Глава 38

Майкл

Кэл не рассказывал окончание истории с Джейми до конца октября. Наши встречи и его настроения сопровождались то взлетами, то падениями. Почти каждый раз, когда я приезжал к нему, он отводил меня прямо в постель. Обычно отсасывал мне, но иногда раздевался до половины, и мы терлись друг о друга членами. Мне нравилось это больше всего. Это ощущалось почти как секс. Кэл целовал меня и стонал мое имя, и иногда позволял мне подрочить ему до оргазма.

Всякий раз, когда это случалось, он располагался так, чтобы наблюдать.

Чаще всего во время орального секса устраивался таким образом, чтобы я мог вколачиваться сверху в его рот. А иногда ему нравилось смотреть, как я дрочу. Он диктовал мне, где и как к себе прикасаться. Кэл всегда знал, чего хочет, но в то время как я ощущал себя живым и полным ликования от нашей близости, он казался животным, попавшим в колючую проволоку. Затравленное выражение не покидало его темных глаз даже на пике страсти. Чем больше Кэл боролся за свое освобождение, тем глубже проникала в него какая-то личная боль. Я мог предполагать, что это была вина, – он не скрывал своих консервативных взглядов – но также знал, что в этом всем должно быть что-то большее, какой-то болезненный нерв. Я лишь однажды пытался снять с него боксеры. Мы двигались вместе, и я хотел почувствовать его всего, его обнаженное тело рядом с моим. Я только зацепил пальцами пояс, как Кэл с силой откинул мои руки так, что они ударились о спинку кровати. Это было больно, и я не пытался снова.

Он не кончил в тот день. У него была привычка заставить меня испытать оргазм, а затем исчезнуть в душе, неудовлетворенным. Меня с собой никогда не приглашал. Через пятнадцать-двадцать минут он появлялся, бледный и словно под кайфом. Я предполагал, что у него была скрытая проблема с наркотиками. Однажды я порылся в ящиках и шкафах в ванной комнате, уверенный, что найду иглы или таблетки. Вместо этого я нашел туалетную бумагу, чистящие средства и предметы для оказания первой помощи, лекарства, отпускаемые без рецепта, набор для бритья, карманный нож, ножницы.

В конце концов, я решил, что нагота, и иногда даже то, что он кончал, были пределами для Кэла, так или иначе связанными с сексом. Ящик Пандоры, необратимое освобождение зла. Именно так Кэл описывал секс с Джейми, и он не хотел возвращаться к этому со мной. Но по прошествии нескольких недель, проводя с Кэлом дни, а затем дни без него, я начал жаждать этой близости и фантазировать о ней.

Я не был пойман в ловушку христианской вины. У меня даже не было внутреннего конфликта из-за наших отношений. Я с трудом мог поверить, что когда-то позавидовал воспитанию Кэла с серебряной ложкой во рту, потому что теперь видел, что это больше похоже на серебряную клетку, и был так благодарен своим родителям и тому, как они меня вырастили. Я был свободен.

При каждой встрече, после наших развлечений в постели и душа, я пытался работать над статьей. Я всегда заранее готовил вопросы и темы для обсуждения, так как в присутствии Кэла мне все сложнее и сложнее становилось думать.

Загадочным образом я производил на него аналогичный эффект.

— Мои руки должны быть чем-то заняты, когда ты рядом, — говорил он. Поэтому рисовал, готовил или играл на гитаре, когда мы говорили о его жизни и работе. Мы также гуляли вокруг озера и по осиновым рощам к широкохвойным скрученным соснам, росшим на территории его владений.

К тому времени я полностью освоился в своей новой квартире в Супериоре и пригласил Кэла в гости в последние выходные октября. К моему удивлению он согласился и приехал сам.

Сам факт его приезда ко мне, вместо обычного привычного распорядка встреч, привел меня в замешательство. Я прибрался, а потом снова прибрался и сел на диван, выглядывая в окно.

Кэл прибыл в полдень с бутылкой дорогого бурбона.

— Подарок на новоселье, — пояснил он, шагая внутрь и немедленно заставляя меня почувствовать, как квартира уменьшилась в размерах. Он поставил бутылку на кухню и огляделся. — Здесь очень мило, Майкл.

Это была хорошая квартира, довольно новая, с высокими потолками, нежно-серым цветом стен, паркетными полами и стильными современными светильниками. Я бы солгал, если бы сказал, что выбирая квартиру, не думал о нем, ну и о том, чтобы создать впечатление, что я владею чем-то зрелым, взрослым.

Я улыбнулся и открыл бурбон.

— Благодарю. Мне здесь тоже очень нравится. Выпьешь?

Он кивнул.

Мы уже почти никогда не пили вместе, а это означало, что он с самого начала употреблял алкоголь, лишь чтобы вытерпеть мое присутствие.

Я налил нам два полных бокала.

Сегодня была моя очередь нуждаться в выпивке.

— О, мы сегодня напиваемся? — он засмеялся и принял стакан.

— Почему бы и нет?

Я сделал глоток.

Кэл задумчиво посмотрел на меня, прежде чем сделать глоток тоже.

— Покажи мне здесь все.

Да особо и показывать-то было нечего. Открытая кухонная зона соединялась с гостиной, а дальше по коридору находился кабинет с оборудованием для стримов, прачечная, ванная комната и спальня. В эти выходные Фурио был с Николь.

Калеб улыбнулся, глядя на беговую дорожку в моей спальне.

— Чудеса не прекращаются.

