ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Зейн Райдер — настоящий волшебник. Верный своему слову, меньше чем за пять дней он смог надавить на Рэдклиффа и получить разрешение на освобождение моей мамы.

Мы встречаемся у железной дороги в четверти мили от тайного входа в лагерь. Когда он подъезжает на своём мерседесе, я сажусь на пассажирское сиденье, моё сердце бешено стучит от нервного напряжения. Зейн улыбается и, кажется, совершенно расслаблен, а я на грани инфаркта. Если это не сработает, то я не знаю, что сделаю.

— Как там Эмили? — спрашиваю, пытаясь отвлечься от того, что нас ждёт впереди.

Зейн посылает мне ободряющую улыбку, прежде чем переключить передачу.

— С ней всё хорошо, — он усмехается. — Она заставила меня вчера поучаствовать в её чаепитии.

— Правда? Где вы взяли набор для чаепития? Не похоже, что у вас там дом полон маленьких девочек.

— Ариан принесла его… — он бросает нервный взгляд в мою сторону. — Эмили пригласила и её тоже.

У меня напрягаются мышцы шеи. Значит, Ариан пьёт чай с моей сестрой, пока я тренируюсь драться с плохими парнями. Всё честно (нет).

— Рада, что Эмили весело проводит время, — выдавливаю я.

Я не знаю, почему меня это так волнует. Я провела последние два дня, целуясь с другим парнем. Почему бы Зейну не пойти на чаепитие со своей невестой?

Несправедливость этого жжёт меня изнутри, напоминая о том, насколько мы разные. Я должна сражаться за свою свободу, пока он загорает у бассейна, попивая прохладительные напитки, а потом идёт на детское чаепитие. Наши миры просто из разных вселенных.

— Эй, — он привлекает моё внимание. — Хотел, чтобы ты знала, я пытался проверить эту тему с удержанием несовершеннолетних. Но не смог ничего найти — ни записей, ни чего-либо подобного. Но что-то явно странное происходит. Есть закрытая зона на объекте на цокольном этаже, и у меня даже нет доступа туда, — он смотрит на меня. — Но я пока не решился спросить об этом у отца.

— Спасибо, что поверил мне. Я понимаю, что была, наверное, чересчур резкой.

— Вовсе нет. Я рад, что ты сказала. Если мой папа, правда, проводит какие-то безумные эксперименты на несовершеннолетних преступниках, я должен об этом знать. Особенно учитывая тот факт, что я собираюсь унаследовать компанию.

Когда я снова выглядываю в окно несколько минут спустя, я замечаю, что мы приближаемся к Малому правительственному зданию, или МПЗ, где и произойдёт обмен. Он находится на границе пустыни; это то здание, из которого Трей вытащил меня в ту ночь, когда перехватил чип. Я не смогла хорошо рассмотреть его тогда, но теперь, при дневном свете, я вижу огромную серую постройку, резко контрастирующую с пустынным пейзажем.

— Я всё ещё не знаю, как тебе это удалось, — бормочу я, пока он заезжает на полупустую парковку.

— Ну, ВИГ теперь получил стимул, чтобы освободить твою маму.

— Что за стимул?

— Маленькую сыворотку под названием Re0Gene.

— А… — делаю паузу. — И что она делает?

— Возобновляет рост клеток. Ускоряет лечение.

— Как моя чудесная мазь от ожогов?

Зейн улыбается, качая головой.

— Это работает немного быстрее, — он тянется за портфелем на заднем сидении за ним. Как только тот оказывается у него на коленях, Зейн набирает код и открывает защёлку. Маленькая склянка с сиреневой жидкостью лежит на бархатной подушечке со специальной выемкой по размеру. — Я согласился отдать им это в обмен на твою маму, вместе с формулой по воссозданию.

С этими словами он достаёт склянку, показывая мне. Мои глаза распахиваются от удивления. Это, должно быть, очень важная сыворотка, раз правительство хочет её заполучить. А Зейн потеряет права на формулу. И всё ради того, чтобы помочь мне?

— Эта сыворотка — моя разработка, — продолжает Зейн. — Я начал работу над ней, когда мне было восемнадцать и я разбил голову, играя в регби с друзьями. Я не хотел, чтобы шрам остался навсегда, и решил создать что-то, что ускорило бы восстановление клеток. Чудодейственный крем. У меня ушло два года, прежде чем я почувствовал, что вывел формулу, и недавно я её усовершенствовал. У меня ещё не было возможности вывести крем на рынок, а теперь, думаю, хорошо, что не было, — его глаза восторженно сияют. — Давай покажу, как он работает. Можно? — он указывает на мою руку, перебинтованную в том месте, где был маячок.

Я киваю и наблюдаю за тем, как он осторожно снимает бинт. Его улыбка сходит с лица, когда он видит наложенные швы и красную, воспалённую рану, которая всё ещё пытается зажить.

— Что произошло?

Я вздыхаю.

— Рэдклифф. Тот человек, который похитил мою маму, вживил в меня маячок. Когда я присоединилась к «Грани», один из её членов помог мне вытащить его.

— Больно было?

Посылаю многозначительный взгляд.

— А ты как думаешь?

Тревога наполняет его глаза вместе с чем-то ещё. Сомнением? Может, теперь он понимает, что я рассказала ему далеко не всё.

— Смотри.

