ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Грегори чувствовал себя странно, если не сказать неловко, хоть и старался своей неуверенности не показать.

Выехав из замка однажды, он отказался возвращаться назад и, к его удивлению, сэр Генрих принял ультиматум. Им с Данстаном было разрешено остаться до конца весны в окрестностях озера Вето, на берегу которого предполагалось проводить соревнования.

Здесь были чистая вода, опушка леса совсем неподалёку, достаточное количество дичи, чтобы не страдать от голода, и большое поле, которое уже начали огораживать и расчищать в преддверии турнира.

Несколько недель Грегори с Данстаном жили в шатре на самом берегу, но хотя теперь их не окружали стены замка, свобода эта оказалась более чем сомнительной.

У полога шатра всегда стояло двое рыцарей из охраны Грегори. Тонкая ткань не позволяла свободно разговаривать, не опасаясь, что разговоры их будут услышаны. А всё поле легко обозревалось с двух сторожевых точек, и любые передвижения Данстана были видны охране, так что переписку с агентами пришлось прекратить.

Кроме того, хотя сэр Тизон через несколько дней приехал лично и подтвердил, что Грегори будет участвовать в турнире, посвящать его в рыцари он не спешил. Во время разговора Данстан внимательно наблюдал за ним, стоя в отдалении, в углу шатра, но Тизон ни разу не посмотрел на него и данное ранее обещание никак не подтвердил. Данстану пришлось перехватить его на выходе и тихонько спросить:

— Вы помните наш разговор? Ничего не изменилось, сэр Тизон, даже если той, о ком мы говорим, рядом нет.

— Я всё помню, — Тизон вырвал запястье, за которое удерживал его Данстан, и скрылся за пологом.

— Что это было? — едва отвернувшись от Тизона, Данстан встретился взглядом с Грегори, который смотрел на него, изогнув бровь.

— Он обещал мне помочь кое в чём.

— В чём? — голос Грегори стал жёстче. Данстан улыбнулся:

— Сделать тебе подарок к восемнадцатилетию.

Грегори приподнял уже обе брови и, откинувшись назад, теперь с любопытством смотрел на него.

— День рождения ещё не скоро. И раньше ты меня не поздравлял.

— Раньше у меня не было возможности, — Данстан обошёл его и, облокотившись Грегори на плечи, положил поверх своих рук подбородок. — А этот подарок, я надеюсь, ты получишь гораздо раньше. Хоть и не узнаешь, что он от меня.

Грегори запрокинул голову назад, Данстану на плечо, так что их щёки соприкоснулись, и попытался поймать его взгляд, но не смог.

— Жаль, что я не могу сделать для тебя того же, — сказал он, отчаявшись добиться своего, и выпрямляясь.

— Не бери в голову, — Данстан улыбнулся. Он уже рассказывал Грегори о том, что не знает, когда именно родился. Только дату, когда мать принесла его в монастырь — но никто не смог рассказать ему даже возраста, в котором младенец появился в аббатстве, не говоря уже о конкретном дне. Помолчав, Данстан улыбнулся. — Если ты позволишь, твой день рождения станет моим.

— Мне нравится эта мысль, — Грегори усмехнулся и, вывернувшись из рук Данстана, посмотрел таки на него. — Мы будем дарить подарки друг другу. Что бы ты хотел?

Данстан задумчиво посмотрел на него.

— Серьёзно? — спросил он.

Грегори кивнул.

Данстан закусил губу. То, что он хотел попросить, рвалось на язык, но всё же было стыдно сказать об этом вслух. «Я хочу провести ночь с тобой», — едва фраза оформилась в слова, кровь застучала в висках. Данстан сам не мог понять до конца, что это значит. Если бы Грегори был женщиной…. Наверное, он разобрался бы сам? Или нет, тогда им пришлось бы ждать свадьбы, и потом только была бы эта ночь, то таинство, которое происходит между двумя, когда их не видит никто. Но Грегори не был женщиной, и свадьбы у них не могло быть, и, наверное, не могло быть и ночи — или всё же могла бы быть?

— Подумай, — наконец прервал его размышления Грегори и улыбнулся. — Я не знаю как, но достану всё, что бы ты ни попросил. Мы идём тренироваться?

Данстан машинально кивнул. Вопрос он расслышал плохо, потому что мысли о ночи, которая, должно быть, была невозможна, сменились воспоминаниями о поцелуе, которого он так и не смог понять и не решился повторить.

Грегори никак не объяснил его, а Данстан боялся настаивать, потому что опасался услышать в ответ: «Я просто тренировался перед встречей с Ласе», — или что-нибудь ещё в этом духе. Он не хотел быть для Грегори возможностью сблизиться с Ласе. Он предпочёл бы вообще не быть, чем подтолкнуть его к этой девушке — или любой другой. И какие бы разумные доводы ни приводил Данстан себе самому, сколько бы ни убеждал себя, что Грегори должен жить полноценной жизнью, раз уж не может он сам, это не помогало. Он не хотел быть ступенькой к Ласе. А поверить в то, что Грегори так же сходит с ума, как сходил он сам весь прошедший год, Данстан не решался.

Грегори был близко — и в то же время далеко. Грегори был всё время рядом, но Данстан хотел чего-то ещё. Он хотел поцелуев, хотел прикосновений, которые становились между ними всё реже, хотел, чтобы они сливались в одно — как это может быть, Данстан пока не мог понять.

