- Это просто смешно. Ты никогда не причинил бы и никогда не причинишь вреда Николь. Очевидно, мы теперь вместе, так что вся эта юридическая драма закончилась. - Ее голос дрогнул, когда она спросила, - Почему ты бросаешь меня сейчас?

Тони стоял и смотрел на деревья, сражаясь с надвигающимся красным. Клэр не могла ясно мыслить, это была его обусловленность, а не ее истинные эмоции. Глубоко вздохнув, он вспомнил слова Джима. На это потребуется время, но в конце концов она все поймет. Тони повторил:

- Я тебя не бросаю! Я освобождаю тебя.

Боль в ее голосе разбила ему сердце. С каждым словом крошился еще один кусочек. Она плакала и говорила ему, что ей очень жаль. Просила прощенья, что сошла с ума. Извинялась, что не следовала его правилам. Просила прощенья, что разочаровала его. Он не мог позволить ей так себя чувствовать. Это было похоже на то слово, которое она использовала в книге. Она никогда не была виновата, во всем виноват он. Он был единственным, кто сожалел об этом.

Тони опустился на колени перед любовью всей своей жизни и нежно коснулся ее подбородка.

- Нет, Клэр. Это я разочаровываю тебя снова и снова. - Подушечкой большого пальца он нежно вытер ее слезы. - Пока я был в тюрьме, я узнал, что тебе наконец стало лучше. Я пытался, но Эмили все равно не позволила мне связаться с тобой. Она почти никому не позволила с тобой связаться. Кортни сказала мне, что видела тебя только через Мередит. Она также сказала, что Эмили даже не позволила тебе увидеться с Николь.

Сила его взгляда росла с каждым словом,

- Я ненавидел твою сестру! Я был бессилен помочь тебе, а она держала тебя в плену. Я даже не мог с тобой поговорить. Черт возьми, я слышал, что даже твое время на улице контролируется.

Тони встал и еще раз прошелся по балкону, пытаясь обуздать красный. Почему это должно было всплыть около нее? Тони знал почему; он выучил почему. Красный цвет был не просто гневом. Это были эмоции: эмоции, которые угрожали его здравому смыслу и пожирали его душу. Иногда это был гнев, иногда желание. Клэр была искрой в его сухом существовании. В ее присутствии огонь разгорался все сильнее. Бывали времена, когда он не мог справиться с огнем, но теперь он научился гасить пламя. Как только он успокоился, Тони продолжил: - Находясь в тюрьме, я согласился на консультацию. Я не хотел этого делать, но если это поможет мне выбраться оттуда пораньше, я решил, какого черта.

Он снова сел.

- Я разговаривал с этим психиатром три раза в неделю. Все началось с того, что я отвечал на его вопросы. Со временем разговаривать стало легче. Когда я рассказал ему, как расстроен из-за Эмили и что она делает с тобой, он спросил, почему я расстроен. Я сказал, что это из-за того, что она делала. Он посоветовал мне еще раз подумать и понять, почему я так расстроен. У меня было два дня, прежде чем я снова его увижу. Все эти дни я не мог перестать думать о его вопросе. Это казалось очевидным, пока я не понял ... - его голос затих.

Почему было так трудно признать то, что Клэр уже знала, то, что она должна была знать лучше, чем кто-либо другой?

- Что? - спросила Клэр, - Что ты понял?

- Я так злился на Эмили, потому что она делала с тобой то же самое, что и я. Я не просто ненавидел Эмили. Я ненавидел себя!

Он опустился перед ней на колени и уткнулся лбом в ее колени.

- Я никому не позволю снова причинить тебе боль. В том числе и себе.

Пальцы Клэр запутались в его волосах.

- Тони, ты же был в «Эвервуде». Ты же слышал. Я простила Эмили. И много лет назад я простила тебя. Я не хочу быть свободной от тебя. Я прожила почти два года, веря, что убила тебя. Я думала, именно поэтому никто не упоминал твоего имени. Все это время я мечтала о тебе и плакала. Теперь ты здесь. Я могу дотронуться до тебя! Я хочу, чтобы моя семья снова была вместе. Кроме того, я все еще лечусь амбулаторно. Если ты разведешься со мной, они никогда не позволят мне получить опеку над Николь. Если ты сделаешь это, ты не освободишь меня; ты меня бросишь.

Ее слезы снова лились рекой.

Тони встал и расправил плечи.

- Ты права. Я не хочу, чтобы ты потеряла Николь. Начнем с разлуки... - Он объяснил, как это будет работать. Они с Николь могли бы жить в поместье, а он - в своей квартире. Он не хотел мешать ей получить опеку над их дочерью, а с помощью няни не должно быть никаких юридических проблем.

Потребовалась вся его выдержка, но он справился. Тони погасил пламя и попытался освободить Клэр. В конце концов, Клэр встала, расправила плечи и молча прошла мимо него обратно в спальню. Он не знал, что делать. Сердце велело ему последовать за ней, упасть к ее ногам и молить о прощении. Боль в ее глазах была почти невыносимой. Но он принял решение и дал слово. Это было то, что было лучше для нее.

Услышав свое имя, он повернулся к комнате.

- Я не могу встретиться с Николь в таком виде, - сказала она бесстрастным тоном. - Пойду приму душ и приведу себя в порядок. Полагаю, мои шкафы полны, как и у Николь?

- Да, - ответил он.

- Где прислуга? Я бы хотела что-нибудь съесть.

