — он поднимает меня на руки.
— Ты заснула. Я отнесу тебя в наш номер.
Я замечаю, что мои туфли разбросаны по полу.
— Ты не можешь нести меня через казино.
— Все в порядке. Лифт прямо за дверью, и я понесу тебя куда захочу и когда захочу.
— Но все увидят.
— Они уже видели, как мы целовались в тот вечер в баре, и как я привез тебя сюда после аукциона.
— Ага, но они могут подумать, что…
— Не говори ничего. Верь мне. Они знают. Я никогда раньше так не поступал.
От его слов мне становится тепло. Вот оно снова. Я другая. Он другой для меня, со мной.