Глава 3

Калеб

Я прошел через гостиную, отодвинул занавеску, и похолодел. Краска схлынула с моего лица.

Журналист не был ни женщиной, ни даже мужчиной. Может, он вообще не был журналистом. Он выглядел как один из неопрятных молодых писателей, которые иногда оказывались в моем доме, словно это была Мекка, и будто их паломничество заканчивалось чем-то бо́льшим, чем захлопнутая перед лицом дверь.

Но меня поразил не юный и неряшливый внешний вид.

Нет, парень был призраком из прошлого. Здесь, в одиночестве, в этом отдаленном месте, несчастный я наконец-то сошел с ума.

Я тут же подумал, что это хорошо, и отголосок сна снова пощекотал мой затылок. Безумие, как и смерть, – своего рода свобода, где разум освобождается и сбегает.

Крик напугал меня.

Мужчина упал ничком на дорожку, в последнюю секунду выставив вперед руку. Ноутбук выпал, стукнувшись о плитку, а журналист свернулся в клубок и обхватил голову. Я застыл на мгновение. А затем дернулся, открывая дверь.

— Что Вы здесь делаете? — накинулся я. Мое сердце колотилось в груди, а руки дрожали.

Он медленно развернулся, опираясь о дорожку, и посмотрел на меня.

От того, что́ он увидел, его челюсть отвисла.

— Кто Вы такой? — потребовал я, выкрикивая слова.

Его глаза были красными, в них плескались боль и смущение, кровь текла из пореза на скуле.

— Простите, — промямлил он. Я прижался к двери, держась подальше от журналиста. Он подполз к ноутбуку и поднял его. Дрожащей рукой прикоснулся к ране на щеке. — Черт.

Сморщившись, он неуверенно поднялся на ноги. Посмотрел на свои окровавленные пальцы, затем на меня. Я практически видел, как мысль о приветственном рукопожатии испаряется, оставляя после себя неловкую пустоту.

— Что Вам нужно? — спросил я.

— Я… меня зовут Майкл Бек. Я из журнала «Нью-Йоркер». — Его рука дернулась, и ему потребовалось немало усилий, чтобы не протянуть ее.

Я отступил к дому.

— Правда? Как мне это выяснить?

Румянец расползся по всему его лицу.

— О, я… Позвольте, я покажу документы, мой…

— Забудьте об этом. Входите. — Я терял контроль над ситуацией и над собой. Парень упал. У него шла кровь. — Оставайтесь здесь. — Я быстро сходил в ванную комнату и вернулся с «Неоспорином» (Прим. пер.: мазь с антибиотиком, применяется при порезах, ссадинах и ожогах) и бинтами и бросил их на журнальный столик между нами. — Воспользуйтесь этим. Сядьте.

Я указал на диван, а затем вышел, прихватив по дороге сигареты. Захлопнул за собой дверь на веранду. Я мог только надеяться, что этот жест отражает мое желание: оставьте меня в покое.

Холод окутал меня, и грубые доски веранды покалывали мои ступни. Я курил и смотрел на телефон, обдумывая звонок Бет. Журналист был проблемой. Я должен был выгнать его, – и я бы сделал так в кратчайшие разумные сроки, – но он упал и поранил лицо на моей дорожке, что изменило ситуацию. А потом он извинился. Боже, он извинился за то, что разбил лицо на моем участке. Кто вообще так делает? Живот скрутило.

Я заглянул в дом. Парень, сгорбившись, сидел на диване.

Я прикурил еще одну сигарету и зашел внутрь. Резкий запах табака ощущался на моем языке и одежде.

— Вы напугали меня, — сказал я, шагая к окну. Я не смотрел на журналиста. Я смотрел на дорожку перед домом. — Что-то не так с дорогой?

— Нет. Нет, нет, я просто потерял равновесие.

— Я посмотрю ее завтра. — Я снова открыл входную дверь и притворился, что изучаю дорогу. — Да. Завтра.

Он не ответил, и мне наконец-то пришлось повернуться и посмотреть на него. Он создал самую нелепую повязку для раны – квадрат ваты, сложенный под двумя пластырями, образующими громоздкий X. На коленях был открытый ноутбук. Экран был черным. Плечи парня опустились.

— Ну, и? — спросил я.

Он прочистил горло.

— Да. Извините. Мы можем начать.

— Можете спрашивать. — Я сел в кресло напротив дивана и удивился, насколько очевидно, что я не хочу находиться рядом с Майклом. Мог ли он видеть, как я вжимаюсь в кресло, чтобы достичь максимального расстояния между нами, и умышленно держу журнальный столик между нами?

— Ну, приятно познакомиться, мистер Брайт.

— Кэл, — выпалил я свое предпочтительное имя прежде, чем понял, что не хочу, чтобы он называл меня так неформально.

— Хорошо. Кэл. Позвольте мне просто... — Он возился со своим неработающим ноутбуком, пока я, нервно вжимаясь в кресло, смотрел на парня, позволяя впечатлению проникнуть в меня. У него были шелковистые светло-русые волосы, отливавшие золотом благодаря солнцу или от природы, густые, как масляная краска. Его глаза были темнее цвета волос. Парень был бледным и худым, но широкоплечим, с выступающими венами на руках.

