Дис

— И это счастье?

Автор.

Вечером того же дня, въезжая в первый город на их пути.

— О-о, великий город Дис — известен своей богатой историей и людьми, что его прославили! Что-то мне никого не вспомнить, — рассмеялся Элмар, — но самое главное — известен своими злачными местами, что король Фелик спихнул сюда из Атеноры. Он думает, что все спихнул.

— Нам место, где поесть и переночевать, нужно, — пробормотала Малэ с закрывающимися глазами, — а не великая его история и злачные места.

— Тогда едем в… — посмотрев в сторону засыпающей Раиты, решил он: — А плевать на великую историю города.

— Далеко ехать? — спросила она.

— До великой истории города? — уточнил с иронией Элмар.

— Нет, до кровати, — зевнув, сказала Малэ, — я спать хочу.

— Тогда направо, — сказал он и сам повернул лошадь в ту сторону, — а утром поедем дальше, чтоб успеть к закату в следующий город. А если мы будем ехать в таком же темпе, то послезавтра вечером будем в столице. В сумерках ничего толком не было видно, а тени от фонарей искажались так страшно, что Малэ невольно поближе подъехала к Элмару.

— Кровать, я так понимаю, одна? — уточнил он.

— Зачем? Нас двое, — возразила она.

— Кто-то спать хочет, а один не заснёт. Да и денег не так много — золотой запас у меня в столице, дома с собой не ношу, — иронично ответил Элмар.

— Да пожалуйста, я буду спать, — опять зевнув, ответила Малэ.

— Судя по частоте зевков, ты скоро заснёшь прямо на лошади, а падать с неё больно, — опять поддел её он.

— И куда ты собралась падать, горе ты моё? — внезапно появившийся в воздухе Алусиэль задал вопрос.

— Элмар, вы знакомы? — сонным голосом спросила она.

— Да, — коротко ответил он с невозмутимым видом.

— Да, — тоже не отличаясь длиной ответа, сказал Алу и посмотрел, прищурив глаза, на Элмара.

— Мальчики не ссорьтесь, а то мне скучно будет ехать одной, — пробормотала Малэ. Две пары глаз уставились на неё.

— Вы сюда собирались? — спросил Алу, увидев вывеску с грубо намалёванным окосевшим петухом, одним крылом держащим кружку с пивом, а другим копчёную колбаску. Под ним был нарисован костёр.

— Элмар, нам сюда? — требовательно спросила Малэ. Глаза её уже закрывались, а если они ещё столько же проедут, ждала её неминуемая встреча с брусчаткой улицы.

— Если здесь накормят, то сюда, — сказал он, — а если здесь нам ещё и постель предоставят, я больше дальше никуда не поеду. Они вошли, народу было немного, и поспешили занять свободный стол. К ним сразу подошёл подавальщик и учтиво поинтересовался, чего бы те хотели.

— А что у вас есть? Мы всё съедим, а из выпивки если только пиво для меня, для дамы что-нибудь без алкоголя, — Элмар уточнил насчёт еды, а также спросил о сдаваемых комнатах: — У вас есть свободные комнаты? Она же уже ничего не хотела, кроме мягкой кровати, и с трудом следила за тем, что говорил тот подавальщику. Её голова склонялась всё ближе к столу. Наконец она положила руки на стол, а на них голову, глаза её закрылись, и она заснула…

— Ну что, понесли счастье наше! — сказал Элмар, увидев это, и взял на руки заснувшую Малэ. Он знал, что Алусиэль всё равно услышал, хоть его и не было видно.

— Вы не проводите нас до комнаты, которую мы сняли? — спросил он у того же подавальщика. — А то видите, девушка не выдержала ожидания. В комнате Элмар осторожно положил её на постель. И тут появился Алусиэль и свистящим шёпотом спросил:

— А ты чего тут делаешь?

— Что, что… спать укладываю — не видишь, что ли, — ответил он, накрывая Малэ одеялом и заодно освобождая себе место, где лечь, — ты бы лучше следил за сестрой, а то кошмары ей снятся, а мне с этим бороться.

— И это ты называешь бороться? — и он показал рукой на кровать. — Знаю я такую борьбу… — и показал неприличный жест двумя руками, обозначающий ту самую борьбу.

— Я спать, — сказал Элмар, прекращая начинающийся спор, и лёг на кровать. Он развернулся к Малэ и крепко прижал к себе её.

— Извращенец! — сказал Алусиэль и пробормотал больше себе: — Не понимаю, как можно спать с женщиной в одной постели, особенно так крепко к себе прижимая, тут уже другие инстинкты начинают преобладать. А у него, я точно знаю, они есть. Но видя, что его никто не слушает, прекратил жестикуляцию и исчез.