ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Заилас выжил до завтра.

Я еще не проникла в библиотеку, но знала, что он еще боролся. Я стояла на кухне, подавляла довольную ухмылку, слушая крики дяди Джека.

— Как? — орал он. — Как он все еще отказывает нам? Он должен быть без сил! Как он удерживает тьму в круге? Мы даже не видели его!

Спокойный голос Клода ответил слишком тихо, чтобы я могла разобрать слова.

— Я знаю! — взревел дядя. — Он должен скоро сломаться! Если он умрет раньше, чем мы устроим контракт, я… я… — он не мог подобрать подходящую угрозу.

— О, замолчи, папа, — рявкнул Трэвис. — Все мы недовольны.

— Еще раз перебьешь, и я сломаю тебе челюсть, — прорычал дядя Джек. — Ты — ученик, и если ты хочешь имя демона от меня, веди себя подобающе.

Воцарилась напряженная тишина.

— Нужен перерыв, — решил Клод. — Идемте и что-нибудь поедим.

Дядя Джек хмыкнул, их голоса утихли. Я прислушивалась, через минуту входная дверь открылась и громко закрылась.

Я посмотрела на свою белую кружку. Горячий какао наполнял ее до краев, и я добавила туда взбитые сливки. Сжимая теплую кружку в ладонях, я выскользнула из кухни и спустилась в подвал.

Я включила свет в библиотеке, прошла к черному куполу и опустилась на колени.

— Заилас?

Тьма пропала. Он лежал на боку с рукой под головой, выглядел лучше, чем в прошлый раз, но его глаза снова были темными.

— Пайилас.

— Как все прошло сегодня?

Он утомленно смотрел на меня.

— Они были более mailēshta, чем раньше.

— Что это значит?

Он нахмурился, закрыл глаза, словно пытался перевести слово.

— Надоедливые. Они надоедливые.

Я замешкалась, глядя на горячую кружку, а потом подняла ее.

— Я… принесла это. Может не пить, если не хочешь, но это горячее.

Он протяжно выдохнул, сел, металлическая броня на ногах задела пол. Я опустила кружку на серебряный узор, ручкой в круг. Он поднял кружку. Он прищурился, коснулся пальцем взбитых сливок, и они покачнулись на горячей жидкости.

Может, со сливками я перегнула.

Он осушил кружку, словно выпил залпом алкоголь, а потом опустил кружку на край круга. Я вытянула ее из круга и отставила в сторону.

— Что ты хочешь? — спросил он, все еще выглядя утомленно.

— О чем ты?

Он махнул на кружку.

— За это.

— Мне ничего не нужно.

В его голосе появилось рычание.

— Спрашивай.

— Но…

Для него было важно не принимать от меня бескорыстную помощь. Если так ему лучше… я попыталась придумать простой вопрос. Он смотрел, как я думала, свет в нишах озарял одну скулу и край его челюсти, но бросал тени на его темные глаза.

— Я хочу тебя коснуться, — выпалила я, не подумав, и тут же пожалела.

Он скривился.

— Коснуться меня?

Мои щеки вспыхнули.

— Просто… ладони или… — я прервала себя и взяла в руки. — В круге ты как… видение или сон. Я хочу коснуться тебя, чтобы ощутить, что ты на самом деле тут.

Он смотрел на меня, словно у меня выросла вторая голова.

— Тц. Ладно.

Мое сердце колотилось. Опасно. Это было слишком опасно, но… я хотела сделать это. Так он станет настоящим, чего не могли добиться его облик и голос.

Я придвинулась так, что мои колени были в шести дюймах от круга.

— Прижми ладонь к барьеру.

Он опустил правую ладонь на невидимый купол, рябь побежала от нее, как на пруду. Мое сердце билось в горле, билось безумно. Я сглотнула и подняла руку. Моя рука дрожала. Я замерла, от напряжения тело болело.

Я коснулась двумя кончиками пальцев его ладони.

Его кожа была ужасно холодной. Я осторожно подвинула пальцы к центру ладони и надавила, живая плоть поддавалась. Я обвела его указательный палец с удивлением, отгоняющим страх.

Я обвела большой палец, осторожно согнула свой палец, чтобы задеть выпирающую костяшку под первым пальцем. С той стороны его ладонь была твердой, кожа отличалась от всего, что я ощущала раньше, была прочнее, не так поддавалась и тянулась, как человеческая, но оставалась мягкой и гладкой.

На каждом пальце был темный ноготь, изогнутый конец был у кончика пальца. Ногти не были острыми, казались слишком короткими, чтобы быть опасными, но это все равно вызвало трепет во мне.

С барьером, трепещущим как жидкий свет, я растопырила пальцы и прижала ладонь к его. Моя ладошка была крохотной, а мои тонкие пальцы — хрупкими, по сравнению с его, моя светлая кожа казалась белой на фоне его цвета красноватой ириски.

Я подняла взгляд, глаза были огромными от потрясения. Он смотрел на меня темными глазами с нечитаемым выражением лица.

Это произошло мгновенно.

Он отдернул ладонь, и моя ладонь, прижатая к его руке, тоже подвинулась. Она пересекла невидимый барьер и сильные пальцы, которые я обводила, крепко сжали мои.

Адреналин заполнил тело. Паника визжала в голове. Но я не могла пошевелиться. Застыв, как заяц в пасти волка, я в ужасе смотрела на него.

Он крепко сжимал мои пальцы, потом потянул.

Я жалела его за слабость, но он не был слабым. По сравнению с моей жалкой силой. Я напряглась, но колени ехали по полу. Мое запястье пересекло невидимый барьер, а потом и предплечье, и локоть.

Слезы лились по моим щекам. Почему я была такой глупой? Почему я подобралась так близко? Зачем оказалась в зоне его досягаемости? Он затащит меня в круг и разорвет — отличный финал его долгого плена. Убийство беспомощной девушки демоном на прощание.

Его другая ладонь сжала мое запястье. Я ожидала, что он втащит меня в круг. Что он порвет мою плоть, вопьется хищными клыками в мое горло и разорвет его.

А он перевернул мою ладонь и прижал к ней два пальца.

Прошел миг, мое сердце грозило остановиться.

Он разглядывал мою ладонь, каждый палец. Он провел подушечкой пальца по моему ногтю большого пальца, ощущая текстуру, стукнул по нему своим когтем, проверяя прочность. Он ощупал мои костяшки, погладил тыльную сторону ладони.

Я дрожала, едва дышала, не понимая.

Он ущипнул мою кожу, склонил голову и потянул. Было больно, но я молчала. Он закатал рукав, посмотрел на мое запястье, легонько обвел вены, виднеющиеся под бледной кожей. Он склонил голову, его ноздри раздувались, он вдыхал мой запах. Он вдохнул снова, лизнул мой бешеный пульс. Его язык был теплее его прохладной кожи.

Его черные голодные угасающие глаза посмотрели в мои глаза.

А потом он сжал крепче и потащил меня в круг.

Мой паралич пропал. Я дико охнула, пыталась за что-то уцепиться на гладком паркете, но он легко тянул меня по полу. Я сжалась в комок, ожидая удара.

Он потянул меня за руку, выпрямляя меня, другая его ладонь поймала мою челюсть. Он поднял мою голову, склонился, и перед моими слезящимися глазами было только его лицо. Я с хрипом дышала, слишком быстро, голова кружилась.

Он тихо и хрипло рассмеялся, дыхание задело мои мокрые от слез щеки, и он прошептал:

— Как же выглядит твоя кровь, пайилас?

Мои конечности стали жидкостью. Всхлип сотряс тело.

Он вскинул голову, посмотрел на дверь библиотеки. На миг он отвлекся от меня, ослабил хватку на запястье.

С силой, о которой я не подозревала, я вырвалась из круга, подавшись назад. Моя попа ударилась об пол, тьма заполнила купол, и демон пропал из виду. Я отодвинулась от серебряной линии.

— Робин?

Я повернулась к двери. Трэвис стоял на пороге, раскрыв рот.

Я всхлипнула еще раз, дрожь мешала встать. Я повернулась на четвереньки, чтобы отползти. Трэвис поспешил по комнате, опустился рядом со мной на колени и коснулся плеча.

— Робин, ты в порядке? Не ранена?

Я покачала головой. Голос пропал, когда Заилас поймал меня за ладонь, и я так и не нашла его.

— Демон тебя схватил? Зачем ты подобралась так близко?

Я судорожно вдохнула.

— Я… — слово было хрипом. — Я не…

Он обвил рукой мою талию, поднял меня на ноги. Я не могла держаться сама, адреналин превратил мои мышцы в дрожащее желе. Он прислонил меня к своему боку.

— Папа говорил, что ты ходила сюда за книгой, — пробормотал Трэвис, глядя на черный купол. — Робин… демон заманил тебя, да? Заставил подойти ближе хитростью.

Нижняя губа дрожала. Я опустила голову, поправила очки и вытерла лицо рукавом, чтобы скрыть унижение.

— Он с тобой говорил? Что он сказал? — его голос стал резким, и я сжалась, отодвигаясь от него. Он удержал меня рукой. — Это не твоя вина. Ты не знала, что делать. Демоны бывают очень хитрыми.

Я кивнула, глядя на свои ноги, дрожь утихала.

Он потянул меня к двери.

— Идем отсюда, пока папа не вернулся.

Я заставила себя поднять голову.

— Ты ему не скажешь?

— Нет, ни ему, ни Клоду, но… Робин, если демон говорил, мне нужно знать, что он сказал.

Холод покалывал меня. Как я могла рассказать о своих беседах с Заиласом? Я не защищала демона — уже нет — но не хотела подставлять себя. Трэвис ждал моего ответа.

— Я слышала… шепот, — придумала я. — Я подошла послушать, но слова… не были на английском.

Трэвис сжал губы и повел меня по лестнице.

— Демон должен знать английский. Мы начали с ритуала языка, — он моего взгляда он добавил. — Заклинания, которые передают демону основы нашего языка. Иначе переговоры не провести.

Так вот откуда Заилас знал английский.

— Может, это и был английский? — быстро подыграла я. — Я не очень-то расслышала.

— Ага, — он провел меня до комнаты. У двери он вяло улыбнулся. — Тебе повезло выбраться целой.

Очень повезло. Повезло, что Трэвис спустился. И что Заилас замешкал и ослабил хватку. И что я быстро отреагировала и сбежала.

— Но, — добавил он, — сколько раз ты была в библиотеке? Демон уже пытался привлечь твое внимание? Ты…

— Нет, — прервала я, потрясение не давало вести себя вежливо. — Это был единственный раз. Спасибо за помощь.

Я подавила смущение от своей грубости и закрыла дверь перед ним. Слабая и замерзшая, я скованно прошла к кровати, села на край и смотрела на стену.

Заилас был демоном. Голодным, умирающим, запертым, и его мучили уже десять недель. Ему оставалось жить день или два, и я предложила себя на блюдечке. Дала ему шанс схватить меня, и он воспользовался. Не стоило ожидать другого.

Он был демоном. Такой была его природа. Лишенный морали и злой…