Часть 4. Главы I - II
I
Ветер дохнул в лицо Эсфи, едва она спустилась с корабля в порту. Эсфи плотнее закуталась в накидку, споткнулась — и Мэриэн тут же поддержала её под локоть. Тарджинья шла следом за ними.
Отряд гафарсийцев и двое молчаливых слуг уже стояли на твёрдой холодной земле. Командующего отрядом звали Гиадо ди Гунья, он был высок, смугл и темноволос. На афирском языке ди Гунья почти не говорил, но на этот случай рядом всегда была Тарджинья.
— Теперь постоялый двор найдём, — Эсфи и говорить было нелегко — так она устала. Казалось, что всё, на что она способна — это дойти до кровати и рухнуть лицом в подушку, но кровать ещё надо было найти. Без приключений.
— Я пойду впереди с Гиадо, — вызвалась Тарджинья, — буду… «переводить»!
Тарджинье холод был не так страшен — ведь её народ жил в горах. Но чувствовалось, что и она очень устала.
— Эй!
Рука Мэриэн, гревшая Эсфи, немедленно напряглась. Враждебный голос со странным акцентом мог принадлежать только бей-ялинцу.
— Нам… нам же не придётся сражаться? — Эсфи привалилась к плечу Мэриэн.
— Думаю, что нет, — Мэриэн, как обычно, постаралась её успокоить.
Бей-ялинцы, конечно, не упустили из виду целый корабль, и объясняться с ними пришлось Гиадо — и Тарджинье, поскольку бей-ялинского Гиадо вообще не знал. Эсфи, Мэриэн и Тарджинья были представлены как благородные дамы из рода Кордеваль, сёстры. Конечно, Тарджинья позаботилась о том, чтобы назвать реально существующий род. Зачем путешествуют? Захотелось повидать другие страны, да рассказать в Гафарса, что нынче творится в афирской земле…
— А и расскажете, — судя по голосам, бей-ялинцев было несколько. Эсфи представляла их себе, как в книге: халаты, сабли, опасно прищуренные чёрные глаза, но сейчас в голосах звучала насмешка.
— Землёй этой правит могучий хан Теркай! Всё по его слову делается. И просто так по землям Теркая никто не ходит!
Отделаться от бей-ялинцев можно было двумя способами, уныло подумала Эсфи. Либо денег дать, либо оружием помахать. Судя по звону монет впереди, Тарджинья и Гиадо выбрали первое.
— А почём вы знаете, что это люди Теркая, а не сброд, готовый стрясти деньги с наивных путешественников? — раздался негромкий голос Мэриэн, когда бей-ялинцы отошли.
Эсфи не видела выражения лица Гиадо, зато Тарджинья откликнулась беспечно:
— Сброд, не сброд… незачем шуметь. Мы с Эсфи и так утомились. Если будем со всеми драться, так и не доберёмся, куда надо, правильно?
— Давайте пойдём поскорее! — Эсфи потопталась на месте и нетерпеливо потянула Мэриэн за руку. Та вздохнула:
— Согласна, но я бы охотно тому самодовольному оттяпала что-нибудь. «Могучий хан Теркай»!
— Какая ты кровожадная, — похоже, это лишь развеселило Тарджинью, поскольку Эсфи услышала её хихиканье.
Портовый городок носил название Арлен, а постоялый двор находился неподалёку от трактира, откуда доносилось пьяное нестройное пение. Хозяин постоялого двора был одет в тёмное и говорил, словно каркал — это всё, что могла заметить Эсфи, а уж потом, в комнате, Мэриэн сказала ей, что у него был внушительный горб.
— Ты думаешь, хозяин может оказаться дэйя? — Эсфи это совсем не понравилось. Мало ли какой у него дар, вдруг он чует таких же дэйя и побежит ночью доносить!
— Вполне вероятно. Но мы хоть знаем, что он может оказаться дэйя… а не гадаем, как с Миэрко!
