ГЛАВА 17

Он следовал за Этереллом весь день, но все пошло не по плану. Когда снаружи началось пение, Дорн подумал, что теперь Этерелл оставит свое место у Зала лир и займет место рядом с Элиссаном Диаром у костров, хоть цель и не была ясна. Планом Дорна было спасти друга от эффекта чар, даже если придется избить его на месте. Но Этерелл Лир расположился у двери — почему она была закрыта? — Зала лир и старался выглядеть спокойно. Дорн прятался на балконе выше и видел изменение. Ночью было темно, и коридор был залит луной. Дорн увидел, как друг осмотрелся с холодом, а потом расслабился. Принял скучающий вид.

Дорн знал его достаточно, чтобы понять, что он играет. Он не знал, зачем.

Время шло. Его друг расхаживал. Дорн чуть не задремал, где сидел. Он резко проснулся от раздраженного голоса внизу:

— Ради небес, Дорн, можешь выходить.

Он замешкался на миг. Но Этерелл смотрел на то место, где он был спрятан. Дорн склонился через перила балкона.

— Я мог бы тебе сказать, почему я тут, но тогда ответишь и ты, — сказал он, — и это станет детской игрой.

— Я знаю, почему ты здесь, — сказал Этерелл, отряхивая рукав. Дорн видел с высоты макушку друга, его волосы. — Ты следовал за мной. Я не знаю, зачем. Но догадка есть — ты хочешь спасти меня от меня же. Это трогательно. Но меня не нужно спасать.

— Хорошо, — сказал Дорн. — Ты знаешь, почему я тут. У тебя преимущество. Как обычно, — он сжал перила, перемахнул через них на середину лестницы, схватился за перила там и спрыгнул к другу у двери Зала лир. Он исполнял этот трюк много раз за годы, в этом замке было много углов и лестниц для такого, и он совершал открытия в ранние годы. Теперь все изменилось, он стал старше, ощущал себя серьезнее.

Этерелл наблюдал без эмоций

— Я не думал направлять тебя.

Его словно ударили.

— Молчи, — сказал Дорн. — Все не так. Я… хотел убедиться, что с тобой ничего не случится. Эти люди… не такие, какими кажутся.

— Я знаю, какие они.

— Тогда почему… — он замолк. Они услышали протяжный крик из Зала лир.

Этерелл ворвался в дверь и выхватил нож.

Дорн ярко запомнил сцену, что встретила их. Ужас ее не вязался со спокойствием Зала.

У Серебряной ветви Пророк Валанир Окун лежал на полу, скалясь, лицо было бескровным. Дорн ясно ощущал смерть в комнате. Рядом с Пророком сидела, упершись спиной в каменный пьедестал, Джулиен Имара. Она безжизненно смотрела в пустоту, раскрыв рот.

Лунный свет ясно показывал метку Пророка вокруг ее глаза.

Этерелл рычал ругательства. Его лицо побагровело.

— Чертов Пророк, — он опустился перед Джулиен, провел рукой перед ее глазами. Он сжал ее запястье, проверяя пульс. — Она жива. Он что-то с ней сделал…

Сердце Дорна колотилось.

— Она — Пророк, — метку нельзя было спутать.

Этерелл подошел к телу Валанира. Он потряс Пророка за плечи. Когда он повернулся, его гнев был таким сильным, что Дорн отпрянул.

— Он знал, — рявкнул Этерелл. — Знал, что умрет. Теперь ясно. Конечно, он не сказал. А теперь слишком поздно.

— Поздно?

— Отплатить ему долг, — Этерелл стиснул зубы. — Я ненавижу быть в долгу, — он взял себя в руки и указал на Джулиен. — Помоги с ней. Заберем ее в нашу комнату. Никто не должен видеть ее такой, иначе будут вопросы.

— Ты работаешь на Валанира Окуна?

