ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Мы с Триной пришли в туннель вместе в двадцать два часа. На мне позаимствованные чёрные штаны и чёрная непромокаемая майка, любезно предоставленная Триной. Жаль, что я не закинула в рюкзак, перед тем как покинуть дом, свой чёрный наряд. Потому что сейчас бы он пригодился.

Я натянула штаны так высоко, как только могла, и закатала штанины, чтобы не волочились по земле. Трина обещает сводить меня завтра в павильон, где я смогу запастись одеждой. Это своеобразный магазинчик в лагере, куда люди приносят свои старые вещи, чтобы обменять на новые. Когда я указываю Трине на тот факт, что мне нечего туда отнести, она заверяет меня, что первый раз бесплатно.

Трей и Кудряш уже ждут нас в тоннеле. На плече Трея висит большая спортивная сумка. Он ведёт нас к своему чёрному пикапу, закидывает сумку назад и передаёт ключи Трине.

— Вы двое, берите Серебряную Пулю. Сиенна и я поедем на грузовике впереди. Не отставайте.

Я смотрю, как Трина плавной походкой направляется к такой узкой и низкой машине, что оба пассажира в ней должны сидеть, втянув шею и плечи. На Трине красные «шлюшные» шорты, как она их сама назвала, которые едва прикрывают её задницу, а так же чёрные сапоги на десятисантиметровых каблуках, которые поднимаются выше колена. Её чёрный топ без бретелек открывает плечи и тонкую талию с бронзовой кожей. Она хорошо выглядит, и так и было задумано. Одним из важнейших элементов нашего плана будет отвлечение внимания, которое она возьмёт на себя. Я подавляю улыбку, когда представляю мужчин, которые не смогут устоять.

Я замечаю, что Трей тоже следит за тем, как Трина идёт к машине, и мой живот сжимается. Мне не нравится этот его взгляд — одобрение и…

Желание?

— Может, хватит уже таращиться? — ворчу я, занимая пассажирское сиденье грузовика.

Трей забирается рядом и смеётся:

— Она отлично справилась. Очень даже.

Глядя вперёд, я скрещиваю руки на груди. Меня не должно парить, что он там думает о Трине. Он знает её намного дольше, чем меня. И всё же ревность сжигает меня изнутри, доводя до точки кипения.

Трей ничего больше не говорит, пока мы не останавливаемся на дороге в четверти мили от предполагаемого местонахождения бункера. Он глушит двигатель и оглядывается назад, чтобы убедиться, что Пуля стоит прямо за нами. Затем смотрит мне в глаза.

— Готова?

К горлу подкатывает тошнота, когда я внезапно осознаю, что мы сейчас будем делать. Я наклоняюсь вперёд, опуская голову между коленей. Если что-то пойдёт не так, если что-нибудь случится…

Это будет моя вина.

Трей кладёт руку мне на спину.

— Мы справимся. Если будем придерживаться плана, никто не пострадает.

Образ Гарретта всплывает перед глазами, его улыбка, его веснушки. Я резко выпрямляюсь.

— А что если кто-то всё же пострадает? — моё дыхание отрывистое. — Я должна сделать это в одиночку. Я не могу допустить, чтобы кто-то из-за меня…

Он берёт пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть на него. Его глаза сияют в свете луны.

— Это будет не твоя ответственность, а моя, — развернувшись, он выходит из грузовика.

Дверцы кузова открываются со скрипом, и я соскальзываю со своего сиденья. Походные штаны Трины достают мне почти до подмышек. Я присоединяюсь к остальным, собравшимся за грузовиком. Трей расстёгивает спортивную сумку и передаёт каждому оружие. Маленькое, чёрное, похожее на пистолет, но явно не он.

— Что это? — спрашиваю я.

— Лазерный шокер. Наше основное оружие. Мы не хотим никому навредить.

— А если он не сработает? — спрашивает Кудряш.

— На этот случай у нас будет в запасе это, — Трей вынимает два пистолета и передаёт один Трине, а другой Кудряшу. Они заряжают их пулями из сумки Трея.

Трей поворачивается ко мне.

— Ты же уже стреляла раньше, верно?

Я киваю, вспоминая, как отец брал меня с собой в пустыню, чтобы пострелять. Он всегда говорил, что мы охотимся на птиц-бекасов, но я-то знала правду. Поскольку у него не было сына, он хотел научить стрелять хотя бы дочь.

Трей передаёт мне пистолет, задерживая прикосновение дольше, чем это необходимо. Он смотрит, как я заряжаю патроны в барабан. Это оружие ощущается тяжёлым в руке, особенно по сравнению с шокером. Я надеюсь, что мне не нужно будет в самом деле использовать пистолет, но если придётся, я это сделаю. Когда он полностью заряжен, а заправляю его за пояс и молюсь, чтобы он случайно в меня не выстрелил.

Используя линк с координатами для ориентирования, Трей, Кудряш и я проходим четыреста метров к месту, где, как мы думаем, находится подземный бункер. Мы приседаем за рядом не очень густых кустов. Трей набирает номер Чеза, пока мы ждём Трину, которая должна поехать по дороге.

— Окей, мы на месте, — тихо говорит Трей. — Сколько времени тебе нужно, чтобы деактивировать их сигнализацию и камеры?

Голос Чеза доносится из линка.

— Несколько минут. Но помни, что у вас будет только десять минут, прежде чем их система восстановится. Туда и обратно. Быстро.

— Понял.

