ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
На следующее утро проснулся Грегори с трудом, зато на тренировке дубасил по подставленному Данстаном щиту с двойной силой, будто всерьёз решил разрубить его надвое.
Данстан смиренно держал оборону, не пытаясь перейти в нападение, от чего Грегори становилось скучно. Впрочем, в башню возвращаться он всё равно не хотел.
Так продолжалось до тех пор, пока двери донжона не открылись, выпуская наружу знакомую уже процессию из заспанной девушки и двух сопровождавших её монахинь.
Грегори тут же замер, пропуская удар, так что Данстан едва успел остановить меч. Взгляд его был прикован к Ласе, мило потягивавшейся и сонно потиравшей глаза.
Грегори, не обращая внимания на замерший в паре сантиметров от его плеча клинок, шагнул вперёд, вплотную к Данстану, и шепнул ему на ухо, опаляя горячим дыханием кожу:
— Правда, хороша?
Данстан поджал губы и покосился на девушку, появившуюся из дверей замка.
— Мне трудно судить, — процедил он, — я мало что понимаю в англичанках.
Грегори бросил на него насмешливый взгляд.
— А что, у шотландских девочек грудь в другом месте?
Данстан покраснел. Во-первых, он не видел шотландок слишком давно, чтобы судить. Во-вторых, когда видел их в последний раз, интересы его ещё были далеки от женской груди. И в-третьих, ни с кем и никогда он не обсуждал женские прелести так откровенно, а всё, что происходило между мужчиной и женщиной, знал только в трактовке Святого Августина.
Грегори, впрочем, и не ждал особо ответа. Едва встретившись взглядом с кузиной, он уже перестал замечать Данстана рядом с собой. Изобразил витиеватый поклон, который видел в столице, и замер в нижней точке, не отрывая от неё взгляда.
Ласе поморгала ещё, стряхивая с ресниц последние крохи сна, и, шурша юбками, направилась к ним.
— Доброе утро, мой дорогой брат.
— Просто Грегори, — не спрашивая разрешения, Грегори ловко поймал её руку и коснулся губами тонких пальчиков. — Мы ведь знали друг друга ещё детьми, моя дорогая Ласе.
Девушка улыбнулась и снова сонно моргнула.
— Тебе уже показали замок? Я бы мог… — Грегори кинул короткий взгляд на охрану и замолк.
— Нет-нет, — Ласе замахала руками, — я не так давно была здесь, чтобы всё забыть. Но ты бы и правда кое-что мог для меня сделать.
— Что именно?
— Отец хочет завтра утром устроить большую охоту. Он говорит, мне будет полезно отправиться в лес вместе с вами, и я с ним согласна — видеть не могу этих проклятых каменных стен, — она наморщила курносый нос.
Грегори грустно улыбнулся и кивнул. Он их тоже видеть уже не мог. Только если Ласе выбралась из своей монастырской тюрьмы хотя бы на лето, то Грегори предстояло провести в своей ещё много месяцев.
— Я спросила отца, поедешь ли ты, но он сказал, что ты никуда не выбираешься из замка? Почему?
Грегори открыл рот и замолк. Покосился на Данстана в поисках поддержки, и тот, скрипнув зубами, произнёс:
— Господин Грегори плохо чувствует себя с тех пор, как побывал в последнем походе.
— Но прошёл уже почти год! — Ласе широко распахнула глаза. — Грегори, я уверена, что ты просто притворяешься, чтобы не делать то, что говорит мой отец. Поехали с нами? У меня есть два сокола, — она хитро улыбнулась, — одного я могу подарить тебе.
Грегори стиснул зубы и кинул взгляд сначала на стражников, затем снова на Данстана. Но ответа так и не пришло ни с одной, ни с другой стороны.
— Я постараюсь придумать что-нибудь, — сказал он наконец и натянуто улыбнулся.
— Придумай, пожалуйста, — Ласе на секунду стиснула его руку и тут же смущённо отвела взгляд. — Мне так скучно будет среди стариков и грубых рыцарей. Ты здесь единственный, с кем мне было бы интересно провести эти дни.
Данстан, стоявший за спиной у Грегори, крепче стиснул пальцы на рукояти меча.
— Я верю, что у тебя получится выбраться, — Ласе улыбнулась.
— Ты только об этом хотела попросить? — спросил Грегори, когда она замолчала, и в разговоре наступила недолгая пауза.
— Нет, — Ласе игриво склонила голову набок. — Я сказала, что хорошо помню замок, но, если честно, не представляю, где бы здесь можно было искупаться с утра. Может быть, ты или твой слуга сможете мне показать?
Грегори закрыл глаза и, мгновенно увидев перед мысленным взором обнажённую Ласе, тут же снова открыл.
— Данстан покажет, — сказал он сухо. — А я пока постараюсь решить наш вопрос. Иди, Данстан.
— Мне нужно отнести оружие в башню, — попытался возразить Данстан, но Грегори лишь качнул головой.
— Стражники отнесут. Выполняй приказ.
Проследив за тем, как процессия, пополнившаяся Данстаном, удаляется в сторону речной заводи, Грегори глубоко вздохнул и направился в большой зал.
Сэр Генрих уже принимал, и Грегори, минуя длинную очередь просителей, остановился сразу перед его троном.
— Завтра я еду на охоту, — сообщил он.
Приближенные, стоящие за спиной у наместника, обменялись красноречивыми взглядами.
Сэр Генрих высоко поднял густые брови и, наклонившись вперёд, посмотрел на него.
— Кто это? — спросил он.