Но Этерелл не смотрел на Дорна. Он смотрел в сторону, за плечи Дорна. Он скривил губы в улыбке, и Дорн видел, каких усилий она ему стоила.

— Его-то я и хотел увидеть, — сказал он. Дорн обернулся.

Марик стоял на пороге. Он в один прыжок оказался в зале, обвил рукой шею Дорна. Давление на шею было хитрым, еще движение, и Дорн лишился бы воздуха.

— Я догадывался, что ты тут, — сказал Марик. — Мастеру будет интересно.

Этерелл шагнул вперед.

— Конечно, будет. Или, — сказал он с теплом, — я уговорю тебя скрыть это между нами?

Марик рассмеялся.

— С чего бы?

— Без причины, — Этерелл взмахнул рукой, Марик охнул. Дорн ощутил, как хватка на шее ослабла, он вырвался и обернулся, а из горла Марика вырвалась красная струя. Дорн отпрянул, едва осознавая, как двигался. Юный сын лорда упал на колени. Лицо исказил шок. Он попытался закричать, но вышло лишь бульканье. Марик упал на бок, сжимая горло пальцами.

Этерелл посмотрел на нож в руке.

— Еще проблемы, — он скривился. — Может, тут удастся выкрутиться, — он отвернулся от Марика, булькающего на полу, и склонился у трупа Валанира Окуна. Он сжал мертвую руку Пророка на рукояти кожа. — Вот так. Готово. Они убили друг друга, — он встал и подошел к Джулиен, поднял ее на ноги. Она не реагировала. Линии метки вокруг ее глаза были красными, словно от лезвия. Кожа рядом с линиями была раздражена. Этерелл кивнул Дорну, чтобы тот помог нести ее. — Идем.

Наверху они уложили ее на кровати Этерелла и укрыли. Этерелл зажег свечу и поставил на столик возле ее головы. Она начала бормотать и задыхаться. Она ничего не видела, как в бреду.

— Тише, милая, — сказал Этерелл с натянутой нежностью. — Тише, — ее веки вскоре опустились, но не до конца, оставив жуткую полоску белого. Ее конечности перестали содрогаться и замерли. — Трава в свече помогает, — сказал Этерелл. — Я не спрашивал его, что в ней. Теперь и не узнаю.

Дорн сел на свою кровать. Он смотрел на юношу над девушкой без сознания… он мгновения назад быстро и беспечно убил. Кровь была на его рубашке, осталась на щеке. Дорн сказал:

— Кто ты?

Улыбка Этерелла снова была слишком широкой, словно терпения не хватало. Он преувеличенно поклонился до пола.

— Этерелл, наследник поместья Лир, если позволите.

— Нет.

— Что ты хочешь знать?

— Ты заставляешь меня спрашивать?

Этерелл встал, провел рукой по волосам. Он словно неохотно соглашался.

— Ладно, — он подошел к окну. Все это время было слышно странное пение со двора. Он увидел оранжевый огонь у лилового неба. Песни были не те, он знал это.

Все в этой ночи, это весне было не так.

Глядя вниз на что-то в темноте, Этерелл заговорил:

— Мне было десять, когда Валанир нашел меня. Тогда меня держали у лорда на севере. Не Амаристота, а их соседа западнее. Так мне сказали.

Дорн ждал, но Этерелл молчал.

— Держали? — спросил Дорн. Ответа не было. Дорн похолодел. — О, нет.

— С шести лет, вроде. Я не помню, когда меня забрали из дома, или где был дом. Я даже не знаю точно, сколько мне лет, — его профиль смягчал свет луны. Снаружи пение затихало, трещал огонь. — Когда я был мальчиком… Люди видели меня и хотели. И лорд держал меня своим любимцем, были балы, — он повернулся к Дорну с улыбкой. — Я многому научился за те годы. Узнал о людях, об их желаниях, о том, как они их осуществляют.

Слезы катились по щекам Дорна.

— Мне… так жаль.

