Часть 3. Главы XI - XII

XI

Купальня Тарджиньи оказалась чудесным местом. Прежде всего потому, что Эсфи забыла обо всех манерах на свете и радостно визжала, как обычная девятилетняя девочка, когда Тарджинья окатывала её горячей водой. Девять лет, повторила про себя Мэриэн — а ведь день рождения Эсфи прошёл, и они его даже не вспомнили, не то, что представления с фейерверком устраивать...

— Мэриэн, а давай мы тебя водой окатим! — Тарджинья подняла руки, с которых стекала вода. Как и Эсфи, она была абсолютно голая, и, в отличие от Эсфи, ничуть этого не стеснялась. Мэриэн усмехнулась, подошла ближе и стала раздеваться. В купальне было жарко, поднимался пар, из ближайших ванн торчали лохматые головы придворных дам. Кого бы ещё сюда пустили, право слово — не бедных же горожан?

— Эй! Лови! — И, не дожидаясь, пока Мэриэн разденется до конца, Тарджинья обрызгала её струёй воды. И хмыкнула в ответ на недовольный взгляд:

— Осень нынче тёплая, быстро высохнешь!

Мэриэн безнадёжно махнула рукой. Иногда она понимала, почему Тарджинья говорила «вас, людей» с таким многозначительным видом. Может, джинны у себя в горах и разгуливали нагишом, а в Фаарне это вряд ли приветствовали. Особенно если нагишом шла бы по улицам герцогиня Гранмайская! К счастью, накидка осталась сухой, и Мэриэн плотно в неё завернулась после купанья.

— Где будем заниматься волшебством завтра? — слышала она шёпот Эсфи, а вот что ответила Тарджинья ей на ухо — уже нет. Обе вышли из купальни, тоже закутавшись в накидки и обняв друг друга за плечи.

А во дворце выяснилось, что советник Кереске очень хотел поговорить с Тарджиньей и ждал её в тронной зале.

— Он опять попросит тебя стать его помощницей, — решила Мэриэн. — При короле, чтобы наверняка. И чтобы Королевские Лисы видели, кто теперь станет заседать в Верховном совете.

Безупречно гладкий лоб Тарджиньи пересекли морщинки, и она словно сделалась старше на несколько лет.

– Ты здесь не останешься… да? — Если начала Эсфи с приказных ноток, то закончила почти умоляющими. Тарджинья улыбнулась и покачала головой:

— Мне будет жаль огорчать советника…

Эсфи сжала свои маленькие руки в кулаки, лицо её приобрело задиристое выражение.

— …Но я всё-таки откажу, — наконец, закончила Тарджинья. Эсфи пихнула её в бок, подруга перехватила её руки, смеясь, и тут Мэриэн положила обеим ладони на плечи:

— Драться будете потом! Слушайте меня. Вам понравилась моя идея? Помните её?

Девочки закивали.

— Тогда ждите меня, и мы зайдём все вместе!

Кереске постукивал пальцем по песочным часам, которые держал в руке, когда Мэриэн, Эсфи и Тарджинья вошли. Раскланялись с королём, с советником, с магами — те держались холодно. Кереске, как заметила Мэриэн, хотел что-то сказать, но Эсфи его опередила. Она сделала шаг и обратилась к королю:

— Ваше Величество, разрешите мне провести одну церемонию. При вас и Его Мудрейшестве, при ваших достопочтенных магах.

— Что же вы хотите сделать, Ваше Высочество? — с невыразительной улыбкой спросил Аранжи. Мэриэн он всё больше казался похожим на тех кукол из ярмарочного театра, о котором рассказывала Тарджинья.

Эсфи замешкалась, и Мэриэн, распахнув накидку и вытащив из ножен меч, вложила его рукоятью в ладонь принцессы. Тарджинья поспешно встала перед ними — и нет, не опустилась на колено, как сделал бы воин, но изобразила поклон.

Мэриэн направила руку Эсфи, чтобы меч плашмя лёг на плечо Тарджиньи. Та подняла голову, её карие глаза лукаво блестели, и уголки губ Мэриэн дрогнули.

— Я беру Тарджинью из рода Фалеала в свои подданные, жалую ей титул герцогини Сагрельской…

То есть, подумала Мэриэн, сгоняя с лица неуместную улыбку, Тарджинье отойдут владения предателя — лорда Дайвеля.

— …И отныне леди Тарджинья должна принести мне клятву верности, — голос Эсфи звучал так ясно и чётко, что покойная королева Агрей могла бы гордиться дочерью.

— Клянусь вам в верности, принцесса! Клянусь, что слово ваше — закон для меня, — ликующе прозвенел ответ Тарджиньи. Мэриэн поймала взгляд Кереске — он казался растерянным, а затем криво усмехнулся. Всё, теперь Тарджинья должна была последовать за Эсфи в Афирилэнд, а Верховный совет… что ж, пусть разбирается с магами самостоятельно! Мэриэн понимала, что Кереске цеплялся за любую возможность, но это его борьба, а у неё, у Эсфи и теперь у Тарджиньи — своя война. Ничего не попишешь.

Зато Королевские Лисы выглядели весьма довольными…

— Мне жаль, что так вышло, — сказала Мэриэн вечером, зайдя в кабинет Верховного совета и обнаружив Кереске за столом. Не поднимая глаз, Кереске подписал документ, скрепил его печатью и ответил:

— Я вас и не виню, герцогиня. Хотя можно было бы подумать, что это ваша идея.

— Моя, — созналась Мэриэн. Кереске вскинул густые седые брови, но промолчал. — Могу я вас кое о чём спросить?

— Говорите, Ваша Светлость.

