Глава 22

— А куда мы идём? — я рассмеялась, когда он понёс меня через ресторан.

Но он ничего не ответил. Он просто продолжал идти по своей кухне, по своим владениям, щёлкая выключателями на ходу.

Кухня была такой же красивой, как и в первый раз, когда я появилась здесь, только больше, без всей той активности, которая оживляла её. Тем не менее, у меня перехватило дыхание, и мой желудок перевернулся, чувствуя глубокое, знакомое притяжение, которое нашёптывало, что я принадлежу этому месту.

Может быть не именно этому. Но чему-то подобному.

Я любила "Гурманку", но это было именно то, чего я жаждала. Я хотела себе такую кухню. Мне нужен был персонал, пространство и спешка с обслуживанием ужина. Я хотела получить признание, проверку на прочность и всё остальное.

Независимо от того, насколько приятно было управлять собственным фудтраком — он никогда не сравнится с этим. И я не была создана для того, чтобы довольствоваться фудтраком. Я не могла избавиться от желания стать кем-то лучше, кем-то более значимым... кем-то великим.

Если я смогу, то я так и сделаю. Серьёзно. Это было похоже на бремя, которое я не знала, как нести. Я просто хотела положить его на землю и уйти от него, оставить для кого-то другого, кто его найдёт.

Но я не могла.

Киллиан опустил меня на центральную стойку, холодная нержавеющая сталь коснулась моих ягодиц. Он остался стоять меж моих ног, играя с кончиками моих волос.

Его глаза утратили апатию, что плескалась там от разочарования и большого количества виски. Теперь они были чистыми, зелёными и бесконечно глубокими.

Он отпустил мои волосы и провёл пальцами по моему подбородку.

— Ты просто невероятна, Вера.

Я протянула руку, взяла его за колючую на ощупь бороду и потянула.

— Я хотела сделать это с тех пор, как встретила тебя, — пояснила я. — Прости.

Он терпеливо улыбнулся мне, но всё же высвободил мою руку из бороды и сплел наши пальцы вместе.

— Проголодалась?

Румянец окрасил мои щёки, а в животе запорхали бабочки.

— Ммм-ммм.

Он запечатлел долгий поцелуй на уголке моего подбородка и заговорил, касаясь моей кожи.

— И я тоже. Как насчёт того, чтобы поесть?

Я вздрогнула от его намёка.

— Ты будешь готовить для меня? — Очевидно, моё тело захватил похотливый инопланетянин с гораздо более сексуальным голосом. Неужели это действительно я?

Он отстранился, и я увидела, как его рот растягивается в медленной улыбке.

— Не двигайся.

Я рассмеялась, когда он поднял руки, шевеля своими несправедливо привлекательными пальцами. Он неторопливо подошёл к раковине и вымыл руки, быстро подмигнув мне.

Мы обменялись ещё одним обжигающим взглядом, обещая друг другу большее, но затем он перешёл к делу. Он ходил по кухне, включал свет и собирал ингредиенты. Я решила, что смотреть, как он готовит, теперь было моим новым любимым занятием.

Кто знал, что приготовление овощей может быть таким чувственным? Или нарезание мяса? Или наполнение кастрюли водой?

Это было безумие.

Эти действия не были эротичными.

Это были совершенно обычные, повседневные действия, которые не имели никакого сексуального подтекста.

Я вцепилась в край прилавка, впиваясь пальцами в твёрдые края выступов. Да, конечно. Но это не сработало. Киллиан Куинн был сексуален как грех на этой кухне. Он мог бы прямо сейчас обвалять рыбу, и я бы захотела, чтобы он обвалял меня.

Видите, что я творила?

— Он просто придурок.

Мои мысли были слишком далеко, чтобы понять его комментарий.

— Кто?

— Критик. Ноубл. Он ненавидит Эзру, а значит, и меня. Обзор был создан для того, чтобы иметь повод вылить всё дерьмо на "Лилу". Мне следовало бы знать это, — он покачал головой, полностью сосредоточившись на еде, которую держал в руках. — Но я был самоуверен. Я думал, что смогу перекроить его мнение обо мне, — он поднял голову и встретился со мной взглядом. — Я был неправ.

— Почему он ненавидит Эзру?

Он мрачно усмехнулся.

— Многие ненавидят Эзру. Это не значит, что отзыв был менее правдивым.

Сочувствие стянуло мою грудь.

— Обзор замаран лиходеем с личным умыслом. Ты не можешь позволить ему задеть тебя.

Горькая ухмылка приподняла один уголок его рта, не смешная и удивительно самоуничижительная.

— Банальный. Лишённый воображения. Шаблонный. Именно эти слова он произнёс. Это правда, которую мне давно хотелось услышать, но никто не осмеливался сказать мне её.

Ничто из этого не относилось к нему. Нисколечко. Но это было его меню, и он ничего не мог с этим поделать.

— А что за тема у вас с Эзрой? Почему ты так предан?

— Он мой брат.

— Подожди. Что?

Киллиан прошёлся по кухне, доставая ингредиенты из холодильника и кладовки.

— Ну, приёмный брат. Но с таким же успехом мы могли бы быть кровными. Он — самый близкий, кто у меня есть, помимо Джо.

Мои глаза расширились от шока, но он этого не заметил.

— Она вырастила вас обоих?