В ее голосе и глазах не было никаких эмоций. Возможно, ей тоже удастся погасить свое пламя. Нет, он знал, что она может. Он научил ее делать это, требовал этого от нее, давным-давно. Он ответил: - Я дал им выходной на ночь. Я съезжу в город и что-нибудь куплю. К тому времени, как я вернусь, ты должна быть готова.

Клэр кивнула, повернулась и пошла прочь.

Направляясь к машине, он убеждал себя, что так будет лучше. Это было ради нее, и ради своей Клэр, он сделает все, даже откажется от нее.

Направляясь к дому Вандерсолов, Тони не сводил глаз с дороги. Он не мог смотреть направо. Не то чтобы он не верил в то, что Клэр - самая красивая женщина в мире. Дело было в том, что когда он вернулся в поместье с их едой, она была ошеломляющей и захватывала дух. Вместо того чтобы заговорить, он стоял молча, наблюдая за ней с порога и пытаясь вспомнить, что она заслуживает лучшего. Это заняло некоторое время, но он сделал то, что должен был сделать. Он обуздал красный голод желания и пригасил пламя. Тем не менее, несмотря на пьянящий аромат ее духов, он не осмеливался взглянуть в ее сторону. Этот голод, возможно, был подавлен, но Тони слишком хорошо знал, что он все еще присутствует, раскаленные добела угли просто покрыты пеплом. Малейшее вливание топлива могло разжечь бушующий огонь. Сохраняя притворное безразличие, он слушал, пока она говорила.

- Я пока не хочу говорить об этом Эмили и Джону. Я не думаю, что они поймут.

Тони кивнул.

- Возможно, будет лучше, если мы убедим Николь, что ее родители живут в двух разных домах.

Клэр согласилась.

Когда они подъехали к дому Вандерсолов, Тони заметил, что у Клэр дрожат руки. Не раздумывая, он протянул руку и накрыл их своими.

- Все будет хорошо, - подбодрил он ее.

- Мне страшно. А что, если мы ей не нужны?

- Нужны, - подбодрил он ее, продолжая смотреть вперед.

- Я даже не спросила: ты ее видел?

- Нет, я видел только фотографии.

Он вспомнил все фотографии, которые прислала Кортни.

- Меня только вчера выпустили, а ее ко мне так и не привели. Наверное, так даже лучше. Маленькая девочка не должна навещать своего отца в федеральном лагере для заключенных.

- Вчера?

Глаза Клэр расширились от удивления.

- И ты всего этого добился?

- Как я уже сказал, мне помогли. Я уже давно планировал освобождение.

Все еще держа ее за руку, он почувствовал, как она напряглась, когда спросила:

- И наш развод? Как давно ты его планируешь?

Тони отдернул руку и посмотрел в ее сторону. Проклятье, он думал, что это уже решено.

- Клэр, не сейчас. Давай не будем туда возвращаться.

- Есть кто-то?

- Что?

Он с трудом мог поверить, что она вообще спросила об этом. Он сказал ей, что у него никогда не было никого, кроме нее. Это было правдой. Это не означало, что у него не было женщин, с которыми он имел физические отношения. Они были, но все до нее. Никогда еще никто не владел его сердцем. Никто, кроме его Клэр.

- Есть...кто-то ... еще?!- повторила она громче, чем в первый раз.

Это было просто смешно.

- Я уже говорил тебе, что никогда никого не хотел так, как тебя.

- Ну, ты явно не хочешь меня! Ты - Энтони Роулингс. Ты сидел в тюрьме, а твоя жена была сумасшедшей…

Ее доводы были выше понимания. Конечно, он получал почту. Мир был полон отчаявшихся женщин, ищущих то, что они считают доступным. Он так и не ответил. Черт, он перестал их открывать. Он не хотел продолжать этот разговор.

- Клэр, наша дочь ждет, - сказал он, успокаивая ее, надеясь, что она успокоится.

- Я уже спрашивал об этом один раз, не заставляй меня спрашивать снова. Есть еще кто-нибудь?

Он проговорил медленнее.

- Клэр, успокойся.

Без всякого предупреждения ее маленькая рука шлепнула его по щеке. Боль была минимальной по сравнению с шоком. Воспоминания об обратном бомбардировали его разум. Схватив ее за пальцы, он спросил, - Какого черта это было?

- Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы. Скажи, письма были? Женщины писали тебе, обещая все, что ты хочешь, и все ради шанса занять мое место?

Не выпуская ее пальцев, он сказал:

- Ты слишком возбуждаешься. Успокойся, Николь ждет.

- Я заслуживаю знать.

- Да. Ты счастлива? Были письма. Я не ответил. Меня никто не волнует, никто, кроме тебя.

Думая не о письмах, а о Патриции, он добавил: - Черт возьми, я даже...

Нет. Он не собирался вдаваться в подробности. Он не собирался рассказывать ей, как уволил одну из лучших своих помощниц, потому что она предложила ему больше, чем он когда-либо хотел от кого-либо, кроме женщины, находящейся перед ним.

Она подтолкнула, - Ты даже что?

- Мы закончим эту дискуссию в другой раз. - Или нет. Он отпустил ее пальцы. - Итак, ты собираешься присоединиться ко мне или просидишь в машине весь вечер?

- Я планирую присоединиться к тебе, - стоически ответила она.

Тони не обратил внимания на то, как красиво выглядел дом Вандерсолов, когда они шли по тротуару. Его мысли были слишком заняты обузданием красного после их стычки и созерцанием маленькой девочки за дверью. Последний раз они видели ее два с половиной года назад. Для него и Клэр это был долгий срок, но это было ничто по сравнению с Николь: для нее это была целая жизнь. Она была всего лишь ребенком и сейчас…