Он открывает колпачок склянки и капает немного на порез. Лёгкое пощипывание под кожей, которое распространяется по всей руке. Почти сразу же разорванная кожа стягивается, пока не остаётся даже тонкой полоски, выталкивая ненужные швы, которые падают мне на колени. Краснота проходит, кожа становится бледно-розовой, а потом снова белой.

Я смотрю в ошеломлении на самое настоящее чудо. Провожу пальцами по месту зажившего пореза, но чувствую только гладкую кожу.

— Не могу поверить, — выдыхаю я.

— Невероятно, правда?

Поднимаю на него благоговейный взгляд.

— Ты гений. Неудивительно, что ищейки правительства захотели пойти на сделку.

Зейн смеётся и возвращает колпачок на место.

— Не такой гений, как мой отец, — его лицо расплывается в широчайшей улыбке. — Но чертовски близок к этому.

— Ты уверен, что хочешь этого? Ты потеряешь всё, над чем работал.

Зейн пожимает плечами.

— Успешная разработка — само по себе лучшая награда. Кроме того, я всё ещё могу сделать много таких сывороток для себя. Могу даже продавать, если захочу.

— Но у них она тоже будет.

— И надеюсь, что они найдут ей хорошее применение. Помогут другим. Вылечат раненых солдат. Тогда это будет стоить всех тех часов, что я провёл в лаборатории, работая над ней.

Зейн делает глубокий вдох и возвращает склянку обратно в портфель. Потянувшись к ручке на двери, он разворачивается ко мне.

— Готова?

Я киваю, внезапно слишком напуганная, чтобы говорить. Боюсь, если я попытаюсь, то все слёзы, которые я сдерживаю внутри, прорвутся наружу. Я поражена его самоотверженностью. Вот он, сидит рядом со мной, и держит в руках нечто потрясающее. Нечто по-настоящему чудесное. И он намереваться это отдать. Ради меня. Это трогает меня до глубины души.

Если бы он только знал, что я не заслужила его доброты.

Мы идём по извилистой дорожке ко входу в здание, и Зейн берёт меня за руку. Его прикосновение успокаивает меня. Я знаю, что всё будет хорошо. Зейн всё устроил. Больше никакой борьбы. Никаких бессонных ночей. Никаких угроз.

Я поднимаю глаза на развевающиеся на ветру флаги, на которых гордо изображён символ успеха Пасифики. Широкая синяя вертикальная полоса, рядом с ней белая, а затем чёрная. В центре большой белой полосы помещён чёрный символ — трискелион.

Зейн тянет на себя стеклянную дверь, и мы вместе заходим внутрь. Нервничая, я оглядываюсь по сторонам. Не знаю, чего ожидать. Я видела только подземное логово правительства, с каменными стенами, находясь в котором, чувствуешь себя как в пещере. Даже когда меня держали в плену в этом же здании, я находилась на несколько этажей ниже в сыром подвале. Но это место выглядит иначе — внутри оно оформлено в романском стиле, с закруглёнными арками, высокими купольными потолками и широкими белыми колоннами. Наши шаги эхом отражаются от пола из гладкого белого мрамора.

Я вижу только людей в форме. Они повсюду. Пересекают холл со стопками бумаг, разговаривают вполголоса, пьют кофе. Никто из них не поворачивается к нам с обвиняющими взглядами, пока мы пересекаем холл, подходя к стойке регистрации в центре помещения с высоким потолком. Я отчасти жду, что они вот-вот выхватят пистолеты и арестуют меня. Моё сердце громко стучит от страха, я пытаюсь отступить назад, но Зейн ловит мою руку и тянет к себе. Девушка на стойке регистрации, блондинка с большой грудью, смотрит на нас, пока мы приближаемся.

— Добро пожаловать. Зейн Райдер, полагаю?

— Да, — улыбается Зейн. — Мы пришли к мистеру Чедвику.

— Конечно. Следуйте за мной, — женщина выходит из-за стойки, направляясь к коридору по нашу левую руку. Я сосредотачиваюсь на её спине в белой блузке, пока её каблуки цокают по полу. Этот забавный звук раздаётся от её обуви на шпильках, словно она каждым своим шагом растаптывает жучков.

Она останавливается у двери под номером двенадцать и поворачивает ручку. Дверь открывается, показывая единственный стеклянный стол с четырьмя металлическими стульями, по два с каждой стороны.

— Сюда, пожалуйста. Он скоро подойдёт.

Когда она закрывает дверь, мне кажется, что мы попали в ловушку, и меня охватывает паника. Я несусь к двери, но она легко открывается. Зейн обеспокоенно наблюдает за моими действиями:

— Всё в порядке?

— Прости, — бормочу я. — Я подумала, что нас заперли.

Зейн посылает сочувственную улыбку.

— Не переживай. Всё под контролем, — он выдвигает стул для меня. — Вот, присаживайся. Возможно, нам придётся подождать.

Я сажусь и пальцами отстукиваю ритм по поверхности стола. Спустя несколько минут я раскачиваюсь на стуле, его ножки скрипят о мраморный пол. Я хожу из стороны в сторону, прикусив щёку изнутри, пока моё сердце нервно бьётся в груди. Я вот-вот увижу свою маму. Что она подумает о моих коротких волосах?

Дверь открывается за нами, и лысый коренастый мужичок в очках входит внутрь.

— Прошу, присаживайтесь, — кивает он на мой стул.

Зейн опять отодвигает для меня стул, но я едва это замечаю. Я слишком занята тем, что вытягиваю шею, глядя на дверь, задаваясь вопросом, где же моя мама.