ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Рэдклифф падает на пол в тот же момент, когда Трей резко запрокидывает голову назад и бьёт затылком охранника за собой. Последовал болезненный хруст и нечеловеческий вопль. Я перевожу взгляд вниз на Рэдклиффа, его пустые глаза, направляя второе оружие на охранника, чьё лицо измазано кровью. Я более чем уверена, что Трей сломал его нос.

— Не двигайся, — предупреждаю его.

Охранник бросает свой пистолет на пол и зажимает нос, кровь сочится меж пальцев. Я подхожу к нему, приставляя шокер к его плечу.

Трей одобрительно кивает.

— Отлично сработано. У меня есть в кармане нож, чтобы разрезать верёвки. Достанешь?

Я залезаю рукой в его передней карман и вытаскиваю складной нож с синей рукояткой и гравировкой на ней:

Наш выбор нас определяет.

БГВ

Раскрывая нож, я встаю на колено рядом с Треем и осторожно срезаю верёвку, затем освобождаю запястья Трины и Кудряша. Разрезанные верёвки падают на бетон и лежат как маленькие неподвижные змейки рядом с лужей крови из носа охранника.

— Нам надо спешить, — говорит Трей, когда я возвращаю ему нож.

Наклонившись, я смотрю в ничего не выражающие глаза Рэдклиффа. Знаю, он меня видит, и я чувствую огромное удовлетворение, плюнув ему в лицо.

— Я найду свою мать. И когда я это сделаю, ты пожалеешь обо всём, что сделал.

После чего мы вчетвером выбегаем из тюрьмы той же дорогой, которой пришли. Я не уверена, кого мы встретим по пути. Охранники, следящие по камерам, скоро нас догонят, если уже не подготовили засаду на выходе. Мы останавливаемся только для того, чтобы ребята забрали своё оружие.

Когда мы оказываемся в коридоре с множеством дверей, я дёргаю каждую ручку по пути. Стучу в них и напрягаю слух в надежде услышать какие-либо звуки.

— Сиенна! Бежим, — зовёт Трей.

— Я не могу уйти без мамы, — проверяю следующую дверь.

Трей возвращается за мной, Трина и Кудряш остановились и замерли в тревожном ожидании, их глаза мечутся по коридору.

Трей хватает меня за руку, но я вырываюсь.

— Я не уйду без неё! — рычу сквозь стиснутые зубы.

Трей смягчается.

— Послушай, ты даже не знаешь, здесь ли она. Они могли перевезти её куда-нибудь в другое место, — он кладёт ладонь на мою руку, уже не пытаясь меня дёргать. — Мы потом это выясним. А сейчас нужно, чёрт возьми, выбираться отсюда.

Я оглядываю длинный коридор. Если я останусь её искать, то меня наверняка схватят люди Рэдклиффа. И, конечно же, они захотят выяснить, кто помог мне проникнуть в бункер. Перспектива снова пережить пытки водой посылает дрожь по моему позвоночнику.

Но если я уйду, то, возможно, больше не вернусь. Отказавшись соблазнять Зейна и убивать Харлоу, я могу никогда больше не увидеть маму. Горячие слёзы жалят глаза. Меня бесит вся эта ситуация. Бесит, что кто-то другой контролирует мою жизнь. На долю секунды мне захотелось, чтобы пистолет, который я направила в грудь Рэдклиффу, не был лазерным шокером.

Трей, видимо, чувствует мои колебания.

— Обещаю. Мы найдём её, — он берёт мою ладонь и тянет за собой.

Пока наш топот эхом отдаётся по коридорам, Трей достаёт свой линк и проверяет карту, чтобы убедиться, что мы движемся в правильном направлении. Все проходы выглядят одинаково. Из-за тусклого света с потолка, отражающегося от каменных стен, на нас падают тени, отчего ориентироваться на обратном пути намного сложнее. Когда мы пробегаем двух оглушённых охранников и кислородные баллоны, я понимаю, что мы приближаемся к люку.

У входа мы наталкиваемся на четырёх охранников, с которыми разобрались Трина и Кудряш. К счастью, они всё ещё обездвижены, но в любой момент могут восстановиться.

Трей нажимает кнопки, чтобы открыть люк, а я неуверенно оглядываюсь вокруг.

Почему они не следуют за нами? Где подкрепление?

Я жду, что нас сейчас начнут обстреливать, но кругом тишина. Жуткая тишина.

Это ловушка?

Трина первая взбирается по лестнице из ямы. Трей кивает мне, чтобы я следовала за ней, пока они с Кудряшом посторожат внизу. Меня переполняют усталость и разочарование, пока я выбираюсь наружу, прикладывая невероятные усилия, мои вспотевшие ладони скользят по металлическим перекладинам. Когда я, наконец-то, добираюсь до самого верха и выползаю наружу, в грязь, я слышу крик, который пронзает меня в самое сердце.

Это Трина. И это совсем не часть плана.