— Больно? — улыбка Этерелла пропала, он смотрел на Дорна с вежливым интересом. — Наверное, — он отошел от окна, словно ему нужно было двигаться по комнате, и начал расхаживать у кровати, где лежала Джулиен, но не замечал ее. — Валанир Окун был на одном из балов, его купили развлекать их вечером. За развлечения платили много, чтобы выступающие забыли, что видели. А Валанир так не сделал. Он увидел меня и переменился. Я смотрел в его глаза и понимал, что он видел меня. Он знал, что я скрывал в сердце. Что я замышлял месть, когда вырасту… и я был в этом хорош. В плане, скрытности… и исполнения. Звучит странно, но он это все увидел. Мы связались тем взглядом в зале, пока мой лорд пил четвертый кубок вина. Позже, напоив его вином еще сильнее, Валанир поспорил с моим лордом и победил, — голос Этерелла зазвенел от гнева. — Он купил меня. Забрал, пока никто не понял, что случилось. Конечно, я знал, чего он хотел. Но нет. Валанир Окун хотел от меня другого. Он знал, что я быстро учусь. Он обучил меня поведению сына лорда — буквам, истории, музыке. Мечу. И он отправил меня в Академию своим шпионом. А я? Я бы отплатил ему долг, находясь тут. Никто больше меня не забирал.

— Куда… ты хотел пойти? Потом? — Дорн говорил с трудом.

Этерелл улыбнулся.

— Я думал навестить замок на севере. С кожами. И не спешить. Я не хочу, чтобы он умер медленно. Важно восстановить справедливость, согласен?

Дорн дрожал, хотя в комнате не было холодно. Он сжался, напрягся. Он не мог утешить, этого не желали. Он не мог говорить о любви. Он сказал лишь:

— То, что с тобой случилось…

— Забудь. Забудь, что случилось, — лицо Этерелла стало каменным, Дорн всегда этого боялся. — Хочешь помочь? Это достойно похвалы. Ты хочешь… и другого, я знаю.

Он двигался быстро, как с Мариком и ножом. Он поднял Дорна за плечи и повел спиной вперед, пока Дорн не оказался в ловушке, но все равно шагал из-за болезненной хватки. Это произошло слишком быстро. Лицо Этерелла было близко, дыхание согревало его губы, глаза были на одном уровне с его. Спина вжалась в стену. Этерелл прижал его, склонился. Шелковым голосом, каким он говорил с Сендарой Диар, он прошептал на ухо Дорну, и он согрелся и поежился:

— Я знаю, чего хотят люди. Я могу вызвать в тебе взрыв, который ты не забудешь, — он зашипел. — Но я ничего не почувствую.

Этерелл отпрянул и не смотрел на стыд Дорна, прижатого к стене. Слезы катились, к его унижению. Дорн ощущал ужасное унижение, горе и сотню других эмоций, которые не мог описать. Но он сказал:

— Это не… то, чего я хочу, — удивительно четко. Киара вернула ему голос, кусочек себя. Он закрыл глаза, прислонил голову к стене, предательское сердце колотилось.

Оно замедлилось, и он открыл глаза. Этерелл быстро двигался по комнате, переодеваясь. Он снял рубашку с себя, как ящерица, и бросил. Он склонился у чаши и смыл кровь с лица.

Когда тела Марка и Валанира Окуна найдут, подозревать будут тех, кого не было у огней.

Дорн понял это, осознал действия и последствия и смог двигаться.

Он подобрался к двери. Открыл ее.

— Куда ты? — Этерелл звучал раздраженно. Дорн закрыл за собой дверь. Она захлопнулась. Тишина. Он пошел, спотыкаясь, по коридорам, где ходил половину жизни. Он словно был выброшен из комнаты и не мог вернуть равновесие. Тьма проглотила его. Он упал во тьму. Дал себе пасть. Она открылась ему, стояла полная тишина. Даже не было музыки. Шумело лишь его сердце.