Глава 14

— Я имею в виду… — я откинулась на спинку стула. — Вам станет легче, если я скажу, что не знала о том, что происходит в загробной жизни? Нельзя сказать, что многие люди испытывали смерть, если они не полубоги, конечно.

— В любом случае, — сказал Лир, — я помог душе Ирдиона двинуться дальше, но без меня он бы вечно мучился.

Я осушила свой бокал. Это было всё равно что пить жидкий солнечный свет.

— В таком случае я больше не буду стрелять в тебя железом, если только это действительно не понадобится, — я оглядела комнату, отчаянно желая сменить тему разговора. Где, чёрт возьми, еда? — Так где остальные рыцари? — спросила я. — И Мелисанда?

— Остальные рыцари едят после Совета Трёх, — сказал Лир.

— Значит, мужчины едят первыми, — сказала я.

Гвидион скрестил ноги.

— У нас здесь есть женщины-рыцари. Они просто не сенешали, как мы.

Мидир пренебрежительно махнул рукой.

— Иногда их вклад стоит того. Но боги назначили мужчинам и женщинам разные роли. Это всем известно.

Лир закатил глаза.

— Боги не делали ничего подобного. Мидир, тебе действительно следует вырваться из двенадцатого века.

— Ну и пофиг, — запах восхитительных морепродуктов защекотал мне ноздри, и у меня потекли слюнки. Это оказалось достаточно заманчивым, чтобы я смогла на несколько минут позабыть о своей компании.

Я посмотрела на человеческую женщину, которая несла поднос с едой к нашему столу. Её розовое лицо было влажным от пота. Она выглядела так, словно трудилась над едой. Кроме того, она выглядела, вероятно, самым лучшим человеком в комнате.

Когда-то я была великой принцессой и обладала огромной властью. А теперь я жила среди людей, с дешёвым печеньем и банками консервированной кукурузы. Может, еда была ужасной, но это не самое худшее, потому что я действительно любила людей.

Служанка приподняла крышку-купол, открывая взору лосося, сделавшегося золотистым от шафрана. Рядом с рыбой лежали жареные в масле сморчки и салат из полевых цветов: маргариток, красных бутонов, фиалок и клевера.

Это была та самая фейрийская стряпня, которую я когда-то ела каждый день. А сейчас в мире не существовало ничего, кроме этой еды.

«Ооо, да». Я схватила со стола нож и вилку, набрав на неё идеальную порцию грибов и лосося вместе. Когда рыба, казалось, растаяла у меня во рту, я поняла: а) что я громко стону, и б) что Гвидион всё ещё говорит со мной. Я проглотила свою еду.

— Прости, что?

— Я сказал, что меня завораживают люди. Я имею в виду, конечно, они хуже, но… очаровательны, — его глаза сверкнули, и он принялся за еду. — И ты жила среди них. Ты смотрела телешоу? Ты когда-нибудь носила шлёпанцы? Ты ела фасоль, завёрнутую в хлеб, который имеет толщину человеческой кожи?

Я уставилась на него.

— Буррито?

— Точно, — он ухмыльнулся. — Прекрасно. А масло, которое не настоящее масло, а сделано из безвкусного жира и окрашено в жёлтый цвет?

Мидир скривил губы, глядя на Гвидиона.

— Почему ты так дружелюбно относишься к этой грязи?

Гвидион пожал плечами.

— Мне уже надоело оскорблять её, и мне всё равно, что она сделала. Ну ладно, она похерила Ис и убила Ирдиона. Давайте двигаться дальше. Кто-то должен был убить этого траханого голубя в какой-то момент.

Я проглотила ещё один кусочек пищи — сморчки, идеально подрумяненные в масле.

— Никто не говорит «траханый голубь».

Гвидион ткнул вилкой в воздух.

— И как сказал Лир, фейри очень добры к своим гостям. Или, по крайней мере, мы не убиваем их за обедом, — он предостерегающе поднял бровь.

Вот оно снова. Слова про «убийство за обедом» были произнесены со странным намёком, как будто я провела целое столетие, убивая своих гостей за пиццей.

Я имела несчастье поймать взгляд Мидира. Он по-прежнему выглядел разъярённым и не притрагивался к еде.

— Может, тебе и всё равно, Гвидион, но родители Ирдиона плачут от горя, потеряв сына. Его мать вырвала себе все волосы. А скальп у неё странно бугристый, как коленная чашечка. Она выглядит нелепо.

Я сделала глубокий вдох.

— Послушайте, мне жаль, что я убила вашего друга. Я думала, он пришёл убить меня. Это потому, что он действительно держал плакат с угрозой убить меня.

— Ну конечно, — пробормотал себе под нос Гвидион. — Идиот.

Лир пожал плечами.

— Он дал тебе возможность выбора, Аэнор. «Сдавайся или умри мучительной смертью». Ты отказалась от возможности сдаться.

— Сдаться тому, кто тебе угрожает мучительной смертью — это не самый лучший вариант, — сказала я. — Если кто-то говорит тебе: «Пойдём со мной, или я вырву твои органы», ты имеешь полное право перерезать ему горло.

Гвидион пожал плечами.

— В её формулировке есть смысл.

Когда Лир наклонился вперёд, все взгляды обратились к нему. Факелы заливали его мускулы золотым светом и отражались от короны.

— Сейчас всё это не имеет значения. Ты здесь не просто так.

— А именно?

