— Что?

— Он отнимает у тебя то, что принадлежит тебе. Это тебя не злит?

Вермандо скрипнул зубами.

— Забрать у меня Даора он не сможет. Пусть развлекается пока… — Маг внезапно осёкся и умолк, и сколько бы Джудас ни пытался его разговорить, больше не произнёс ни слова.

— Ты сегодня особенно мрачен, — задумчиво спросила Варна спустя добрых полчаса пути и покосилась на Кигана, который продолжал всё так же пристально вслушиваться в каждый звук. — Думаешь, впереди нас ждёт какое-нибудь особенное дерьмо?

— Не исключено, — признался тот. Он в самом деле не испытывал желания поддерживать беседу. По мере того как туман, заполнивший лес, сгущался, и воздух между облысевших древесных стволов всё сильнее пропитывался сладковатым запахом тления, ориентироваться становилось всё труднее. Друид не был в подобных местах много лет — с тех самых пор, как признал Давена своим вожаком, — и теперь воспоминания настойчиво стучались в сознание.

«Твой круг обитал не здесь», — старательно напоминал он себе, но избавиться от неприятного чувства дежавю всё равно не мог. Тем острее оно стало, когда почва под ногами начала превращаться в покрытую пока ещё редкими лужицами топь, и, заглянув в одно такое озерцо, Киган увидел отражение двух рыжеволосых юнцов. Себя самого — и ещё одного, чуть помладше, стоявшего за спиной.

Предсказатель поспешно отшатнулся и оглянулся на Варну — но та не заметила ничего и продолжала ровным неторопливым шагом двигаться вперёд.

— О каком месте говорил Киган? — негромко спросил Даор, наконец решившись завести разговор.

Давен покосился на него и непроизвольно сжал рукоять меча — он всё утро не убирал с неё пальцев.

— Друиды, — сказал он так же негромко, — используют нечто среднее между жреческим и чародейским колдовством. Ты смог бы объяснить это куда лучше меня…

— Я могу, — неожиданно перебил его Даор. — В Башне о друидах говорят как об отступниках, которые презирают закон. Они не соблюдают конвенты магов и не подчиняются конклаву. А ещё используют магию, которая конклавом запрещена.

— Да, — подтвердил Давен и бросил на него внимательный взгляд. — В том числе ту, которую и впрямь стоило бы запретить. Они приносят человеческие жертвы ручьям, деревьям, морским волнам. Друиды верят, что пролитая кровь даст им силу древних богов.

— И твой друг тоже верит? — в голосе Даора мешались любопытство и опаска, но особого удивления Давен не ощутил.

— Киган давно оставил эти практики. Но он достаточно о них осведомлён.

Даор кивнул и закусил губу. Потом замедлил ход — Давен почти физически ощутил, как тот отдаляется от него, и тут же остановился, машинально подав знак остальным тоже стоять на месте, как сделал бы это, если бы командовал королевским эскортом. Только через мгновение он ощутил, как глупо должен выглядеть со стороны.

— Вен… — позвал Даор, и Давен вздрогнул, звуки давно забытого имени искорками пробежались по спине.

— Да, Рин, — тихо сказал он.

— Мне снился сон…

Давен молчал. Он инстинктивно шагнул вперёд и замер почти вплотную к своему принцу.

— Но утром я проснулся, и тебя не было рядом со мной, — закончил тот и на мгновение отвёл взгляд. — Вен, пожалуйста, не отталкивай меня. Пусть даже я стану просто игрушкой, которая греет твою постель… Позволь мне быть рядом с тобой.

Давен скрипнул зубами, не в силах удержать контроль над собственным телом, когда оно подалось вперёд. Руки с силой прижали Сильверина к груди. Скользнули по плечам. Пальцы пробежались по щекам Даора к вискам. Давен чувствовал себя слепым, который бессильно пытается наощупь восстановить знакомые черты.

Пальцы запутались в волосах, медленно и нежно оттянули их назад. Губы на несколько долгих мгновений приникли к прохладным губам принца. Язык скользнул в расщелинку его рта.

Сильверин испустил протяжный стон, от которого у Давена всё завибрировало внутри.

— Прости… — прошептал он, заставляя себя отстраниться от Сильверина, но тут же, не выдержав, снова коснулся губами скулы и принялся покрывать поцелуями лицо, медленно спускаясь вниз.