Взгляд переместился на линию его челюсти: такая знакомая, упрямая, едва скрывающая неуверенность. Падение сильно напугало Майкла. Теперь я это видел.

— Вы в порядке? — Я пытался сделать голос равнодушным.

— Да, спасибо. У меня все было здесь. — Он провел пальцами по ноутбуку. — Я думаю, он поврежден.

— Мне жаль. — Я скривился. — Это ужасно. Вы уверены в этом?

— Ну, надеюсь, жесткий диск в порядке. Просто он не загружается. — Он снова нажал кнопку питания. Яблоко на корпусе не засветилось.

— Может, нужно обратиться в клинику? Как сильно Вы... — Я указал на дверь. Я видел, как сильно парень ударился, и предположил, что возможно, он мог сломать лицевую кость. Может быть, он подаст в суд после того, как я отменю интервью. Это было бы удачей для меня.

— Ну, я так не думаю. Она пульсирует, ну и онемела, вроде как. — Он прикоснулся к повязке и вздрогнул.

— Не трогайте ее, — зашипел я.

Его рука опустилась на колени.

«Пульсирует, ну и онемела, вроде как». Он не лез за словом в карман. Мне захотелось закатить глаза. Разве журнал не должен был прислать своего лучшего автора? Я должен был догадаться, что это всего лишь слова. Человек, сидящий передо мной, приехал с одним лишь ноутбуком, теперь уже сломанным, и был одет, как студент колледжа. Я не смог ничего понять по его одежде, если только это не было преувеличенной иронией. Он явно не работал, и цвет кожи подсказывал, что он живет при свете монитора.

Он поймал меня за изучением футболки.

— Вы играете? — Он с надеждой улыбнулся.

— Нет. Никогда. — Мои губы сжались. — Когда Вы прилетели? Расположение над уровнем моря может влиять на Вас. Вы чувствуете головокружение?

— О, я живу в Боулдере. Я приехал на машине. Я в порядке.

Я поднял бровь.

— Вы фрилансер?

— Да.

— Как именно Вы получили это задание?

— Эм, мне позвонила редактор. — Мне показалось, что он опустил часть истории. — У другого журналиста возникли...

— Я знаю.

— Я писал для них. Для «Нью-Йоркера». Им нравятся мои материалы.

— Вы пишете для них регулярно?

— Не регулярно... Немного. На данный момент только один раз. — Майкл посмотрел на свои ноги. — Это будет моим вторым материалом для них. И я живу в этом районе, так что...

— Как удобно.

Я встал и увеличил расстояние между нами. Подошел к окнам, распахнул занавески и снова осмотрел дорожку. Вся плитка лежала ровно, насколько я мог видеть. В любом случае, это жалкое создание никогда бы не подало в суд. Это был не его типаж. Ему это не по зубам. Он не был ни нью-йоркцем, ни даже из Новой Англии (Прим. пер.: Новая Англия – регион на северо-востоке США, в который входит, в том числе, и штат Нью-Йорк). Тем временем я вырос в престижном уголке Массачусетса, где люди не улыбались друг другу, а старшеклассники почти превратились в Тоню Хардинг (Прим. пер.: Тоня Хардинг – скандально известная фигуристка, обвиненная в нападении на конкурентку) в битве за прощальную речь.

Кстати, битву эту выиграл я.

— Я взволнован из-за…

— Думаю, нам лучше начать в другой день, — прервал я. — На следующих выходных, если получится. Вам стоит заняться своим лицом и компьютером.

— О, я…

— Я уверен, Вы захотите решить эту проблему как можно скорее.

— Думаю, я могу оставить его в офисе Apple по дороге домой. — Парень пытался соскользнуть в неформальный тон, как будто мы вдруг вместе направлялись в спорт-бар. Мне на мгновение стало его жаль. — Вы уже ели?

— Да, — соврал я.

— Хорошо. Может, мы могли бы обсудить расписание прежде, чем я уйду? — Он похлопал по карманам в поисках ручки и бумаги, которых у него не было.

— Давайте будем действовать по обстоятельствам.

— Конечно, можно и так. — Майкл встал и слабо улыбнулся. — Простите. Все пошло не так, как планировалось.

— Не нужно извиняться. Я разберусь с этим завтра. — Я открыл дверь и вышел, спустившись по тропе и смотря себе под ноги, как я обычно делал. У парня не было иного выбора, кроме как следовать за мной. Я выгонял его самым любезным из возможных способов.

— Значит, до следующих выходных? Я могу прийти раньше. Как Вам удобно. — Он пытался идти вровень со мной. Я свернул на траву.

— Следующие выходные, хорошо.

— Должны ли мы обменяться номерами телефонов?

— О, мой агент занимается всем этим. — Я лаконично улыбнулся. — Пусть Ваш друг-редактор поговорит с ней. Мы это решим.

В конце концов, я увидел, его осенило, что я пытаюсь его вышвырнуть окончательно. Но вместо того, чтобы разозлиться, он выглядел удрученным и растерянным, как побитая собака.

— Конечно, хорошо. Послушайте, я снова прошу прощения...

— Хватит. — Я поднял руки, чтобы остановить его, и вернулся в дом, один.