ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Грегори стремительно трезвел. Он почти мгновенно осознал, что сказал, и теперь вглядывался в лицо Дэниэла, пытаясь понять, расслышал тот оговорку или нет.

— Что ты сказал?

«Чёрт», — выругался Грегори про себя и, сам того не заметив, сильнее сжал ладонь, касавшуюся его щеки.

— Что ты здесь делаешь, Дэни?

— Что ты до этого сказал?! — в голосе Дэниэла послышались незнакомые истеричные нотки, так что Грегори показалось, что ещё чуть-чуть — и тот расплачется.

— Я ничего не успел сказать. Ты только что меня разбудил.

Дэниэл с глухим рыком вскочил, на ходу вырывая руку из пальцев Грегори, и сделал круг по комнате.

— Хочешь, чтобы я считал себя психом, да? — спросил он, резко останавливаясь и глядя на Грегори исподлобья, будто хищник, приготовившийся рвануть вперёд.

— Я никогда подобного не думал и не говорил, — Грегори сел и, прикрыв бёдра одеялом, опустил ноги на пол. — Дэни, перестань.

— Ты мало надо мной издевался, Грегори, да?

Грегори вздрогнул и нахмурился, но лишь от нежелания признавать свою вину вслух — сердце пронзила боль, говорившая о том, что Дэниэл слишком прав в своих словах. Больше, чем он хотел знать.

— Тебе не кажется, что за все… все годы… я заслужил хотя бы честность?

Грегори молчал. Только сжал краешек одеяла в кулак, чуть опустил голову и так же упрямо смотрел на Дэниэла из-под бровей.

Дэниэл смотрел на него какое-то время в упор, затем с глухим рыком ударил по стене, попал по занавеске и едва не обрушил её вместе с карнизом, но даже не заметил этого — он весь уже был устремлён в сторону выхода и спустя секунду ринулся прочь.

— Куда? — спросил Грег, не вставая, но так, чтобы было слышно из коридора.

— Куда-нибудь, — отрезал Дэниэл и, схватив с вешалки куртку, ринулся прочь.

Грегори дождался, пока дверь за ним закроется и, вскочив с кровати, принялся торопливо одеваться.

Дэниэла он нагнал минут через сорок — тот бродил по берегу реки, явно не зная, куда пойти.

Вычислить его было нетрудно — так он делал всегда, когда был занят его лофт в Лондоне, так же делал бы, наверное, в любом городе мира. Дэниэла всегда тянуло к воде.

Подходить Грегори не стал. Молча шёл шагах в пятидесяти позади, привычно уже стараясь держаться в тени. За прошедший год он изучил, кажется, все методы маскировки — впрочем, это не помогало всё равно. Дэниэл будто бы чувствовал его присутствие спиной.

Он не останавливался, продолжая двигаться от моста к мосту, но и не ускорял шага. Так длилось несколько часов, а Грегори так и продолжал следовать за ним.

Только когда на город уже стали опускаться сумерки, и по берегам реки зажглись первые огни, он опустился на заснеженную скамейку и устало прикрыл глаза — этой ночью ему так и не удалось поспать.

Грегори смёл в сторону снег и, опустившись рядом с ним, обнял за плечо. Дэниэл, не поднимая век, будто и не сомневался в том, кто мог оказаться рядом с ним, наклонился вбок и приник к его груди.

— Иногда я так ненавижу тебя, — прошептал он и, зажмурившись ещё сильней, обхватил Грегори поперёк живота, просунул кисть под борт пальто. Грегори накрыл его руку своей рукой.

— Я надеюсь, это пройдёт.

Дэниэл покачал головой.

— Ты ничуть не изменился, Грегори. Ты всё такой же. Один в один… Такой же красивый… такой же холодный… такой же… — он опять замолчал, а Грегори пододвинул руку на его плече так, чтобы можно было кончиками пальцев провести по щеке.

— Знаешь, как я ждал? — продолжил Дэниэл, так и не дождавшись ответа, — как я надеялся, что это не просто сон… Как я обрадовался, когда увидел тебя в первый раз…

— Знаю… — Грегори обнаружил, что голос его охрип, и прокашлялся. Сам он отлично помнил момент, когда увидел Данстана на берегу реки — когда сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Всегда, сколько он помнил себя, Грегори был один — в этой жизни и в той. И только Данстан мог нарушить границы этого одиночества, только Данстан существовал в нём, будто бы давно уже стал частью его самого.

— Почему ты не сказал?

Грегори молчал. Дэниэл ждал ответа какое-то время, но снова не дождался ничего. Он вздохнул, примиряясь с тем, что есть вещи, которые не изменятся никогда.

— На что я могу рассчитывать, Грегори? Не на честность — ты ясно дал это понять. Не на правду…

— Я никогда тебе не врал.

— Хватит! — Дэниэл резко отодвинулся и зло посмотрел ему в глаза. — Ты знаешь, что врал, Грегори.

— Я не хочу об этом говорить.

— Я тоже, — ответил Дэниэл после недолгого молчания и снова прижался к его плечу. — Я хочу, чтобы ты был со мной. Я это заслужил.

Грегори молчал. У самого горла Дэниэла медленно закипала злость. Грегори ничего не отрицал, но по-прежнему и не подтверждал ничего. Но больше Дэниэлу нечего было сказать. Слова разбивались о лёд, таяли, оседая на стекло.

— Здесь красиво, — сказал Дэниэл наконец, глядя на огни, отражавшиеся в глади реки.

Грегори облизнул губы, и тут же по влажной коже пробежал ледяной ветерок.

— Я хотел, чтобы ты увидел другой мир. Не тот, который остался позади. Тот, в котором ты мог бы жить.

