– Не говори мне, чего я заслуживаю, Коул. Я буду бороться с тобой за это.

– И я обязательно выиграю.

– Проклятие. Никто из нас не выигрывает, – сказала я. – Особенно ты. Ты же бежишь. Прячешься.

– Чертовски верно говоришь. Ты должна быть мне благодарна, – его челюсть напряглась, и он кивнул мне. – Позвони «Монархам». Скажи им, что я согласен на эту сделку.

Но этого не случилось. Я не могла позволить этому так закончиться и потерять его из-за его собственных кошмаров.

– Ты сильнее этого, Коул.

– Позвони.

– Нет. Нет, если это означает потерять тебя.

Он покачал головой.

– Мне никогда не следовало связываться с тобой.

– Я говорю не о наших отношениях. Я говорю о тебе – о мужчине, которого я вижу, который стоит здесь, разговаривает со мной, танцует с моим ребенком, делит нашу жизнь. Вот этого человека я никогда не потеряю. Я не позволю ему исчезнуть.

– Позвони.

Нет.

– Коул, ты же знаешь, что я люблю тебя…

– Не надо, – теперь его голос стал резче. – Не смей так говорить.

– Но почему же?

– Разве тебе мало того, что ты вошла в мою жизнь? – Коул шел впереди меня, возвышаясь в этой хищной темноте, которая могла бы напугать любого другого. – Разве тебе мало того, что ты ворвалась в мое сердце? Что я целовал тебя, пробовал на вкус, трахал и все еще не могу насытиться тобой? Что еще ты можешь от меня хотеть?

– Я хочу, чтобы ты это сказал.

– Нет.

– Скажи мне, что ты чувствуешь.

– А я и не буду.

– Скажи это сейчас, Коул Хоторн, или я никогда не прощу тебе этого.

– Хорошо, – его слова были наполнены ужасной, всепоглощающей яростью, которая так пугала его. – Не надо меня прощать. Забудь обо мне. Оставь меня. Найди мужчину, который будет заботиться о тебе и станет отцом для этого ребенка. Найди того, кто достоин тебя.

– Мне больше никто не нужен.

– А ты мне не нужна, – сказал он. – Набери этот гребаный номер, Пайпер.

Почему Коул боялся его силы и характера, когда его слова разбили мое сердце и разорвали мою душу?

Я снова набрала последний номер на своем телефоне. Главный управляющий «Монархов» ответил после первого же гудка. Я не стала утруждать себя любезностями.

– Он согласен, – сказала я. – Позвоните в Айронфилд.

Коул отступил первым. Для кого-то такого большого и сильного, могущественного и опасного, я едва ли ожидала, что он окажется таким трусом.

Я сглатывала проклятые слезы, пока тайное страдание не проникло глубоко в мой желудок.

Это послужило мне хорошим уроком за то, что я была такой эгоисткой. Это было моим наказанием за то, что я ставила свои собственные желания на первое место.

Я сделаю все, чтобы защитить свою дочь от такой боли. Отказа.

Боли в сердце.

По крайней мере, она была слишком мала, чтобы понять, что происходит. Слишком мала, чтобы помнить то время, когда она хихикала, танцевала и спала в объятиях Коула. Но это воспоминание было выжжено в моем сознании.

Я всегда буду жалеть, что полюбила Коула Хоторна.