Заскрипела дверь — это вошла Тарджинья.
— Вас из коридора слышно. Что до Миэрко, не знаю, какая у него была болезнь, но зелья он пил каждый день. Говорил — иначе ему станет худо, и он, того гляди, помрёт, — Тарджинья поставила что-то тяжёлое на пол и перевела дух.
— Таз с водой? А слуги тебе на что? — спросила Мэриэн недовольно. — Благородная леди Кордеваль таскает сама себе тазы с водой. И полотенца — на плечах. Замечательно.
— Да ну их, слуг! Они в соседней комнате и шепчутся между собой. И кстати говоря, старшая леди Кордеваль в мужской одежде и с мечом — это тоже подозрительно…
Эсфи забралась в кровать, слыша, что Мэриэн и Тарджинья ещё о чём-то спорят, но речи их проплывали мимо ушей, как кораблики по тихой воде. Голоса отдалялись, превращаясь в еле слышное бормотанье… Уже засыпая, Эсфи вспомнила одну важную вещь и встрепенулась:
— Мэриэн! Тарджинья!
Обе замолчали и повернулись к ней.
— А наш корабль… он так и останется? Что, если его, как повозку…
— Украдут? — договорила за неё Тарджинья. — Нет, можешь не беспокоиться! Гиадо разместил своих людей и пошёл искать покупателей. Меня не взял — видимо, объясняться будет знаками. Продаст корабль…
— И у нас будет новое золото, чтобы раздавать всякому сброду, — перебила Мэриэн.
Эсфи хмыкнула и погрузилась в блаженный сон.
— Рыба переваренная, а ты так спокойно ешь? — Мэриэн не скрывала удивления.
Эсфи чувствовала себя по-настоящему взрослой, отвечая:
— Мы идём спасать мой народ! Мне не до глупостей, нужно, чтобы у меня были силы.
— Правильно, — судя по голосу Мэриэн, она улыбалась.
Грядущее спасение народа представлялось Эсфи как-то так. Она вместе с подругами, отряд ди Гунья и повстанцы, вооружившиеся кто чем горазд, с одной стороны, а бей-ялинцы — с другой. Эсфи как наяву видела их ухмылки и поднятые сабли, но она в ответ поднимет руки, и Тарджинья тоже, и часть вражеского войска подбросит огромной волной. Потом их понесёт прочь, туда, где Бей-Ял. А тех, кто уцелел, Мэриэн, гафарсийцы и повстанцы погонят, размахивая мечами — и победа! В воображении Эсфи Теркай убегал из дворца вместе со своими людьми и никогда больше не осмелился бы появиться в Афирилэнд! А если появится — Эсфи могла бы, пожалуй, кинуть в него камни. Он ведь заслужил!
— Кто-то топает по коридору, — нахмурилась Мэриэн.
Этих «кто-то» было несколько человек, и Эсфи услышала как бей-ялинскую, так и афирскую речь. Им отвечали голоса Тарджиньи и слуг. Если у Эсфи и был какой-то жалкий аппетит, то он мгновенно пропал.
— Ешь, — велела Мэриэн. — Остынет.
Эсфи поковыряла ложкой в безвкусной массе. А тем временем голоса в коридоре сменились звоном монет.
— Это, видать, ещё одни люди Теркая, — усмехнулась Мэриэн. Эсфи стиснула ложку в пальцах — это не только завоеватели, среди них были афирцы! Да как они могли?!
Наконец, незваные гости ушли, даже не заглянув в комнату, а вместо них вбежала раздражённая Тарджинья.
— Вот, — она сунула Мэриэн что-то блестящее. — Это металлическая пластина с надписью, что нам тут ходить разрешено. Короче говоря, пропуск. Правда, заплатить пришлось гораздо больше, чем вчера, потому как эти — уже не сброд!