Сильверин запрокинул голову, открывая прикосновениям нежную шею, и губы Давена двинулись по ней, с каждым поцелуем впиваясь в бархатную шелковистую кожу всё сильнее, пока, наконец, Давену не удалось вернуть контроль над собой.

— Я не знаю, чего ты хочешь, Рин, — выдохнул он, притягивая того к себе. Одна рука придерживала Сильверина за затылок, заставляя прижаться щекой к затянутому в кольчугу плечу. Другая медленно гладила по спине. — Я боюсь причинить тебе вред. Я никогда не смог бы заставить тебя делать то, чего ты не хочешь. Я должен быть уверен, что ты понимаешь… понимаешь, что мы делаем, Рин. Ты должен вспомнить, только тогда…

— Но я хочу! — выдохнул Даор, запрокидывая голову назад и вглядываясь в глаза воина. Он поймал в ладони лицо Давена, не позволяя тому отвернуться, — Да, Вен, я не помню. Я не знаю ничего о тебе и о себе. Я знаю только одно: я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы ты больше никогда не оставлял меня… — Даор сглотнул и отвёл взгляд. — Не заставляй меня… просить ещё раз.

Давен молчал. Он снова притянул Сильверина к себе, и нежные руки тут же выпустили его лицо, оплели шею, как тугие стебли лиан. Давен медленно покрывал поцелуями растрепанные волосы любимого. И даже когда услышал сухой кашель в шаге от себя, отстраниться не смог.

— Похоже, мой раб успел наплести тебе какой-то ерунды, — раздался скрипучий голос Вермандо. — Он умеет быть очень красноречив, когда хочет, чтобы очередной любовник его украл. Не ведись на его болтовню, воин. Он использует тебя — а потом сбежит от тебя так же, как пытается сейчас сбежать от меня. Он пробовал этот трюк уже не раз, стоит только оставить его с падким на лесть мужиком наедине.

Даор вздрогнул несколько раз, пока Вермандо произносил свою речь, и на последних словах попытался отстраниться, но Давен удержал его. Легко провёл ладонью по волосам — силясь успокоить и не зная как.

— Это моя оплата, — сухо сказал он. — Я развлекаюсь со своей игрушкой так, как захочу. И, кстати… — подумав, добавил он, — у него есть один аксессуар, о котором ты меня не предупреждал. Я хочу, чтобы ты его снял.

Вермандо фыркнул.

— Ты хочешь, чтобы я снял аксессуар… А кое-кто из твоих друзей хочет, чтобы и им достался кусок пирога. Не слишком ли много вы от меня хотите? И если я пойду на уступки, то почему только тебе?

Давен молчал. В груди его обжигающей волной поднималась злость. Он хотел рвануть из ножен меч прямо здесь и отправить проклятого колдуна к праотцам, и даже то, что он ничего не понимал в его магии, не удержало бы Давена, если бы в памяти не всплыли слова Сильверина: «Если он умрёт… я не знаю, как руны подействуют на меня».

— Даор будет только мой, — твёрдо сказал он. — Не знаю, кому из моих друзей, — он бросил быстрый взгляд на Джудаса, и тот стиснул зубы, но глаз не отвёл, — хватило ума просить с тебя такую плату. Но в глубине души каждый из них прекрасно знает, что ему хватит и золота, которое ты собираешься нам дать. А ты ведь собираешься, так?

Ответить Вермандо не успел, потому что вдалеке послышался крик и все обернулись на звук.

Варна стояла, широко расставив ноги и покачивая молот в руках. Киган обнимал посох. Там, где один конец посоха касался земли, глина медленно закручивалась в водоворот.

А в десятке шагов воздух слабо колыхался, и даже вглядевшись, Давен не сразу понял, что видит перед собой.

На уровне лица Кигана горело два десятка оранжевых огоньков. Они располагались парами, и воздух вокруг них сгущался, так что, наконец шагнув к друзьям, Давен понял, что это: глаза. Души мертвецов, лишённые плоти, преградили им путь.

— Вен… — позвал Сильверин и, проследив за его взглядом, Давен увидел, что тот имеет в виду: с обоих краёв к молчаливой рати стекались всё новые духи.

— Нас слишком мало, — нехотя произнёс Джудас.

Давен стиснул зубы. В своей другой, змеиной форме, он бы легко смог противостоять этому врагу. Но сейчас Джудас был прав. Их было слишком мало, и человеческое оружие не могло их спасти.