— Я бы так не сказал, — когда он засмеялся на этот раз, звук был более лёгким, полным тепла. — Она привела нас обоих в форму. Мы с Эзрой оба были продуктами системы. Я, потому что мои родители были абсолютными дегенератами. Наркоторговцы. Наркоманы. Государство забрало меня из-под их опеки, когда мне было пять лет. Мама Эзры была порядочным человеком, она умерла, когда ему было десять лет, и у неё не было семьи, чтобы позаботиться о нём, — он помолчал с минуту, потом подошёл к плите и начал готовить соус на огне. — Неудивительно, что мы превратились в трудных подростков. Эзра был умнее меня и попадался реже, но мы оба постоянно крутились в системе, никак не вписываясь в приёмные семьи, которые не могли с нами справиться. Он первым добрался до Джо. К тому времени, как я появился, Джо уже была занята одним непокорным подростком, я решил, что последнее, чего она хотела, это ещё одного такого подростка.

— Значит, ты всё-таки взял себя в руки? — догадалась я.

Его улыбка была полна воспоминаний и ностальгии.

— Нет. Меня арестовали за угон её машины. Она вызвала полицию, а потом заставила меня сидеть всю ночь и думать о том, что я сделал не так. Правда заключалась в том, что Джо ни хрена не терпела. Она уже успела привести Эзру в некоторую форму, а он пробыл там всего несколько недель. Я знал, что она попытается сделать то же самое со мной. Но у меня никогда в жизни не было взрослого человека, который заботился бы обо мне раньше. Ну, кроме социального работника. Казалось, ему было всё равно, жив я или мёртв. Но кроме него не было никого. Я знал историю Эзры, потому что мы жили вместе не один раз, но недолго. Я видел, как он смотрел на неё, как будто доверял ей. Я наблюдал, как он делает то, что она просит, и соблюдает приличия. Это была самая ужасная вещь, которую я когда-либо видел. Я не хотел превращаться в него.

— Но превратился.

— Ну, мне бы хотелось думать, что я лучшая версия. Но да, в Джо есть что-то такое, что проникает тебе под кожу и заставляет хотеть полюбить её. В конце концов, она вытащила меня из тюрьмы, но сразу же сообщила, что мне нужна работа, чтобы оплатить все мои судебные и юридические издержки.

— Сначала я подумал, что она шутит, но Джо не шутит. Она заставила меня работать на своей ферме. Мне было всего четырнадцать лет, и единственная еда, которую я когда-либо ел, была та, что передо мной ставили на стол. В зависимости от приёмной семьи, иногда она была питательной и терпимой. Иногда это был сырой телевизионный ужин и пиво. Джо дала мне настоящую еду и велела её выращивать. Она сказала, чтобы я ни на что не рассчитывал. Если я устал от того, что не знаю, где будет мой следующий обед, то я должен научиться готовить сам. Так я и сделал.

— Она научила меня выращивать пищу и судить о ней, выбирать лучшее и распознавать то, что недостаточно хорошо. Когда я научился нормально выращивать, она перевела меня на кухню и показала, как превратить мой урожай в еду. Это был первый раз, когда я что-то полюбил.

— Джо? — я догадывалась к чему он ведёт. Но опять ошиблась.

Он покачал головой.

— Готовку.

Но боль в моей груди требовала услышать, что у него был счастливый конец. Мне нужно было услышать, как он скажет мне, что она стала ему матерью и дала ему ту жизнь, о которой он всегда мечтал.

— Но ты ведь полюбил Джо, правда?

Он усмехнулся.

— Позже. Намного позже. По большей части Джо была скорее сержантом по строевой подготовке, чем мамой. Она не терпела непослушания и лени. Мы с Эзрой много работали для неё. Мы заработали свою комнату и питание потом на наших спинах. Сначала мы её ненавидели. Эзра всё ещё иногда ненавидит её, но опять же, Эзра склонен ненавидеть многие вещи. Так или иначе, она выполнила свою работу. Она превратила нас с Эзрой в действующих взрослых людей и поощряла нас поступить в колледж. В свою очередь, мы помогли ей превратить свой сад в ферму и развить бизнес. По сей день это всё ещё отношения "дай и возьми". Она обеспечивает нас самой лучшей продукцией, а мы даём ей наш эксклюзивный бизнес.

Во время своего рассказа он поджарил бифштекс, приготовил соус и яйца-пашот. Теперь он с изяществом, уравновешенностью и точностью выложил их на тарелку. Он был всем, чем должен быть великий шеф-повар.

Всем, чем должен быть хороший человек.

— Она всё ещё воспитывает приёмных детей? — спросила я из чистого любопытства.

Ласковая улыбка осветила его лицо.

— А кто ещё будет работать на её ферме? — он поднял глаза, демонстрируя глубокую преданность и искренность. — Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Она не работорговец. Она даёт детям, которые никогда ничего не любили и не лелеяли, шанс иметь что-то своё. Речь идет скорее о развитии трудовой этики и чувства выполненного долга, чем об урожае.

Я ободряюще улыбнулась.

— Она похожа на мистера Мияги²³ из фермерского хозяйства.

Он кивнул и снова повернулся к тарелке.

— Именно.

— Значит, ты оставил её ферму и поступил в кулинарную школу? А Эзра?

— Настоящий отец Эзры нашёл его, когда тот уже был в выпускном классе в школе. Это довольно запутанная история, но его отец оказался очень богат и всерьёз болен. Он всегда знал, что Эзра существует, но ему было трудно найти его из-за чего-то, что сделала его биологическая мама. Короче говоря, отец Эзры умер два года спустя, оставив Эзре и его сводной сестре Дилон довольно весомое наследство. Эзра превратил эти деньги в ещё большие деньги. Как выяснилось, Джо научила меня готовить, а Эзру работать по двадцать часов в день.