ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

СЕРИЗА вытянула ноги и отпила еще морса. Все ее тело болело так, словно ее избили мешком с камнями.

— Как у нас дела? — спросила Игната с другого конца комнаты.

— У нас все хорошо. — Сериза взглянула на нее. Кожа на лице Игнаты казалась слишком натянутой. Темные мешки застилали ей глаза. Кэтрин спряталась в своей комнате, как только они вошли в дом. Сериза вздохнула. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы тоже спряталась. Она пыталась, но тревога сводила ее с ума, и как только она приняла душ, то спустилась в библиотеку, где Игната устроила ей засаду с ягодным морсом, чтобы «заменить электролиты», чтобы это ни значило.

— Ну и денек, — пробормотала Игната.

Эриан протиснулся в комнату и опустился в мягкое кресло, закрыв глаза и держа руку на перевязи.

— Что за неделя!

Игната повернулась к нему.

— Почему ты до сих пор не спишь? Разве я не дала тебе валерьянки полчаса назад?

Он открыл свои светлые глаза и посмотрел на нее.

— Я ее не выпил.

— А почему это?

— А потому, что в твоей валерьянке достаточно снотворного, чтобы усыпить слона.

Игната закрыла лицо руками.

— Знаете, если бы вам пришлось нанять врача, держу пари, вы бы ее послушали.

— Нет, и не собираемся, — пробормотала Сериза.

— А где голубая кровь? — спросил Эриан.

— С Кальдаром.

— Я кое-что заметил. — Эриан повернулся в кресле. — У него память, как у аллигатора в капкане. Нас больше пятидесяти, и он еще не перепутал ни одного имени.

Сериза глубже вжалась в кресло. Вот только этого ей не хватало, семейный разговор о лорде Билле.

— Он мне нравится, — сказала Игната. — Он спас Ларк. — Улыбка растянула ее губы. — И Серизе он тоже нравится.

— Не начинай, — пробормотала Сериза.

— Не забываем о времени. Прошло, сколько, два года с тех пор, как Тобиас сбежал?

— Три, — подсказал Эриан.

В комнату вошел Кальдар, а за ним Уильям. Их взгляды встретились, и сердце Серизы екнуло.

Кальдар опустился в кресло, вытянув длинные ноги.

— О чем мы тут болтаем?

— Мы пытаемся решить, когда тебе следует выдавать Серизу замуж, — сказал Эриан.

Кальдар откинулся назад, в его глазах заиграл огонек.

— Ну…

Сериза со стуком поставила бокал на стол.

— Хватит. Вы уже выяснили, в каком доме находится моя мама?

Кальдар поморщился.

— Пока нет. На случай, если ты забыла, Блю-Рок находится посреди довольно большого озера. Нужно время, чтобы найти нужный дом. Завтра мы все узнаем. У меня есть ребята, которые этим занимаются.

— Что за ребята?

Кальдар отмахнулся.

— Если я скажу тебе, кого я послал шпионить за домом, ты выкрутишь мне яйца, и будешь твердить о том, как это опасно, и как я не должен подвергать опасности детей. С этим разбираются, вот и все, что ты должна знать.

— А теперь притормози…

Что-то с глухим стуком ударилось в окно.

Сериза схватилась за нож. Кальдар вскочил на ноги и с кинжалом в руке двинулся вдоль стены к окну.

Еще один удар. Кальдар прислонился спиной к стене, выглянул наружу, вздохнул и поднял стеклянную панель.

На подоконник вскарабкался маленький зверек. Пушистый, с мышиной шерстью, он сидел на задних лапах, глядя на них огромными бледно-зелеными глазами.

О нет.

Зверек вразвалку подошел к краю подоконника. Его крылья летучей мыши взмахнули раз, другой, он сделал решающий шаг и перелетел к столу. Крошечные когти скользнули по полированной поверхности, и существо шлепнулось на задницу, заскользило и поползло назад, чтобы сесть перед ней, шевеля усами на землеройном носу.

Теперь уже никуда не деться.

— Эмель, ты чуть не довел меня до припадка.

— Извини, — голос Эмеля раздался не от зверя, а примерно в трех дюймах над его головой. — Я еще не полностью контролирую этого малыша. Я создал его всего пару недель назад, но понимаю, что при нынешних обстоятельствах все, что крупнее его, будет сбито.

Зверек почесал бок крошечной черной лапкой.

— Мне так жаль Аню, — сказал Эмель.

— И мне. — Ее пронзила острая боль вины. Аня вызвалась донести вонючку до дома. Если бы не ловушки для аллигаторов, расставленные Лагаром, она была бы еще жива.

Летучая мышь вздрогнула.

— Кто-то вызывал Расте Адира на поляну перед Сене. Это была ты или бабушка Аза?

— Я. Бабуля спит.

Зверек чихнул и свернулся в крошечный комочек.

— Отлично сработано, — раздался бестелесный голос Эмеля. — Ты держала его слишком долго, но в остальном все очень хорошо.

Его похвала наполнила ее нелепой гордостью. По крайней мере, она хоть что-то сделала правильно.

— Спасибо.

Ричард проскользнул в дверь, за ним Мюрид и тетя Пет, ее левый глаз был скрыт черной кожаной повязкой.

Зверек уснул, его крошечная грудная клетка поднималась и опускалась с плавной регулярностью.

— А ты знаешь, что большая часть поместья Ширилов разрушена? — продолжил Эмель. — Дом рассыпался в прах, и все вокруг осыпается желтыми сосновыми иголками. Бабушка ведь не имеет к этому никакого отношения, правда?

