Глава 18

Как и обещал, Киллиан вернулся ровно через полчаса. Он пересёк улицу, как разъярённый лев, готовый наброситься на бедную, ничего не подозревающую газель.

И той самой газелью была я.

— Каково работать с Киллианом? — быстренько спросила я у Уайетта, пока Киллиан ждал, когда проедут машины.

Уайетт стоял у плиты и упорно скрёб её, видимо желая, чтобы она стала выглядеть лучше, чем когда была совершенно новой. Он не халтурил и не брался за лёгкую работу. Он сразу направился к плите. И это кое-что говорило о стандарте работы, к которой он привык.

Отвечая на мой вопрос, он продолжил скрести поверхность.

— Он абсолютный диктатор. Он требует достигать полного совершенства во всём и всегда. Он не боится высказывать всё, что думает тебе в глаза, да ещё и наорать. И он отказывается передавать что-либо в зал гостям, если это не соответствует его безумным стандартам.

Я взглядом сверлила его спину.

— Тебе нравится работать на него.

Он оглянулся и бросил мне игривую улыбку.

— Он самый лучший, Вера. Да, он знает это, и от этого становится сущим мудаком. И всегда готов подкрепить это мнение. Может быть, иногда я мысленно и строю планы о его смерти, но опыт, полученный на его кухне, бесценный. Я не смог бы получить такого опыта, работая на кого-то другого.

— Есть и другие великие повара.

Он задумчиво покачал головой.

— Хорошо, я не хочу получать этот опыт у кого-либо ещё. Он такой шеф-повар, каким я хочу стать. Его стиль, его еда, его власть над кухней. Полагаю, было бы трудно найти кого-то, кто мог бы посоперничать с ним.

— Господи, просто женись на нём и покончи с этим.

Он рассмеялся моей дурацкой шутке и снова повернулся к плите.

— Не то чтобы с тобой было бы неинтересно работать, Вер, но я сомневаюсь, что ты приведёшь всех в такую же форму, как Куинн. Клянусь, каждый вечер, когда я выхожу оттуда, на моей заднице остаются отпечатки ладоней.

— Во-первых, ты просто смешон. Во-вторых, у меня нет места на моей крошечной кухне, чтобы устраивать порку.

Он невнятно рассмеялся. Я потеряла всякое желание заниматься чем-то. Мне было гораздо легче заставить Уайетта сделать это за меня.

— Кстати, я вовсе не хотела показаться ревнивой. Я не сравнивала себя с Киллианом. Я имею в виду, какие тут могут быть сравнения. Он, ну ты сам понимаешь, это он. А я — это просто я.

Он даже не поднял головы.

— Как скажешь, Вера.

Киллиан подошёл к фудтраку, и я замолчала. Мне нужно было открыть ему дверь, но я не могла заставить себя пошевелиться.

Невроз прокатился по мне. Живот скрутило, а ноги отказывались двигаться.

Он пугал меня. Конечно, всё было не так, как с Дереком, даже близко не так. Но я всё ещё не могла позволить себе довериться ему. Довериться ему означало быть уязвимой, позволять ему занять место в моей жизни, дать ему возможность причинить мне боль.

Я знала, просто знала, что если я дам Киллиану эту власть, он возьмёт не просто капельку. Он возьмёт столько, сколько сможет. Он будет тянуть, тянуть, тянуть и требовать всё, что у меня есть.

А потом, когда он причинит мне боль? Это не будет мелочью. Это будет полное и бесповоротное уничтожение.

Киллиан постучал костяшками пальцами в дверь, прерывая бешеный стук моего сердца резким "тук-тук-тук". Когда я не сдвинулась с места, это сделал Уайетт. Он щёлкнул засовом и отступил назад, освобождая место для Киллиана.

Крошечная кухня стала ещё меньше из-за того, что они вдвоём занимали почти всё пространство. Киллиан огляделся, словно никогда не бывал здесь раньше, впитывая каждую деталь своим острым взглядом.

— Что тебе ещё остаётся сделать? — спросил он.

Я развернулась и схватила остатки еды, которую нужно было отвезти в пищеблок. Таскать еду туда-сюда каждый божий день было невыносимо, но, по крайней мере, я могла припарковать свой фургон здесь, не беспокоясь об этом. Ванн был потрясающе хорош в этом.

— Осталось только это.

Я указала на ящики с едой, которые нужно было отнести к машине.

— Это кажется излишним, — вздохнул Киллиан. — Почему бы тебе просто не хранить всё это в "Лилу"?

Я прищурилась на него, ожидая, что он начнёт выяснять все конфликты интересов, связанные с этим единственным вопросом. Когда он сам того не понял, что сказал, я объяснила ему свои основания.

— Потому что это глупо.

Он покачал головой и схватил ящик.

— А где же ты тогда снимаешь помещение?

— В пищеблоке.

Он повернулся к Уайетту, проигнорировав мой ответ.

— Спасибо за помощь, дружище. Я твой должник.

Последовала странная пауза, во время которой мы с Уайеттом, видимо, одновременно задались вопросом, почему Киллиан стал его должником. Разве не мне Уайетт оказал эту услугу?

— Без проблем, шеф, — пожал плечами Уайетт. — Я просто вернусь на работу. А кто теперь главный?

— Кайя, но прими командование на себя, как придешь.

— Она разозлится.