— Я бегаю по тридцать минут в день. Пытаюсь... стать спортивнее.

— А я думал, мне показалось, что твои бедра стали немного сильнее. — Он коснулся моей ноги.

Я вцепился в дверь, осушив свой стакан.

— Благодарю.

— Все в порядке? – он нахмурился.

— Да. Там еще есть веранда.

Я поспешил обратно на кухню, чтобы наполнить свой стакан. Кэл едва пригубил свой напиток и теперь смотрел на меня с нескрываемым подозрением.

Я показал маленькую веранду. Я поставил там два стула и пепельницу.

— Обустроенная зона для курения, — сказал он. — Это хорошо.

— Ты хочешь покурить?

— Нет, я хочу знать, что с тобой происходит?

— Ничего. Правда.

— Не лги мне. — Его глаза сузились. — Мое присутствие здесь заставляет тебя нервничать? Я могу уйти.

Он вернулся внутрь и поставил стакан на стойку.

Я допил свой второй бокал и последовал за ним.

— Нет, это… нет. Я хочу, чтобы ты был тут. — Я представлял, что это будет происходить по-другому, и должен был продумать лучше. Кэл всегда видел меня насквозь. — Я хочу показать тебе кое-что. — И будто по сигналу мое сердце пустилось вскачь, будто пыталось выскочить наружу.

— Так покажи, — коротко ответил он.

Я кивнул и пошел в спальню, зная, что он последует за мной. Я снял рубашку, глубоко вздохнул и поцеловал его в шею.

— Майкл, ты сделал какую-то устрашающую татуировку? — Его голос был уже хриплым, гнев исчез. Кэл обхватил мои бедра и откинул голову назад.

— Нет.

Мои руки дрожали, когда я снимал с него свитер.

В этот раз, слава Богу, он поднял руки. Я поцеловал его грудь, и он вздохнул.

— Пирсинг?

— Нет. — Я отступил к кровати, снимая штаны, как делал и до этого. Мое лицо уже неистово пылало. — Это кое-что... что я попробовал.

Я переступил через боксеры и лег спиной на кровать, закрыв глаза. Это помогло – я не видел его, стоящего и пристально смотрящего на меня сверху вниз.

Я согнул колени и крепко прижал свой член. И, прежде чем я смог отговорить себя от этого, втянул в рот указательный палец, облизал его, а затем опустил вниз и ввел в свой анус. Кэл издал легкий, приглушенный звук. И я почувствовал, как прогнулся матрац, а его руки развели в стороны мои бедра.

— Покажи мне, — прошептал он.

Я погладил член и проник пальцем внутрь и наружу.

— Боже, Майкл. Позволь мне... — Кэл отвел мои руки. Я сжал одеяло, когда его палец, скользкий от слюны и длиннее моего, вошел в меня. Моя спина выгнулась над кроватью. Я открыл глаза и пристально посмотрел на него.

— Это то, чего ты хочешь?

Его палец двигался во мне, а другая рука медленно ласкала член по всей длине. Когда я отрицательно покачал головой, он добавил второй палец и стал двигать ими быстрее, сильнее. Я задрожал. Капли спермы сочились на мой живот.

— Больше, — удалось выдавить мне.

В его глазах плескалась расплавленная лава, а рот приоткрылся. Он резко перевернул меня, вытащив пальцы из меня так резко, что это причинило боль. Я поднял свою задницу вверх. И так, чтобы это сделало мои пожелания более ясными, я обхватил одну из ягодиц и отвел ее в сторону.

Его язык погрузился в меня – ощущение настолько неожиданное и запретное, что я зарычал и толкнулся в его рот. Я вцепился в подушку, мои челюсти то сжимались, то расслаблялись, а бедра дрожали.

— Кэл, пожалуйста... больше.

Наконец-то он понял мой посыл. Его язык исчез.

— Значит, вот чего ты хочешь, — сказал он. Его голос был низким и осторожным. И это не было вопросом.

Я взял бутылку смазки из ящика тумбочки, бросил ее на одеяло и опустил голову.

— Я знаю, что ты никогда не спрашивал, — сказал я, — но у меня есть... результаты анализов. Я проверялся. Я могу показать тебе их в любое время.

Кэл не ответил.

Я оглянулся назад.

Он держал бутылку в руке и просто смотрел на нее.

Два полных выпитых бокала наконец-то накрыли меня, расслабив все тело и заставляя голову кружиться.

— Я слетаю с катушек, — сказал я ему, — желая этого.

— Меня не волнуют тесты, — спустя пару секунд ответил он. — Я никогда их не делал. — Это небольшое отвлекающее заявление заставило встать волосы на моем затылке дыбом. — Я был с двумя девственниками и с тобой.

Он снял штаны. Я снова закрыл глаза и прислушался к звуку того, как он поглаживал себя, распределяя смазку.

— Я доверяю тебе, — сказал я.

Кэл распределил смазку на мне и внутри меня. Я несколько раз качнулся, двигаясь на его пальце.

— Майкл, — прошептал Кэл, прижимая головку к моему входу. — Расслабься...

Однако я не заботился о расслаблении. Я толкнулся назад, понукая войти в меня и прося сделать это. Звук, который он издал, был в равной степени наполнен удовольствием и болью. Я задрожал так сильно, что пришлось лечь пластом на кровать. Кэл скользнул внутрь полностью, пока я не почувствовал его яйца. Это напугало меня – этот толстый жезл внутри, пригвоздивший меня, – и от страха я не мог пошевелиться.