— Почему Королевские Лисы так легко оставили Эсфи в покое? — Мэриэн никогда не рассказывала Кереске про сцену в зверинце, да и Тарджинья тоже, но он всё знал — должно быть, от вездесущих лармов.

— Думаю, они поостереглись связываться с принцессой ещё раз, — ответил советник таким тоном, словно уже задумывался об этом. — Побоялись джиннии, которой теперь всё известно. Догадались, что дар Эсфи, если он пробудился, слишком опасен, чтобы с ним играть. Таковы мои предположения.

Мэриэн кивнула и решилась:

— И ещё… Вы можете спросить у Лармиара, что грозит тому, кто украл… у мёртвого волшебника? — Мэриэн нелегко дался этот вопрос. — Проклятье или что похуже?

Кереске не стал уточнять, кого Мэриэн имела в виду. Он сидел неподвижно, закрыв глаза, какое-то время, словно заснул прямо за столом. Мэриэн недоуменно ждала и уже думала его «разбудить», когда Кереске открыл глаза:

— Боюсь, что ответ вам не понравится.

У Мэриэн замерло сердце.

— Этого человека ждёт большое несчастье, а какое, зависит от чар, наложенных волшебником перед смертью. Выяснить это, разумеется, не получится.

— Благодарю, — Мэриэн теребила пуговицу на своей накидке, а мысль у неё в голове билась только одна: «Не позволю. Не позволю. Не позволю…»

— Это человек, близкий вам, герцогиня? — с неожиданной мягкостью поинтересовался Кереске.

— Неважно, — Мэриэн шагнула к двери. Всем своим видом она показывала, что не хочет об этом говорить, и Кереске настаивать не стал. Выходя, Мэриэн обернулась:

— Ещё раз благодарю. И… ещё раз простите.

— Не за что, — Кереске потянулся к своим бумагам, а Мэриэн прикрыла дверь, покосилась на верного Каса и ушла.

— Смотрите, что я набрала, — Тарджинья показала Мэриэн целый мешочек, полный колючих зелёных плодов, а Эсферете вложила в ладонь одного такого «ёжика». Эсфи осторожно ощупала его:

— Это что такое?

— Плод каштана. Там внутри орешки! — Тарджинья словно сообщала некую великую тайну, и Мэриэн хмыкнула.

— А что ты с ними будешь делать? — с любопытством спросила Эсфи.

— Миэрко подарю. Как-то слышала, он говорил, что плод каштана — отличный компонент для целебных зелий, — Тарджинья забрала «ёжика» у Эсфи и спрятала его обратно в мешочек.

— А советнику ничего не подаришь на память? — Мэриэн шутила, но Тарджинья, похоже, восприняла это всерьёз:

— Подарю.

— Что? Листья каштана?

— Нет. Потом увидишь, — и больше из неё нельзя было выудить ни слова. Мэриэн знала, что Ирзе Тарджинья отдала все деньги, какие ей выплатил Кереске за канализацию и купальни, так что бывшему рыбаку хватит, пожалуй, надолго. Оставалось загадкой, что можно подарить советнику, у которого и так всё было, разве что Королевские Лисы беспокоили. Но не станет ведь Тарджинья их убивать, полагая, что этим порадует Кереске?

Эсфи уже неплохо владела своим даром, а на севере Афирилэнд начали вспыхивать крестьянские бунты — пора было ехать. Точнее, плыть.

— Конечно, поплывём, — настояла Тарджинья, — вода — это моя стихия!

Мэриэн подозревала, что она хочет устроить какое-нибудь эффектное представление, но свои мысли держала при себе. В назначенный день король Аранжи раскланялся с высокими гостьями и дал им небольшой отряд вооружённых людей. Гафарсийские воины в кольчугах и при мечах выглядели внушительно и должны были охранять принцессу, когда она приплывёт домой и наткнётся на бей-ялинцев.

— Мы вам очень благодарны, — говорила Мэриэн, внутренне изнывая от скуки и нетерпения. Наконец, все церемонии закончились, а с Кереске можно было попрощаться и без лишних слов. Тарджинья торжественно вручила ему… голубоватый водяной шар размером с ладонь.

— Если окажетесь в опасности, — заговорила она, — то кинете этим во врага, и… посмотрите, что будет.

Кереске с сомнением глянул на шар и вдруг улыбнулся:

— Хоть остужу его пыл.

Мэриэн не вынесла и тоже заулыбалась. Эсфи стояла напряжённая и бледная — перед путешествием в Афирилэнд вряд ли что-то могло её развеселить.

— Ваше Высочество, — обратился к ней Кереске после того, как спрятал водяной шар в коробочку.

— Слушаю вас, — откликнулась Эсфи.

— Могу я рассчитывать на вашу помощь, если она мне понадобится? Мне, — тут же поправился Кереске, — и моим друзьям.

Возможно, кто-то из лармов, пробегая мимо, ущипнул его за ногу. А Эсфи приосанилась, как там, в тронной зале, когда жаловала Тарджинье герцогский титул.

— Конечно, Ваше Мудрейшество! Вы и Лармиара всегда можете рассчитывать на мою помощь, — пообещала она. Кереске склонился в поклоне и тут же выпрямился.

— Благодарю вас, принцесса.

Теперь они должны были уходить. В сопровождении отряда, двоих слуг с объёмистыми мешками за спиной, и нескольких высокородных лиц. Со служанкой Маргретой Эсфи давно распрощалась — к большому огорчению первой. Клоделия и Лингелия проводили всю компанию до дворцовых ворот.

— А ты что-нибудь кому-нибудь подарила, Мэриэн? — неожиданно спросила Тарджинья по пути к кораблю.