— Не валяй дурака… — Грегори подумал и добавил. — Мой лорд. Если не хочешь, чтобы я высказал все свои претензии здесь, при всех. Я бы мог поехать и без твоего разрешения. Так что я просто уведомляю тебя — я еду на охоту. Мне нужно два лука и два коня.
— Ты снова собираешься давать оружие своему шотландцу? — сэр Генрих поморщился, но на главную просьбу внимания не обратил.
— Не уходи от разговора.
— Хорошо, — сэр Генрих лениво махнул рукой. — Ты едешь на охоту — и с тобой твой скотт. Только никаких выходок, Грегори. Или твои претензии ко мне станут ещё сильней.
Грегори дёрнул плечом и донельзя довольный своей победой пошёл прочь.
Данстан тем временем молча провожал Ласе к тому месту, где обычно набирал воду. Заводь располагалась чуть ниже по течению, хотя купались там редко — большинство обитателей замка предпочитало выбираться за его стены, чего Данстан позволить себе не мог.
— Вот здесь, — сказал он, останавливаясь на берегу и сплетая руки в замок за спиной.
Ласе сделала ещё пару шагов вперёд.
— Ты будешь смотреть?
— Разумеется нет. Если госпожа позволит, я бы предпочёл вернуться к своим делам.
— Ты неплохо воспитан, — Ласе покосилась на него и вздёрнула нос, — для дикаря.
Данстан хотел было ответить, но только скрипнул зубами.
— Благодарю, — ровно сказал он. — Так я могу идти?
Ласе задумчиво посмотрела на него.
— Если Грегори согласится поехать на охоту, я не хочу, чтобы ты ехал с ним.
Данстан поднял брови.
— Ваше право, госпожа, чего-либо желать или не желать. Но я сделаю так, как прикажет он — и только он.
— Преданность, вызывающая зависть, — Ласе почему-то фыркнула, — или дело не в преданности?
— Не понимаю, что вы хотите сказать.
— Ты знаешь, как наша церковь относится к слишком тесным отношениям между мужчинами?
Данстан склонил голову набок.
— Честно говоря, никогда не изучал этот вопрос. Слышал только о том, что женщина — это сосуд греха.
— Ты слишком образован для слуги, — Ласе стиснула кулак.
— Не более, чем вы — для сосуда греха.
— Уйди!
— Как прикажете, госпожа.
Тем же вечером, незадолго до ужина, Грегори, непривычно весёлый для этого времени суток, поинтересовался у Данстана, умеет ли тот натягивать тетиву.
— Ты всё-таки надеешься поехать на охоту? — мрачно спросил тот, собирая в стопку миски, которые нужно было отнести на кухню.
— Что значит — надеюсь? — Грегори высокомерно вскинул бровь. — Я еду — и всё.
— Сэр Генрих знает о твоём намерении?
— Само собой. Он мне и слова не посмел возразить.
Данстан поставил миски обратно на сундук и посмотрел на него.
— Грегори, — сказал он, — тебе не кажется странным, что твой дядя так переменился к тебе?
— Но он же не может держать меня здесь вечно, — Грегори потянулся и, не снимая туфель, повалился на кровать. — Он, видимо, понял, что со мной следует заключить мир.
— Очень может быть, — согласился Данстан. Снова взял в руки поднос и отправился на кухню.
На полпути его остановил уже знакомый слуга, три недели назад вручивший Данстану письмо.
— Тебя ждёт сэр Генрих, — сообщил он.
Данстан опустил взгляд на поднос.
— Я отнесу, — слуга вынул поднос из рук Данстана и направился к кухне, так что тому не оставалось ничего, кроме как ответить на приглашение.
Сэр Генрих сидел у себя в комнате за крепким дубовым столом. Данстан невольно кинул взгляд на витраж, занявший своё место в стене и теперь озарявший спальню разноцветным светом преломлённых лучей закатного солнца.
— Красиво? — спросил сэр Генрих, поймав его взгляд.
Данстан кивнул.
— Это подарок монастыря, откуда приехала моя дочь.
Данстан склонил голову. Он уже догадывался, что и сам разговор пойдёт о Ласе.
— Ты всегда выглядел умным мальчиком, Данстан, — сказал наместник.
Данстан заставил себя разжать стиснувшиеся было в кулак пальцы.
— Благодарю… — он замешкался, не зная, какой титул употребить.
— Ты больше не зовёшь меня господином?
Данстан облизнул губы.
Сэр Генрих поднялся из-за стола и сделал шаг по направлению к нему. От его близости по спине Данстана пробежал холодок.
— Отвечай, — немного жёстче, чем прежде, сказал тот.
— Мой господин… — он снова замешкался, подбирая титул, — сэр Грегори приказал не обращаться так ни к кому, кроме него. Простите мне мою дерзость, наместник, — пальцы Данстана всё-таки сжались, и ногти впились в ладонь. Чем ближе к нему придвигался наместник, тем ярче становились воспоминания о зале, полном смеющихся лиц, и о темнице, где не было никого. — Ещё раз простите, сэр Генрих, — Данстан не выдержал и всё-таки сделал шаг назад.
— Мой племянник, — обманчиво мягко, но так, что Данстан отчётливо ощущал злобу, клокочущую в его горле, произнёс наместник, — ещё не сэр. И возможно, никогда им не станет. Хочешь всю жизнь провести в услужении у другого слуги?
Данстан опустил взгляд. Он молчал. Пауза затягивалась, и сэр Генрих готов был уже снова прикрикнуть на него, когда Данстан заговорил: