Глава 10

Когда группа заиграла одну из песен Блейка, я схватила Моник за руку и потащила вниз.

Мне было наплевать, кто за мной наблюдает, некоторые даже недоуменно приподнимали брови, пока другие, не переставая, фотографировали меня. Я даже попозировала парочке и уверена, будь здесь Бекки, она бы показала мне поднятый вверх большой палец.

Разные парни покупали мне разные напитки всю ночь, некоторые отчаянно пытались со мной заговорить, но Моник была как питбуль: стоило ей рявкнуть — и все разбегались.

Меня это только смешило.

Кто-то сильно толкнул меня в спину, и я вывернула на себя весь бокал. Моник рассмеялась, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать её примеру.

— Чёрт, извини, — сказал симпатичный взъерошенный блондин.

— Всё нормально, — заверила я, когда он попытался привести в порядок мою блузку. Парень даже не взглянул мне в лицо.

— Видишь, что я из-за тебя натворил? Зак, ты чёртов идиот. Теперь мне придется покупать этой милой девушке новую выпивку.

Он говорил громко, глядя куда-то через плечо, и все рассмеялись. Моник же смотрела на происходящее с нечитаемым выражением лица.

— Извини ещё раз, я принесу тебе новый коктейль. Что ты… — он, наконец, поднял глаза и уставился на меня, явно шокированный.

Я закатила глаза.

— Вот чёрт. Дерьмо. Извините.

Я не смогла сдержать смех.

— Простите, Ваше Высочество.

— Зови меня Еленой. И это ещё не конец света. Как твоё имя?

— Называйте меня идиотом, придурком или как вам ещё нравится.

Я снова рассмеялась. Он был очень забавным.

— Я же не Арианна.

Я ахнула и прикрыла рот рукой. Теперь настал его черёд смеяться.

— Ваш секрет умрёт со мной. Так что вы будете пить… Елена?

— Пусть это будет что-нибудь сладкое, с зонтиком и соломинкой.

Он снова рассмеялся, и мы с Моник проводили его взглядом, когда парень направился в сторону бара.

— Он чертовски милый, ну или я просто слишком много выпила, — хмыкнула она.

— Ну-у, мы прикончили полторы бутылки и чёрт знает сколько шотов и коктейлей, — сказала я, и она прыснула со смеху. — Но соглашусь, он — прекрасный молодой человек.

Парень возвратился с высоким красивым розовым коктейлем в руках.

— Надеюсь, ты любишь клубнику, и у тебя нет аллергии, иначе я конкретно облажался и всё это не имело смысла.

— Что, и Рубикона не боишься?

— Блейка? Нет, чёрт возьми. Он идиот, раз отпустил тебя одну.

Я снова рассмеялась.

— Я так понимаю, ему не до тебя, у него на уме совсем другое. Он всё ещё с тем Снежным драконом, да?

— О, эти двое неразлучны, она его «прелесть»¹.

Моник заржала над тем, как я это произнесла, и ухватилась за моё плечо.

— Безопасно ли оставлять её с тобой… — подруга подождала, пока он назовет своё имя.

— Ксавьер, — подсказал он.

— Итак, Ксавьер?

— Конечно, безопасно, я и мухи не обижу.

Моник закатила глаза, и мы снова рассмеялись, после чего она обняла меня, покачиваясь из стороны в сторону.

— Я ужасно пьяна, но, надеюсь, тебе было так же весело, как и мне.

— Да не то слово! Иди, проспись. Со мной всё будет хорошо.

— Отшлёпай его.

Я завизжала от смеха, а она отпустила меня и, покачиваясь словно утка, поковыляла в кабинет.

Я осталась с Ксавьером на всю ночь. Мы смеялись — он был очень забавным, — и я старательно поддерживала беседу о его жизни. Он окончил школу, в которой не было драконов, и мне вспомнилось, как я впервые ступила на порог Драконии и готова была всё на свете отдать, чтобы учиться в обычной школе.

Когда заиграла оживленная музыка, я потащила его танцевать.

Выпивка текла рекой, а вместе с ней уплывало и всё, что делало меня принцессой Еленой Мэлоун-Сквайр.

Последнее, что я запомнила на все сто процентов, — это долгий поцелуй с Ксавьером, и как мы снова вскочили танцевать, когда заиграла очередная зажигательная песня.

Но на этот раз танцполом всё не ограничилось. Я залезла на стол; вспышки следили за каждым моим движением, и это словно придавало мне уверенности, какой я ещё никогда не испытывала.

Даже не знаю, сколько песен я протанцевала на столе.

— Елена.

Услышав знакомый и весьма недовольный голос, я обернулась.

Вспышки камер осветили источник, и я рассмеялась.

Ну, конечно же, идиот решил вмешаться, теперь, когда мне было по-настоящему весело.

— Расслабься, чувак. Выпей стаканчик-другой, да хоть весь бар опустоши, чёрт возьми.

Я издала громкий возглас, и все отсалютовали мне своими бокалами. Я поступила так же и осушила предложенный мне шот. Помню, как произносила какую-то речь, но без понятия, о чём говорила. Помню только, что вновь целовалась с Ксавьером, и последовавшую за этим волну вспышек камер.

Когда заиграла новая песня, и мне снова захотелось танцевать, пара рук схватила меня за ноги и стащила со стола, перекидывая через плечо.

— Кайфоломщик! — воскликнула я.

— Да захлопнись уже. Ты понятия не имеешь, что с тобой будет завтра.

— О, как будто тебе и впрямь не насрать, Блейк. Что ты вообще здесь забыл? — насмешливо пропела я.

— Мне позвонил Джимми, ясно? Он волновался и умолял забрать тебя в поместье.

Он спускался по лестнице. Нас продолжали преследовать вспышки камер, люди выкрикивали вопросы, и я заметила, как один из них оборвался на середине, когда Блейк рыкнул в их сторону.

Какой же он странный, совершенно за гранью понимания.

Ни разу в жизни я не чувствовала себя настолько пьяной; всё кружилось, а пока Блейк уносил меня прочь, перекинув через плечо, всё стало ещё хуже.

Я начала смеяться и щекотать его бока. Блейк даже не вздрогнул.

— Ты не боишься щекотки.

Я приподнялась и посмотрела через плечо, но увидела лишь его затылок.

— Да, не боюсь, — ответил он серьезным тоном, и я состроила серьезное лицо, пытаясь подражать ему, но это только рассмешило меня ещё больше.

Послышались крики, нас осветили новые вспышки, и почему-то доносились шаги бегущих людей. Блейк зарычал, преобразился и полетел, унося меня прочь. Он нёс меня в лапах, а не на спине. За что я была весьма признательна, ведь иначе я бы точно свалилась.

Я начала петь одну очень дурацкую песню, которая в тот момент почему-то казалась такой замечательной.

Блейк тихо зарычал, что меня только приободрило, ведь я хотела вернуть должок за все те разы, когда он раздражал меня в моей голове.

Я пела всё громче, и он полетел быстрее, а затем просто раскрыл лапу.

Секунды две я кричала, а затем моё тело поглотила ледяная вода. Я вынырнула и, глотнув воздуха, потащилась к краю бассейна. Одежда насквозь промокла, а в голове было так ясно, будто этой ночью я не выпила и капли спиртного.

Я закашлялась, а когда успокоилась, увидела Блейка, лежавшего у бассейна на заднем дворе их дома и постукивавшего когтями. На глаза навернулись слёзы. Он был так жесток. Утащил, когда мне было так весело, и для чего? Чтобы вновь растоптать. Я больше не могла это выносить.

— Какой же ты козёл, Блейк, — крикнула я из воды и хорошенько обрызгала его. Он энергично затряс мордой, и длинные усики, выбивавшиеся из его уродливой рожи, разметались во все стороны. — Не очень-то приятно, правда?

Я вылезла из бассейна. Одежда неприятно липла к телу.

— Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти сегодня, — сокрушенно сказала я, выжимая волосы. — Прости, я забыла. — Уголки моих губ слегка изогнулись, едва обозначив улыбку. В глазах предательски заблестели слёзы. — Зачем тебе знать о том, через что я прохожу?

Я посмотрела на него в упор, и впервые он действительно слушал.

Слёзы сдавливали горло, и, отведя взгляд, я уставилась под ноги. Не могла поверить, что собираюсь это сделать. Но с меня хватит.

Я вновь улыбнулась, на этот раз искренне. Сделала глубокий вдох. Он не увидит моих слёз.

— Я всё перепробовала, Блейк. Всё, но, что бы я ни делала, это бесполезно, так что ты победил, — я взглянула на него в последний раз. Вновь мягко улыбнулась. — Ты свободен. Я освобождаю тебя от всех ненавистных тебе обязательств, против которых ты так восставал. Прости, что пришлось так долго ждать. С этого момента… у меня нет дракона.

Я с трудом сглотнула, а он лишь сверлил меня своими глазами-бусинками, ничего не говоря, даже не улыбнулся.

Я направилась к дому. Моя комната была двумя этажами выше, и, подойдя к стене здания, я призвала лозы, обвивавшие усадьбу в этом месте. Я была волшебницей, только когда Блейк находился в обличие дракона. Только в это время я могла управлять своими способностями.

Лозы ожили, побежали по стене, а верхушка выгнулась и спустилась ко мне. Я ухватилась за конец, он обвился вокруг рук и потянул ко входу в мою комнату. Ступив на балкон, я бросилась к двери. Вода текла с меня ручьями, и на холодном ветру я начала дрожать. Отперев дверь даром телекинеза и войдя внутрь, я захлопнула её как можно громче.

Из груди вырвался крик, полный отчаяния.

Он ничего не сказал. Ни тебе слов благодарности, ничего. Даже сейчас, когда я его отпустила, он продолжал вести себя как неблагодарный сукин сын.

Наконец-то я свободна от него. Я полагала, что сегодня его ненависть ко мне наконец-то иссякла. Стянув с себя блузу, подошла к шкафу и схватила первую попавшуюся футболку. Избавившись от лифчика, натянула её на себя. Она опустилась, прикрывая задницу, и я стянула мокрую юбку и скинула промокшие ботинки. Потом сменила мокрые трусики на сухие, а когда закончила переодеваться в сухое, по щеке покатилась слеза.

Почему же мне так больно? Я всегда знала, что он не хотел видеть меня своей наездницей. Он скорее будет сносить жестокие побои и оставаться таким же засранцем, чем пойдет со мной на мировую. Я все еще ощущала побои, — конечно, не так сильно, как в первый раз, — но я точно знала, когда они ему предстоят.

Может теперь, когда я его отпустила, они перестанут причинять мне вред. Просто потому, что связь наконец-то разорвана.

Я не хотела плакать, только не из-за этого. Освободить Блейка было единственным выходом. Вздохнув, мне кое-как удалось сдержать слезы, и я набрала в грудь побольше воздуха, стараясь усмирить свой гнев.