Глава 7

Мэнди

Тихий звон вырывает меня из глубокого сна. Перевернувшись, я открываю один глаз и вижу телефон, который лежит на кровати рядом со мной. Подняв его, вижу уведомление о сообщении. Скольжу пальцем по экрану, чтобы увидеть сообщение от «Сэр».

Сэр: Проснись и пой, маленький котенок. Купидон ждет в гостиной. Оденься перед выходом из комнаты, и убедись, что собрала волосы. Скоро увидимся. Твой.

Прикусив губу, я смотрю на экран, размышляя, отвечать или нет. Прежде чем принимаю решение, приходит еще одно сообщение.

Сэр: Всегда отвечай на мои сообщения, или я накажу тебя.

Хм. Если он накажет меня, означает ли это, что он быстрее вернется? Хотя я все еще не уверена насчет Чарльза, но точно знаю: мне нравится, что он делает с моим телом. Просматривая смайлики, я нахожу кошку, показывающую язык, и отправляю его.

Просто смотрю на телефон, ожидая его ответа. Когда приходит сигнал, я чувствую, как мое сердце подпрыгивает в груди.

Сэр: Скоро ты будешь использовать язык. Вставай с кровати.

Я улыбаюсь и бросаю телефон рядом с собой. Подняв взгляд, смотрю на себя в зеркало над кроватью. Мое тело наполняется теплом, когда я вспоминаю, как вчера смотрела в зеркало. Чарльз был у меня между ног, доставляя величайшее удовольствие в моей жизни.

Он целовал мою киску, как до этого целовал губы тогда в баре. Будто изголодался по мне, будто не мог насытиться моим вкусом.

Раздвигаю ноги шире и провожу между ними рукой. Закрыв глаза, я думаю о прошлой ночи, о его языке между моими складочками, о том, как он засасывал клитор в рот. Моя мокрая киска сжимается, и я чувствую, как мгновенно возбуждаюсь.

Я поглаживаю себя быстрее, находясь прямо на краю. Вспоминаю голос Чарльза, когда он приказал: «скажи мое имя, котенок», и кончаю. Его имя слетает с моих губ, будто он действительно здесь и командует мной. Мой оргазм пульсирует во всем теле, и мне кажется, что он здесь, со мной. Я никогда не могла заставить себя кончить, и это не из-за отсутствия попыток, но, кажется, Чарльз открыл другую часть меня. Это пугает. Будто он разрушает мои стены, словно это всего лишь карточный домик.

Открыв глаза, я смотрю на себя. Выгляжу хорошо использованной. Никогда раньше не изучала себя, но, лежа на кровати Чарльза, я вижу себя такой, какая сейчас: голая, с размазанной вокруг рта помадой, распущенными волосами, с ошейником, украшающим шею и демонстрирующим его обладание мной… я выгляжу дикой и сексуальной. На фоне красных простыней, я не могу не думать, что прошлой ночью дьявол заставил меня поддаться ему. Моя невинность, возможно, еще не пострадала, но не думаю, что это долго останется неизменным.

Встав с кровати, я быстро принимаю душ и выполняю свою обычную рутину. Замечаю, что ванна заполнена, чтобы удовлетворить мои потребности. Я улыбаюсь, но затем мысль о том, что он делает это со всеми своими сабами, вызывает в моем животе спазм.

— Соберись, Мэнди, — говорю я своему отражению в зеркале. После вчерашней ночи я сказала себе, что с этим покончено. Не знаю, почему Чарльз купил меня, но я пошла на аукцион для себя. Мне понравилась прошлая ночь, и я хочу делать это снова и снова. Хочу провести следующие двадцать девять дней в дымке оргазма. Совершенно ясно, Чарльз открыл что-то внутри меня, что хочет выйти, и, что еще более важно, я тоже хочу этого.

Я сказала себе, что это приключение будет для меня. Что бы ни происходило между Чарльзом и братьями Кортес, это между ними. Возможно, он использует меня для чего-то, но почему я не могу использовать его? Хочу открыться для всех своих желаний и позволить моему изголодавшемуся по сексу телу освободиться. Прошлой ночью Чарльз заставил меня жаждать того, о чем я даже не подозревала. Интересно, сколько еще он сможет показать мне, пока я здесь.

После окончания контракта я могу уйти с пониманием того, кто я и чего хочу. Уже ясно, что мне нравится, когда он контролирует меня и говорит, что делать. Мысль о том, что мне не за что отвечать, не нужно следить за тем, чтобы люди следовали расписанию, для меня нова. У меня есть редкая возможность просто отпустить все это.

Стянув мокрые волосы в тугой пучок, я возвращаюсь в спальню. Нахожу свою сумку рядом с дверью. Достаю белое платье и надеваю его, стараясь как можно лучше застегнуть молнию на спине. Ничего не могу с собой поделать; я выбрала это платье, чтобы надеть туфли со вчерашнего вечера. Интересно, когда я должна их вернуть? Может, Саманта позволит мне купить их.

Застегнув ремешки, я оглядываю комнату в поисках сумочки. Когда не нахожу ее, я хватаю с кровати телефон, и меня охватывает разочарование, когда вижу, что у меня нет новых сообщений.

Я: Ты знаешь, где моя сумочка?

Чарльз отвечает мгновенно.

Сэр: Она тебе не нужна.

Я: Половина моей жизни в этой сумочке.

Сэр: Это странно, потому я — вся твоя жизнь, и я почти уверен, что половина меня не в твоей сумочке.

Не могу не закатить глаза, хотя в животе порхают бабочки, когда я читаю это.

Сэр: Не закатывай глаза, котенок. У тебя и так неприятности.

— Какого черта? — Он действительно так хорошо меня знает? Думаю, большую часть времени, что работала на него, я закатывала глаза. Это просто удачная догадка.

Я: Что я сделала? Кроме того, что была идеальным ангелом.

Сэр: Ты знаешь.

Не могу придумать ничего, что я сделала неправильно. Когда он ушел, на его лице была самая широкая улыбка. И я отвечала на его сообщения, как он и сказал.

Я: Я знаю, что сейчас ты боль в моей заднице.

Сэр: Я буду более чем счастлив показать тебе, что такое настоящая боль в заднице.

Что это значит? Лучше бы это не значило…

Я: Надеюсь, ты имеешь в виду порку, потому что ты не будешь вставлять эту гигантскую штуковину в мою задницу!

Сэр: Язык, котенок.

Гр-р. Пофиг. Выключив звук на телефоне, я выхожу из комнаты в поисках Купидона.

Когда подхожу к гостиной, вижу его, стоящего среди шести стеллажей с одеждой, каждый из которых на сантиметров тридцать выше него. Я не смогла бы его увидеть, если бы не мои каблуки. Купидон — невысокий, пухлый, лысый паренек, и сегодня он одет в белый костюм-тройку. Почти смешно, как наши наряды контрастируют с красным и черным, которые покрывают все здесь.

— Привет. — Я неловко машу рукой, на щеках появляются следы моего смущения. Я встречалась с Купидоном несколько раз: он приходил и разговаривал с Чарльзом, когда я здесь работала, и несколько раз ему приходилось задавать мне вопросы о чем-то в «Кортес», когда мы менялись местами.

Его лицо озаряет игривая улыбка, и я тоже улыбаюсь.

— Ты проснулась как раз вовремя! — Он отодвигает одну из стоек и подбегает ко мне, чтобы обнять, будто мы старые друзья. Я обнимаю его в ответ и хихикаю. Его воодушевление всегда кажется заразительным. Интересно, как такой счастливый, легкомысленный человек может работать на Чарльза. Они же как день и ночь.

— Прости, что заставила тебя ждать. Я, должно быть, измотана, раз так долго спала. Это на меня не похоже.

— Уверен, он измотал тебя.

Купидон поигрывает бровями, и я краснею от его слов. Он возится со стеллажами с одеждой, и меня поражает, что все знают, что я встречаюсь с мистером Таунсентом. Все, с кем я работала, несколько друзей, которых завела за месяц, что была здесь. Каждый.

Черт. Сплетни в казино распространяются, словно лесной пожар.

— Большинство из этого должно подойти тебе. Если нет, оставь на стойке, и я заберу обратно. Если тебе что-то не понравится, тоже оставь это, но мой вкус безупречен, поэтому, думаю, такого не случится. — Он говорит с такой уверенностью, что я ему верю.

— Хм. Ты хочешь, чтобы я примерила все сейчас? — От самой мысли об этом я чувствую усталость.

— Нет, у нас запланированы спа-процедуры. Я оставлю все здесь, чтобы ты могла посмотреть вещи, когда захочешь. — Подойдя к большой белой коробке на диване, он добавляет: — Это тоже твое. Я понятия не имею, что здесь, и сказали, что мне не разрешено ее открывать. — Он указывает на нее и смотрит на меня — молчаливое сообщение понятно. Купидон хочет, чтобы я открыла, и он смог узнать, что внутри.

Подхожу к коробке и поднимаю крышку, открывая белье. Похоже, тут есть все цвета.

— Хорошие вещи, — говорит Купидон рядом со мной, и я опускаю крышку, мое лицо становится багровым.

Не знаю, зачем Чарльз купил его. Во-первых, мне нельзя носить трусики, а во-вторых, верх моих платьев обычно достаточно узкий, поэтому я не ношу лифчик. У большинства из них вшитый бюстгальтер, и у меня не такая уж большая грудь.

— Включи телефон, пока у мистера Таунсента не случился сердечный приступ.

Я смотрю на Купидона и вижу, что он печатает на телефоне. Думаю, понимаю, на чьей он стороне.

— Он включен, — говорю я самодовольно, потому что это так.

— Включи звук, — отвечает он, не глядя на меня.

Проведя пальцем по боковой стороне телефона, я снова включаю звонок, но не утруждаюсь проверить его.

— Ну же. Он ворвется сюда через две минуты, если ты не ответишь. — Купидон на мгновение замолкает, и, судя по его реакции, он, должно быть, увидел что-то в моих глазах. — Или ты этого хочешь?

Так будет здесь со всеми, после того, как они узнают обо мне и Чарльзе? Я мысленно стону.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. — Стараюсь скрыть это, глядя на телефон и видя четыре сообщения и два пропущенных вызова, все от него. Я должна изменить его имя на «Боль в заднице», но он, вероятно, даст мне почувствовать реальную боль в заднице, если сделаю это, поэтому решаю не делать.

Сэр: Я не хотел, чтобы ты переставала писать мне, я имел в виду следить за ругательствами, котенок.

Сэр: Котенок?

Сэр: Если ты не ответишь мне, я приду.

Сэр: Тебе не понравится, когда я доберусь туда.

Это должно меня разозлить, как туго он держит меня на поводке, но по какой-то причине я улыбаюсь, глядя в телефон.

— Странно. Когда на меня кричит мистер Таунсент, я не улыбаюсь.