Но хуже было, когда он ответил. Когда он произнес ее имя с этим хрипом. Он выдавил сквозь сжатые губы:

— Я провалился. Ты попробуешь сделать, что… я не смог?

— Валанир… как?

— Ты принимаешь это?

— Что…

— Ты принимаешь это?

Она смотрела в его глаза, задержав дыхание.

— Да.

Пророк схватил правой рукой Серебряную ветвь перед собой, охнул, словно она пронзила его светом. Серебро озарило его лицо, смягчившееся с жутким цветом. Его левая рука потянулась к Джулиен. Она пыталась схватить его за руку, но он тянулся вперед, мог вот-вот упасть. Но не упал. Он прижал ладонь к ее лбу. Его кожа была как высохшее дерево. Но Валанир Окун своим голосом произнес последние слова. Метка на его глазу вобрала в себя свет Серебряной ветви и пылала, как звезда.

— Все, что во мне… тебе, — он обмяк, рухнул на колени. — Боги. Простите меня.

Свет вокруг его глаза угас. Умер. Джулиен смотрела: метка Пророка пропала с лица Валанира.

Сначала она онемела. Мир застыл вокруг нее. Она видела, как Валанир Окун с серым лицом склоняется вперед, замирает в воздухе. Она ощущала сухую мертвую ладонь на своем лбу. А потом время снова пошло, и начались изменения, и она словно оказалась на склоне скалы, споткнулась и не могла остановить падение.