Он разговаривал с травницей — единственной, кто в замке вообще разговаривал с ним, если не считать господина. Конечно, Данстан не называл имён, и сказать, что его интересует мужчина, тоже не мог. Здесь подходило только нелепое «кое-кто», от которого в глазах травницы разгорался смешливый огонёк.

«Есть кое-кто, при виде кого…» — на этом месте Данстан краснел, но травница, кажется, понимала его и так. Он рассказывал ей про поцелуи и прикосновения, которых так хотел, на что немолодая уже женщина лишь пожала плечами.

«Это не болезнь. В твоём возрасте так бывает у всех».

«И… что? Что мне делать? Я же не могу это сделать с… с этим кое-кто?»

«Сделай с кем-нибудь другим».

Данстан не хотел с другим. Он честно присматривался к девочкам, помогавшим на кухне, и даже к некоторым мальчикам со двора — ни с кем из них он абсолютно точно ничего такого делать не хотел. Только с Грегори. От которого было труднее всего происходящее скрыть.

— Данстан, да что с тобой?

Клинок в который раз выскочил из рук и уткнулся в землю остриём, но Грегори даже не приставил меч к его горлу, чтобы подтвердить победу. Данстан давно уже не позволял так откровенно себя избивать, и после каждого поражения Грегори замедлял движения, чтобы присмотреться, нет ли у того каких-нибудь ран — объяснить такую неудачную тренировку ничем другим он не мог.

Данстан покачал головой и поплёлся за мечом. Грегори хотел было задать ещё один вопрос, но не успел, потому что заметил рыцаря в синей тунике с гербом дома Вьепонов, который направлялся к ним.

Грегори не видел кузена настолько давно, что с трудом мог узнать его лицо. Корбену было двадцать два, и он всегда казался Грегори ужасно взрослым, но сейчас он вдруг обнаружил, что Корбен выглядит не многим старше его самого. Роста они были одинакового, и даже плечи у них были одинаковой ширины. Разве что Корбен уже имел рыцарский щит, а Грегори — по-прежнему нет.

— Дорогой брат, — Грегори чинно поклонился, и Корбен ответил ему таким же поклоном.

— Я рад тебя видеть, брат, — Корбен выпрямился и замер. Он тоже рассматривал кузена. — Мы так давно не виделись…

— Мы виделись год назад на пиру.

— Но ты ко мне не подошёл.

Грегори повёл плечом. На том пиру он был с Ласе, и она интересовала его куда больше кузенов, которые обитали в замке и всегда были бы вроде как под рукой.

— И почему-то совсем не пишешь мне.

Грегори вздрогнул и, прищурившись, посмотрел на него.

— Ты же знаешь, сэру Генриху не понравилось бы, если бы я стал кому-то писать.

— В самом деле? — Корбен моргнул и улыбнулся. — Я слышал другое, но, наверное, это был разговор не про тебя.

— Само собой.

Данстан, поднявший наконец меч, убрал его в ножны, подошёл к Грегори и остановился у него за спиной.

Корбен замолк, наблюдая за его передвижением, и теперь внимательно смотрел на Данстана поверх плеча Грегори.

— Ты что-то хотел?

Корбен стремительно перевёл взгляд.

— Да. Я слышал, ты будешь выступать в первой части с копьём?

— Если сэр Тизон соизволит меня посвятить.

— Я думаю, да, — Корбен прищурился, — и я в свою очередь хотел бы тебя пригласить.

— Пригласить? — Грегори поднял бровь.

— Пригласить тебя возглавить наш отряд в меле*.

Грегори отвёл руку за спину и, нащупав руку Данстана, незаметно сжал её у себя за спиной.

— Пригласить меня, — повторил он, стараясь преодолеть дрожь в голосе, — Корбен, в чём подвох?

— Ни в чём, — Корбен качнул головой. — Это должен сделать или я, или Грюнвальд, но мы не хотим спорить между собой. Будет удобнее, если отряд возглавит кто-то третий — и кто подойдёт здесь лучше, чем сын сэра Роббера? Разумеется, мы надеемся, что ты не будешь мешать нам управлять нашими людьми.

— То есть, сделать вид, что я ваш командир? — Грегори прищурился.

— Ты всё равно не успеешь разобраться в том, как вести бой. Но вся слава достанется тебе.

— И ты рассчитываешь, что так будет всегда?

— Я думаю, что с твоей стороны глупо ожидать большего, когда ты младше нас и тебя едва посвятят в рыцари. По крайней мере, ожидать большего сейчас, — добавил он, заметив, как на лице Грегори проступает злость.

Данстан тоже обратил внимание на то, как сжимаются пальцы Грегори на его руке, и легонько подул ему на ухо, охлаждая дыханием запылавшую было кожу.

— Хорошо, — Грегори мгновенно успокоился. — Я принимаю ваше предложение. Оно мне льстит. Но в будущем надеюсь добиться большего.

— Мы обсудим это потом, — Корбен поклонился и, отвернувшись, направился к лошади, а Грегори, бледный как мел, развернулся рывком и прошипел в ухо Данстану:

— Он надеется сделать меня марионеткой! Марионеткой, Данстан!

— Грегори, он хочет сделать тебя командиром. Ты можешь быть им формально или реально — но ты не можешь получить сразу и то, и то.

Грегори скрипнул зубами и уронил голову ему на плечо. Данстан, торопливо оглядевшись, не следит ли за ними охрана — те вопреки обыкновению были крайне бдительны с самого выезда из замка — быстро провёл ладонью по его волосам.