— Мой хан, — приветствовал Амарель, едва шагнув в ханскую спальню. Здесь, как обычно, горели масляные лампы, а Эрекей сидел среди своих подушек. Окно было занавешено тяжёлой парчовой тканью.

— Помнишь, я говорил про второй храм? — спросил Эрекей, едва Амарель сел на ковёр.

— Помню, мой хан, — кажется, это обращение нравилось ему сильнее всего.

— Я решил, — Эрекей сделал ударение на этом слове, — что пока второго храма… в Сархэйне не будет.

Амарель недоумевающе заморгал, а затем правая рука его непроизвольно сжалась в кулак. Хан опять в свои игры собрался играть, а между тем, он должен был помнить, какая сила имелась в распоряжении Амареля! Попробуй только обмануть — и весь дворец будет сожжён, а то и полгорода. В конце концов, Амарель терпел всё это лишь ради того, чтобы в честь Кальфандры возносились гимны, чтобы ей пели славу, чтобы…

— Афирилэнд, — сказал хан.

Амарель не сразу понял.

— Что?

— Афирилэнд, — веско повторил Эрекей. — Мой брат Теркай плохо справляется с желтоволосыми. Я пошлю тебя туда. Подавишь все бунты — вернёшься и построишь второй храм. А то и третий.

Амарель разжал кулак, облегчённо вздыхая, но всё ещё медлил с ответом. Турсей, безусловно, позаботится о прихожанах, и младшие ученики — тоже. Но…

— После моей победы над бунтовщиками, — вкрадчиво заговорил Амарель, — станет ясным, что Кальфандра и вправду благословила Бей-Ял… и твою власть, мой хан.

Эрекей ответил внезапной понимающей ухмылкой.

— Единая религия — это… как ты говорил, Амрел? Опора власти единого владыки.

Амарель наклонил голову.

— Верно, мой хан.

К тому времени, как Амарель мог отправиться в Афирилэнд, Сверн прилетел в новой шкуре — чешуйчатый, блестящий, тёмно-зелёный.

— А куда старую девал? — заинтересованно спросил Амарель.

— Отдал ханским слугам. И велел обработать её, — невозмутимо ответил Сверн. — Чтобы она сошла раньше и не стала ломкой, мне пришлось тереться о камни. Больно, но это стоило усилий.

— Зачем?

— А затем, — Сверн посмотрел ему в глаза, — что драконья кожа не промокает, не горит, защищает от холода, и пробить её стрелой или мечом труднее. А кому нужна защита? Не тому ли, кто вечно ищет неприятностей на свою голову?

Амарель неуклюже приобнял дракона за шею.

— То-то же, — заключил Сверн.

Глядя в окрасившееся алым закатное небо, Амарель подумал, что он-то как раз ищет иного — чтобы все склонились перед волей Несравненной. Кто же виноват, что на этом пути его ждало столько неприятностей… а вернее, испытаний?

Конец третьей части