— Да ничего страшного, — поводив пальцами по ноге Данстана ещё некоторое время, сказала она. Данстан тем временем стискивал зубы от боли и в какой-то момент невольно вцепился в руку Грегори, оказавшуюся на подушке рядом с его рукой. Грегори вздрогнул, почувствовав его прикосновение, но тут же перехватил ладонь слуги и стиснул в собственных пальцах, передавая тому своё кажущееся спокойствие. Внутри у Грегори по-прежнему была сумятица, но он не собирался показывать это при чужих.

— Просто молоденький ещё, — продолжила травница, — надо бы не запустить. А у него сегодня ещё хуже, чем вчера. Бегал куда? Тяжести таскал?

Данстан молчал.

— Дрался может быть?

— Не будет, — отрезал Грегори. — Ни таскать, ни бегать, ни всё остальное. Ты сейчас можешь чем-то помочь?

Травница кивнула.

— Я вечером отвар принесу. Пусть полежит пару дней — а там, может, воспаление пройдёт.

Поблагодарив травницу, Грегори выпроводил её вон и принялся за обед. Как и накануне, половину он оставил Данстану и ещё какое-то время сидел, наблюдая, как тот ест. За те месяцы, что они не виделись, Данстан заметно исхудал. Губы его обветрились, а под глазами залегли тени, которых раньше Грегори не замечал.

«Если бы у меня был дворец в столице, — подумал он, — я бы купал его в благовониях. Запер бы дома, чтобы он не смел портить руки мечом. Хотя нет, я всё-таки хочу, чтобы он занимался со мной с мечом…» — где-то на этом месте в мыслях Грегори начинался сумбур, потому что он никак не мог решить, чего же он хочет от невозможно красивого шотландца, который сидел перед ним.

Он вроде бы и понимал, что Данстан не девушка и относиться к нему как к девушке было бы смешно, и в то же время хотел именно того, о чём шептались мальчишки — держать его за руки, целовать ключицы… И конечно, всё это — и руки, и ключицы — должно было быть нежным и холёным.

С другой стороны, Грегори равнодушен был к деревенским болтливым девчонкам и к высокомерным, будто шест проглотившим аристократкам, которых видел в столице. Он не хотел делать из Данстана одну из них. Он хотел, чтобы Данстан был Данстаном. Чтобы можно было ходить с ним вместе на реку, хвастаться новыми трюками, которые он научился делать на коне… Хотелось ещё раз повторить тот упоительный момент, когда он увидел Данстана в первый раз, когда их взгляды встретились на острие жизни и смерти — и миг этот хотелось растянуть на всю жизнь.

— Я занимаю твою кровать? — спросил Данстан неловко, пытаясь сесть.

Грегори в недоумении посмотрел на него. Потом так же растерянно огляделся по сторонам. Кроме его кровати в комнате были ещё два сундука, а больше не на что было сесть, не то что лечь.

Вообще-то, если бы не нога, Данстана можно было бы уложить и на сундуке — в столице самого Грегори клали спать именно так. Но Грегори этого до жути не хотел, потому что тогда нельзя было бы ощупывать Данстана со всех сторон, обнимать и прижимать к себе.

— Нет, — сказал он и сам подтолкнул Данстана вглубь кровати, чтобы улечься рядом с ним. — Будешь спать со мной. Будешь согревать мне постель зимой.

Данстан закрыл на секунду глаза. Его стремительно отпускало. Прошлую зиму он провёл на полу, и это была самая страшная зима в его жизни, а ведь тогда сэр Генрих ещё считал его заложником, а не пленным.

— Ты чего? — спросил Грегори.

Данстан покачал головой и ткнулся лбом ему в плечо, забывая, что между ними пролегла пропасть, что один был господином, а другой слугой.

Грегори тут же притянул его к себе и, стиснув на секунду, погладил осторожно по спине.

— Всё хорошо, — прошептал Данстан, не открывая глаз, и вопреки словам судорожно стиснул пальцы у Грегори на плече.

— Я ей правду сказал, — произнёс Грегори растерянно, всё ещё не понимая, что должен говорить, — ты полежи несколько дней. Я рыцарей заставлю нам служить. Не станут же они меня голодом морить.

Данстан кивнул и плотнее прижался лбом к его плечу. Первый накативший на него приступ острой жалости к себе уже прошёл, и теперь он просто пользовался тем, что Грегори позволяет себя обнимать. Ни с кем Данстан до сих пор не был настолько близок физически, как с Грегори сейчас, и эта возможность просто обнять кого-то, погрузиться в чужое тепло, оказалась неожиданно сладкой.

Рука Грегори тем временем перебралась к нему на затылок и принялась разбирать спутанные волосы по прядкам. Пальцы его то и дело легонько щекотали основание шеи Данстана, заставляя того улыбаться.

— Завтра же нужно достать тебе гребень, — сказал он.

— Зачем?

— Хочу, чтобы ты услаждал мой взор.

Данстан хихикнул.

— Тогда и тебе тоже.

— А мне зачем? — фыркнул Грегори. — Не собираюсь никого услаждать!

Данстан приподнял голову и, продолжая улыбаться, посмотрел на него.

— Ты очень красив, Грегори. Это будет располагать к тебе людей не хуже твоих угроз.

Грегори прикусил губу. Взгляд его невольно упал на губы Данстана, двигавшиеся совсем рядом с его собственным ртом, и все усилия сосредоточились на том, чтобы удержать себя в руках.

— Хорошо, — только и смог выдавить он. Затем, резко высвободившись, отвернулся и, подложив локоть под голову, сделал вид, что собирается спать.