В этот момент я замечаю фары, движущиеся к нам. Мы наблюдаем за Триной, едущей по дороге в Серебряной Пуле. Машина замедляется и постепенно останавливается, но Трина успевает вывернуть руль так, что её фары освещают открытое пространство перед нами.

Матерясь, она выбирается из машины, пинает колесо своей красивой ножкой в высоком сапоге, затем подходит к капоту, открывая его, и склоняется над ним в соблазнительной позе. Я прижимаю ладонь ко рту, заглушая смешок. Фары освещают её ноги, отчего они кажутся бесконечно длинными. Выпятив задницу, она касается грудью двигателя и прочих внутренностей машины.

Я перевожу взгляд на открытое пространство. Ну, давайте же, клюйте на наживку.

Но ничего не происходит.

— Что если это не сработает? — тихо спрашиваю я.

— Тогда ей придётся постараться, — шепчет в ответ Трей.

— Что ты от неё хочешь? Чтобы она разделать и станцевала на машине?

— Я бы на это посмотрел, — признаёт Кудряш. Трей ничего не отвечает.

Я бью Кудряша локтем.

— Это за Трину, — и затем сильно хлопаю по руке. — А это от меня.

— Ай, больно же, — хнычет он.

— Прекращайте этот детский сад, — резко бросает Трей.

Я вновь перевожу внимание на Трину, которая уже должна была понять, что пора поднимать ставки. Она бросает взгляд в нашу сторону, её лицо исказил страх.

— Давай, Трина, ты всё можешь, — бормочет Трей.

Трина морщит лоб, решившись, и вытирает невидимые капли пота. Я в ужасе смотрю, как она с трудом стягивает топ, открывая лифчик без бретелек и вываливающуюся грудь.

— Вот это как раз по мне, — говорит себе под нос Кудряш. — Хорошо, что я не отказался от миссии.

Я разворачиваюсь, чтобы вперить в него взгляд, но понимаю, что он не видит меня в темноте.

— Какого чёрта она творит? — шепчет Трей, отводя глаза.

Ну, хоть одному из них хватило совести отвернуться.

Трина склоняется над машиной, используя топ, чтобы открутить крышку с чем-то горячим.

— Гениально, — говорит Трей, вновь уставившись на Трину. Я не могу ничего поделать с тем, что вижу восхищение в его глазах.

— Готово, — сообщает голос Чеза из линка в руке Трея, и в этот самый момент некое движение слева от меня привлекает моё внимание.

— Смотрите, — шиплю я.

В тридцати метрах от машины Трины земля приподнимается, платформа шесть на шесть метров сдвигается в сторону, открывая чёрную яму. Двое военных выбираются оттуда и подбираются к дороге.

— Идём, — без колебаний командует Трей.

— А как же Трина? — спрашиваю, бросая взгляд назад на неё. Она наверняка заметила приближение мужчин и прижала топ к груди.

— С ней всё будет в порядке. Если она продолжит придерживаться плана.

Низко наклонившись, мы бежим к яме, которая уже спешит закрыться.

— Скорее, — подгоняет Трей, хватая меня за локоть.

Кудряш достигает места первым и прыгает. Я слышу, как он приземляется с глухим стуком и стонет.

Люк закрывается слишком быстро. Я спотыкаюсь, но Трей удерживает меня. Мы уже почти добегаем, когда Трей шипит:

— Прыгай!

Я бросаюсь вперёд и проскальзываю в проход, майка цепляется за край люка, когда крышка закрывается за нами. Я дёргаю ткань, и она рвётся, обнажая мой живот. С грохотом приземляюсь на бетонный пол, основной удар принимает на себя моя пятая точка. Когда я поднимаюсь на ноги, боль простреливает ногу.

Превозмогая запах сырой земли и чего-то металлического, я нахожу время осмотреться. Вокруг толстые каменные стены, вдоль которых простираются металлические трубы, и изогнутый потолок с длинным рядом ламп. Мощёная «дорога» с разметкой ведёт к центру прохода, где начинается металлический пандус, который, должно быть, может опускаться, чтобы военные машины могли заезжать и выезжать из бункера.

Трей встаёт и отряхивается, затем перемещается к панели управления на боковой стене рядом с лестницей, по которой, как я понимаю, те двое военных выбрались из бункера. Трей нажимает несколько кнопок, и люк над головой снова открывается.

— Пойдём, — говорит он, уже двигаясь по коридору. Его рука сжимает шокер, а пистолет убран в задний карман тёмных джинсов.

Я следую за ним, держа шокер перед собой. Кудряш замыкает.

Мы сворачиваем за угол, останавливаясь, чтобы проверить, есть ли там кто. К нашему удивлению, эта часть коридора совершенно пуста. Где все?

Пронзительный вопль раздаётся из прохода за нами. Я застываю на месте, сердце уходит в пятки. Это Трина.

— Помогите! Кто-нибудь, прошу! На помощь!

Я собираюсь развернуться и побежать на звук её голоса, но потом вспоминаю, что это же часть плана.

Глубоко вдыхаю, пытаясь не обращать внимания на всхлипы и крики. Они звучат так правдоподобно, что я начинаю переживать, могло ли на самом деле что-то случиться. Может, она по-настоящему зовёт на помощь?

— Она точно в порядке?

Прежде чем Трей успевает ответить, мы слышим звуки тяжёлых шагов. Они эхом отдаются в этом месте, как в пещере, отчего становится сложно определить, в каком направлении они двигаются.