— Какая разница, — пожал плечами Киллиан. — Я сказал ей, что ты вернёшься. Не позволяй ей чинить тебе неприятности и следи, чтобы она не сбилась с пути. Я не хочу иметь дело с её вспышками гнева, хорошо?

— Разберёмся.

Уайетт тяжело сглотнул, и мне показалось, что он больше нервничал из-за противостояния с Каей, чем хотел показать это Киллиану.

— И Уайетт?

— Да, шеф?

— Только ничего не испогань.

Уайетт сглотнул во второй раз.

— Да, шеф.

Киллиан резко повернул голову к двери, и Уайетт, бросив тряпку на стойку, попятился прочь.

— Увидимся позже, Вера.

— Ещё раз спасибо, — быстро сказала я ему. — Я очень признательна тебе за то, что ты появился так вовремя.

Его глаза вспыхнули беспокойством, а губы сжались. Он не задал ни одного вопроса о Дереке, и я была благодарна ему за это. Но теперь, глядя на него, я поняла, что он беспокоится обо мне. Мне просто нечего было ему сказать.

Я тоже беспокоилась за себя.

Он лениво махнул рукой и исчез за дверью.

Я отвернулась от Киллиана и сосредоточилась на завершающей подготовке к закрытию.

— Мне просто нужно всё выключить и я буду готова идти.

Он промолчал, и я ещё раз проверила, всё ли выключено, закрыла окна и заперла всё на ключ. Это была двадцатиминутная рутина, которая становилась утомительной, но Киллиан не жаловался.

Когда я закончила, он взял два ящика с едой, поставив один на другой, и направился вниз по лестнице. Я схватила оставшийся ящик и последовала за ним.

Он навис надо мной, пока я ставила свой ящик на землю и запирала дверь.

— Спасибо, что остался со мной, — сказала я ему почти шёпотом.

— Дерек Гановер — твой бывший парень? Тот самый, который возил тебя в Европу?

Что ж, он не терял времени даром.

Я знала, что у него будут вопросы. Что ещё хуже, я знала, что он захочет получить ответы. Мои дни уклонения от всей правды и всего кроме правды, закончились.

Но, чёрт возьми, я не была готова к этому.

Как и не была готова снова увидеть Дерека, но, очевидно, меня лишили возможность привередничать и выбирать свои проблемы.

— Дерек Гановер — мой бывший парень, — подтвердила я.

Я наклонилась и подняла свой ящик. Мне было легче говорить об этом, когда не приходилось смотреть на Киллиана или вообще признавать его существование. Я повела его в переулок к своей машине.

— Европа? — настаивал Киллиан, не давая мне возможности интерпретировать свой ответ.

— Он меня туда не возил. Я сама уехала. Охотно.

Ему, наверное, показалось, что это я вся такая взбалмошная. Я понятия не имела, почему до сих пор прикрывала Дерека. Четыре месяца назад, вернувшись домой, я убедила себя, что смогу говорить о моих с ним отношениях. Я самой себе пообещала, что не буду всё хоронить. Но было так трудно произнести слова.

Мой стыд был слишком велик, чтобы признать его. Особенно такому человеку, как Киллиан, который никогда никому не позволит запугать или оскорбить себя. И конечно, он был мужчиной, так что шансы на то, что это произойдёт, были ничтожны. Но дело было не только в этом. Дело было в его личности. Он вообще никогда не мирился с чьим-либо дерьмом.

Через минуту напряжённого молчания мы добрались до моего "Тауруса". После множества ночей погрузки и разгрузки, я выработала несколько тонкостей по работе с ключами и багажником. Всё ещё балансируя с ящиком, набитым едой, я открыла багажник и уложила свой, а затем один из тех, что держал Киллиан.

— Другой придётся поставить на заднее сидение.

Он последовал за мной и погрузил ящик в машину. Всё это время он молчал.

Его молчание стало весьма осязаемым в воздухе, тяжёлым, опасным и сбивающим с толку. Как будто он злился на меня за то, что я связалась с Дереком. И ладно, я тоже злилась на себя, но я не понимала ему-то с чего злиться.

Я закрыла дверцу и отступила от него, не уверенная, что готова оказаться в замкнутом пространстве машины.

— Ты знаешь Дерека?

— Знаю ли я Дерека Гановера? — повторил он, вот только мой тон был откровенно любопытным, его же резким. — Да, я знаю Дерека Гановера.

Я скрестила руки на груди и зашаркала ногами, пиная небольшой камень. Ночной воздух остыл и в воздухе заплясал освежающий ветерок. Полумесяц на ясном небе светил довольно ярко, но всё равно было совершенно темно. Уличный фонарь на углу давал лишь немного света, отбрасывая тень на Киллиана и скрывая его черты от меня.

На его язвительные замечания было нелегко ответить. Я знала Дерека лучше, чем кто-либо другой. Киллиан был прав, что невзлюбил его. Но это была не одна из тех ситуаций, когда меня заботили причины этой неприязни. Меня не интересовали сплетни о моём бывшем.

Я просто хотела окончательно и бесповоротно забыть о нём.

— Ну что ж, спасибо, что помог мне закрыться, — скрытый за старыми страхами и новым потрясением, мой голос прозвучал тихо. — Я ценю всё, что ты сделал сегодня вечером.

Он пристально смотрел на меня с минуту, снова отказываясь признать мою благодарность. Он выставил руку вперёд, излучая нетерпение.

— Дай, я поведу машину.

— Что?

— Дай мне ключи. Я отвезу тебя домой.