Догадливый ублюдок.

— Эмель, ты прекрасно знаешь, что магия разложения отнимает жизнь. Все мы слишком заботимся о бабуле, чтобы позволить ей вот так бросить свою жизнь на произвол судьбы. Она просто спит. Сегодня мы потеряли много людей, и это было очень тяжело. Кейтлин, вероятно, так разозлилась, что проиграла, что пожертвовала собой, чтобы уничтожить это место.

— Я так и думал. Ты же, конечно, помнишь, что помощь в наложении чумы карается смертью, согласно закону Трясины.

И он будет убит горем, если милиция Трясины арестует ее. Но лишь в том случае, если не успеет получить свои деньги.

— Да, я помню.

Сверху существа донесся звук прочищаемого горла.

— Вопрос с угрем до сих пор не закрыт, — сказал Эмель. — Я не был уверен, что мое сообщение дошло до тебя.

— На что ты намекаешь? — Кальдар перестал чистить ногти кончиком кинжала.

— Ни на что плохое. Проще говоря, у всех вас был очень трудный день, и я уверен, что угорь был последним, о чем вы думали. Однако проблема остается нерешенной. В законе четко сказано, что если вы целенаправленно уничтожаете имущество, принадлежащее другому лицу, вы должны возместить ущерб. Как ты знаешь, поскольку мы связаны кровными узами, угорь не напал бы на тебя без повода. Так что либо ты сама спровоцировала его, либо не сделала ничего, чтобы этого избежать. Я понимаю, что в эти разбирательства был замешан другой человек, но факт остается фактом: тебе разрешен проход через собственность секты, а ему — нет. Угорь просто выполнял свой долг. Поскольку ты присутствовала на месте преступления и не можешь утверждать, что не знаешь наших традиций, секта возлагает на тебя ответственность за то, что ты не позаботилась о наш…

— И сколько же? — спросила Сериза.

— Пять тысяч.

Она отшатнулась. У Кальдара отвисла челюсть. Эриан резко распахнул глаза. Игната чуть не выронила стакан.

Сериза наклонилась вперед.

— Пять тысяч долларов? Это неслыханно!

— Это было пятидесятилетнее животное.

— Которое напало на меня посреди болота в безымянном ручье!

— На нем была отметина. Мы просто не знаем, что с ним случилось.

— Это несправедливо!

Эмель вздохнул.

— Сериза, мы оба знаем, что ты вполне способна избегать грязевых угрей, особенно такого размера. Трудно было не заметить эту штуку — она была четырнадцати футов длиной. Однако твои доводы справедливы, и ты моя дорогая кузина, поэтому это всего лишь пять тысяч, а не семь, как было бы для любого другого.

— Мы не можем заплатить пять тысяч, — решительно заявила она.

— Я согласен на четыре тысячи восемьсот, Сериза. Мне очень жаль, но меньшее было бы оскорблением для секты. И даже если так, недостающие двести должны быть получены из моих собственных средств.

Боги, где же она возьмет деньги? Они должны были заплатить секте. Это было слишком много. Сделать из него врага означало бы, что их скот начнет падать мертвым. Сначала коровы и ролпи, потом собаки, а затем родственники.

— Если ты не можешь произвести единовременную выплату, мы можем составить график погашения задолженности, — предложил Эмель. — Конечно, было бы интереснее, если бы он содержал…

— Три платежа, — сказала она. — Не интересно.

— В течение трех месяцев. Первый добросовестный платеж должен быть произведен к концу этой недели.

— Ты вынуждаешь меня выбирать между одеждой на зиму и вечным долгом перед сектой. Мне это не нравится.

— Мне очень жаль, Сериза. — На самом деле.

Существо проснулось.

— Я очень забочусь обо всех вас, — сказал Эмель. — Секта не желает, чтобы я участвовал в этом деле с «Рукой». Но я постараюсь сделать все, что в моих силах. Я найду способ.

Зверек взмыл в воздух и исчез в темноте за окном.

Кальдар захлопнул окно.

— А где мы возьмем деньги? — пробормотала Игната.

— Возьмем драгоценности моей бабушки, — сказала Сериза. Она подумала об изящных изумрудах, оправленных в белое золото, тонкое, как шелк. Они ее связь с матерью, последняя связь с жизнью, которая могла бы быть. Ей казалось, что она вырывает кусок из сердца, но деньги должны были откуда-то взяться, и это был последний резерв, который у них был. — Мы продадим изумруды.

Игната разинула рот.

— Они являются частью приданного. Они подразумевались тебе на свадьбу. Ты не можешь их продать.

О, она могла бы. Она могла. Ей просто нужно было хорошенько поплакать, чтобы не разрыдаться во время продажи.

— Посмотрим.

— Сериза!

— Это всего лишь камни. Камни и металл. Их нельзя есть, они не согреют тебя. Мы должны заплатить долг, а детям нужна новая одежда. Нам нужны новые боеприпасы и продовольствие.

— Почему он не может заплатить? — Эриан кивнул в сторону Уильяма. — Он убил его.

— У него нет денег, — сказала Сериза. — А если бы и были, я бы их не взяла.

Уильям открыл было рот, но она встала.

— Вот и все, спор окончен. До завтра.

Она направилась к выходу на веранду, прежде чем разлететься на части.

СНАРУЖИ холодный ночной воздух обдувал Серизу. Она глубоко вздохнула и начала спускаться по балкону к двери, ведущей в ее любимое укрытие.