— Мы получили достоверную информацию о том, что вскоре на нас может напасть армия духов, одержимых идеей уничтожить нас. Вот почему ты здесь.

— Интересно, — сказала я. — Продолжай.

— Ты здесь потому, что мне нужна твоя помощь, чтобы найти атам[11], который поможет нам изгнать этих духов, — сказал Лир.

— Атам, — повторила я. — Тебе нужно, чтобы я нашла для тебя волшебный клинок? Я ничего не понимаю. Я всего лишь моргена. Отслеживание магических объектов не входит в мои навыки.

Мощная магия Лира исходила от него.

— Нам нужна не твоя песня. Это природная магия в твоей крови. Атам, который мы ищем — это Атам Мериадок, использовавшийся твоей семьёй для сотворения могущественной морской магии. Давным-давно один из моих предков сделал его, но он создан для вашей семьи. Последним, кому он принадлежал, была твоя мать. Королева Малгвен была великим лидером. Её древний атам способен убивать этих духов, направляя морскую магию в атаку против них.

— Это правда, моя мать была великим лидером. У неё правда имелось несколько мужчин, которые помогали ей поддерживать весёлый вид дома и помогали ей в воспитании детей, пока она управляла королевством. Как ты и сказал. Боги создали мужчин и женщин для разных ролей. Это всем известно, — я отхлебнула вина.

Взгляд Мидира был похож на свернувшееся молоко.

Лир водил кончиком пальца по краешку своего бокала.

— Колдунья из рода моей матери выковала атам много веков назад с помощью крови и костей твоих предков. Ты связана с атамом. Если ты настроишься на него, то сможешь почувствовать его притяжение. Он полон силы Мериадок, и ты можешь услышать его магию.

Сердце стучало у меня в ушах. «Сила Мериадок…»

Я налила себе ещё один бокал вина.

— Несомненно, он утонул вместе со всем остальным в Ис. Он, наверное, в моём разрушенном королевстве. А это, между прочим, далеко отсюда, — Ис располагался далеко от побережья Корнуолла.

Тени, казалось, дышали вокруг мускулистого тела Лира.

— Я прочесал руины острова на дне моря. Его там нет.

— Так позвольте мне убедиться, что я всё правильно поняла, — сказала я. — Этот атам может быть где угодно на земле, и я должна найти его, просто прислушиваясь к его магии, которая работает только тогда, когда я оказываюсь рядом с ним. И если я не найду его, вы убьёте меня.

Мидир постучал кончиками пальцев по столу.

— Это точное резюме.

— Хорошая новость, — сказал Гвидион. — Наша Зимняя Ведьма Бейра обещала нам, что атам находится где-то рядом с крепостью. Хотя она не совсем уточнила, что значит «близко», и просто гортанно рычала это слово. Она повторяла «близко, близко, близко» снова и снова.

Я уставилась на него.

— Страх. Она говорила «страх»[12]. Она повторяет это слово постоянно. А не «близко».

Гвидион указал на меня пальцем.

— Знаешь что? Может быть, ты и права. Честно говоря, она немного не в себе.

— А что это за духи, которые якобы нападут на вас?

Мидир покрутил кончик ножа на указательном пальце.

— Не думаю, что тебе нужно это знать, туннельная свинья.

Лир заново наполнил бокал Мидира.

— Она очень скоро всё поймёт, и нет причин скрывать это от неё. Мы слышали, что фуаты ищут нас.

Мой желудок перевернулся. Фуаты были безумными духами мести — призраками фейри, которые продолжали жить после смерти, движимые яростью. Они могли завладеть чьими-либо телами и заставлять их делать ужасные вещи — убивать своих мужей или жён, поджигать дома.

Я знала их по своим книгам проклятий — тем, что выучила наизусть.

— А кто ими управляет? — спросила я.

— Мы не знаем, — сказал Лир.

Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить страницы книги проклятий.

— Знаешь, есть способ защититься от них. От фуатов. Я прочитала об этом в одной из своих книг заклинаний.

Гвидион сложил пальцы домиком.

— Не хочешь ли поделиться?

Я вздохнула.

— Если бы вы просто пришли ко мне в магазин и попросили совета, я бы достала свой редкий и древний справочник. Вы могли бы защитить себя от их духов. Но вы утопили книгу, так что она испорчена.

Мидир фыркнул.

— Это очень удобно.

— Это прямая противоположность удобству, — сказала я. Я припоминала заклинание, хотя сейчас не могла точно вспомнить его. — Но это была метка. Ты делаешь эту метку своей собственной кровью над сердцем другого человека, и тогда фуат не может прыгнуть в твоё тело. Я просто не могу точно вспомнить, как выглядит метка.

— Это не решит нашу проблему полностью, — сказал Лир. — Если мы не пометим всех людей на Земле. Фуат может вселиться в любого рядом с нами.

— Значит, атам, — я доела последнюю рыбу на своей тарелке. — Но теперь, когда я знаю, каковы ставки, и вы все наверняка умрёте без моей помощи, возможно, пришло время пересмотреть условия нашего контракта.

— Нашего контракта, — повторил Лир, как иностранное слово.

— Если ты поможешь нам, — сказал Гвидион, — ты сможешь вернуться в свою грязную дыру целой и невредимой, а мы не позволим твоей яркой голове испортить вид наших ворот. Все в выигрыше.

— Нет. Мне нужно что-то получше того, что у меня есть сейчас. А Джина останется в «Савое» навсегда.