— В котором могли бы жить мы, — поправил его Дэниэл, но ответа опять не получил. Он замолк, отчаявшись добиться хоть какой-то реакции на свои слова. Они сидели так, глядя на расцветающий огнями город. Грегори медленно гладил Дэниэла по волосам.

— Пойдём в номер, — предложил он, когда на Вену окончательно опустилась тьма, и оба уже стали замерзать. Дэниэл кивнул, и также молча они отправились домой.

Остаток праздников прошёл в молчании — вылет был назначен на утро третьего числа, но Грегори всерьёз подумывал перенести его на вечер, потому что находиться рядом с Дэниэлом, осознавая, что тот помнит многое, если не всё, было тяжело. И тем не менее Дэниэл ещё оставался с ним — значит, в его распоряжении были не воспоминания — не больше, чем сны.

Грегори проклинал себя за беспечность. За всю эту поездку, в которой расслабился так, что почти целиком потерял над собой контроль. За то, что вообще позволил себе показаться Дэниэлу на глаза, запустив тем самым процесс, остановить который уже не мог.

И в то же время, вспоминая лицо Дэниэла ночью, когда тот просыпался от общих их снов, Грегори понимал, что просто не мог оставить его одного. Такими ночами никто не должен был быть рядом с ним — только он.

Решение в конце концов далось ему нелегко. Подобрать момент, чтобы его озвучить, оказалось ещё тяжелей.

Когда они вернулись в Лондон, Дэниэл сел в машину, не задавая вопросов, и Грегори воспользовался этим, чтобы отвести его в Ист Энд. Дэниэл понял, что происходит, когда они уже пересекали мост.

— Куда мы едем? — спросил он, хотя всё было ясно и так. Грег не ответил ничего.

Заговорил он только, когда машина остановилась у лофта, и оба вышли наружу.

— Нам нужно это прекратить.

— Что? — Дэниэл чувствовал, как мгновенно его захлестнула злость.

— То, что происходит между нами сейчас.

— Исключено, — в глазах Дэниэла блеснул злой огонёк.

— Это новая жизнь, Дэниэл. И мы должны попытаться прожить её лучше. Не как в тот раз. Хотя бы… Хотя бы один из нас.

Дэниэл хотел ответить, но горло сдавил спазм.

— Не ищи меня, — Грегори медленно отступил назад, приготовившись нырнуть в машину. — И будь счастлив, Данстан.

Дверь хлопнула, заурчал мотор, Крайслер двинулся прочь, оставляя Дэниэла одного.

На следующий день Грегори уехал к отцу. Он сам понимал, что отъезд этот сильно походит на паническое бегство, но вырваться из города, где всё было пропитано Дэниэлом, было для него просто необходимо.

Впрочем, он довольно быстро понял, что решение было ошибочным.

Картина Дэниэла висела на стене в обеденном зале едва восстановленного замка Бро, но она была меньшим, что здесь напоминало Грегори о нём. Здесь, куда более чем в Лондоне, всё было пропитано Данстаном, и боль становилась лишь сильней.

Грегори продержался три дня, а затем задержался ещё на два, чтобы проверить, как идёт реставрация сокровищницы, пока отец уезжал. На пятый день, садясь в машину, он чувствовал себя вырвавшимся из клетки — и, едва вернувшись в Лондон, понял, что попал в неё опять.

Грегори показалось, что он окончательно сходит с ума, когда двери лифта открылись, и на лестничной клетке он увидел этюдник. Дэниэл сидел на ступеньках рядом, привалившись плечом к стене. Веки его были опущены, но едва Грегори сделал шаг, осторожно обходя его выставленную вперёд ногу, резко открыл глаза.

— Как ты сюда попал? — спросил Грегори, невольно бросая короткий взгляд на холст — и тут же вздрогнул, увидев своё собственное лицо.

Он снова посмотрел на Дэниэла. Тот казался прозрачным, словно моль. Под глазами кожа настолько истончилась, что сквозь неё проступала застоявшаяся кровь.

— Пришёл пешком, — ответил Дэниэл и потёр глаза рукой.

— Я имел в виду — как ты попал в дом?

— Консьерж узнал меня. Я сказал, что иду к тебе.

— И никто?.. — Грегори бросил короткий взгляд на соседнюю дверь. Дэниэл покачал головой.

— Всем всё равно. И видели меня все.

— А почему не вошёл в квартиру?

— Ты не разрешал.

Грегори глубоко вздохнул, прикрыл глаза и досчитал до трёх.

— Дэниэл, я ведь сказал тебе не приходить.

— Это исключено, — Дэниэл встал и в упор посмотрел на него. — Ты больше не решаешь за меня.

Грегори молчал. Его рука в кармане уже нащупала ключи, и можно было просто войти в квартиру, оставив Дэниэла здесь одного. Так он и собирался сделать — вот только сначала хотел ещё пару секунд на него посмотреть, запечатывая в памяти как и прежде красивое, хоть и осунувшееся сейчас лицо.

— Чего ты пытаешься добиться? — Дэниэл шагнул вперёд. — Ты же знаешь, что мы будем вместе, Грег.

Грегори сглотнул. Слова Дэниэла попали в цель — но именно этого он позволить себе не мог, как бы ни хотел.

— Уходи, — сухо сказал он.

— Я ждал тебя три дня — ты думаешь, я уйду, просто потому, что ты так сказал?

— Дэниэл, это смешно.

— Я не смеюсь. И не советую тебе.

Грег отвернулся и, вставив в замочную скважину ключ, резко повернул. Дверь открылась внутрь, и в следующую секунду тяжёлое тело навалилось на него со спины, сбивая ног.