— Будем надеяться, — Мэриэн тихо засмеялась, хотя Эсфи не понимала, как можно смеяться, когда слышишь голоса предателей, а наказать их ещё нельзя!
— Это всё Гиадо был виноват, — проворчала Тарджинья. — Сразу за кошелем полез!
— А я думала, это ты первой… — Мэриэн осеклась. — Эсфи? Что с тобой?
Эсфи отставила тарелку куда-то на одеяло, подавив соблазн швырнуть её об стену.
— Там афирцы были! Среди них! Я бы их… я… — Эсфи замолчала, зажмурилась, пытаясь скрыть слёзы, и уткнулась в объятия Тарджиньи.
— Так бывает, бывает…
Всегда красноречивая, она вдруг разучилась утешать и лишь повторяла одно и то же. Эсфи обняла Тарджинью крепче и стала думать о тех, кто не сдался и не сговорился с бей-ялинцами, а ждал свою принцессу.
Вскоре пришёл Гиадо. Короткими рублеными фразами рассказал, что он и его люди купили и лошадей, и запасов в дорогу. На это ушли все деньги, вырученные за корабль, зато теперь путники могли быстрее добраться до бунтующих областей. Эсфи осталась довольна.
— Теперь достанем меховые накидки, и пора в путь, — распорядилась Мэриэн. — Чем севернее, тем ближе зима.
Пока они вынимали вещи из мешков, которые принесли слуги, Эсфи вспомнила об утренних неприятностях.
— Может, это хозяин постоялого двора что-то выяснил, донёс, поэтому к нам пришли люди Теркая?
— Тогда они не удовлетворились бы золотом, а зашли к нам, — возразила Мэриэн с новой серой накидкой на плечах. Эсфи не могла не согласиться с ней.
— Интересно, что это за мех? Может, любимая белка Иамракаса? — Тарджинья взяла себе коричневую накидку. — О, даже слишком тепло!
— Не знаю, — Эсфи погладила мех на своей голубой накидке. — Вряд ли.
— Уж наверняка не кошка, — заключила Мэриэн. — Идём!
На выходе из Арлена пришлось вынимать металлическую пластину и показывать конным бей-ялинцам. Эсфи полагала, что они всё равно захотят денег, но, как ни странно, их устроил один вид пропуска.
То и дело Мэриэн замечала на дорогах подозрительного вида людей и вполголоса говорила об этом. Но отряд Гиадо ди Гунья казался грозным, и грабители не посмели бы напасть на знатных путешественниц. Ближе к вечеру сделали привал, зажгли костры, и пока Эсфи грела пальцы у огня, к ней подсела Тарджинья:
— Оказывается, наши слуги кое-что узнали. Про хозяина.
— И… что же? — Эсфи сделалось не по себе — такой негодующий тон был у Тарджиньи.
— Вы думали, у него горб потому, что он дэйя? Вовсе нет. Его родители в детстве нарочно искалечили, надеялись, что он волшебником станет, дар у него появится. Нашим слугам тамошняя служанка проболталась…
Эсфи едва не обожгла пальцы и отдёрнула их от костра. Вот оно что!
— Когда-нибудь я издам закон… чтобы сурово наказывали таких родителей, — и Эсфи подняла глаза к небу, словно давая клятву невидимым богам.
II
Едва рассвело, как Мэриэн проснулась и обнаружила, что ни Эсфи, ни Тарджиньи не было рядом. Сердце кольнула тревога — хотя девочки могли превосходно сами о себе позаботиться, Мэриэн не забывала слова, данного покойной королеве Агрей.
Мэриэн огляделась. Ди Гунья заверял, что мимо его часовых ни одна собака не проскочит, а сейчас они, прислонившись к стволам деревьев, храпели вместе с остальными воинами. Под этот храп и тоскливое карканье ворон Мэриэн встала, ёжась от утреннего холодка, собрала свою постель и пошла искать подруг.