Глава 20

Йео

Все тело Кейди покрыто потом. Кровь, стекающая по ее бедрам, пропитывает одеяло и мою одежду. Я крепко держу ее в своих объятиях. Но как только она с облегчением всхлипывает, я тут же ослабляю хватку.

— Ты здесь, Кузнечик, — воркую я в ее влажные волосы.

Я целую ее в макушку и поднимаюсь.

— Как же больно… — она с надеждой смотрит на меня, а слезы медленно стекают по ее щекам. — Почему он всегда причиняет мне боль?

Я провожу пальцами по ее хорошенькому личику. Господи, если бы я только мог забрать всю ее боль — и физическую, и душевную — себе, до последней крупицы, то в мгновение ока сделал бы это. Если бы это было возможно!

— Он больше никогда не сделает тебе больно, — клянусь я, сузив от гнева глаза.

Ее лежащая на обнаженной груди окровавленная рука мелко дрожит.

— У меня так болит, — ее голубые глаза полны слез и похожи сейчас на маленькие озера, в которых я вижу свое отражение. — Вот здесь, — Кейди прижимает кончики пальцев к своему сердцу.

Я кладу свою ладонь поверх ее пальцев и, мягко улыбнувшись, смотрю на нее сверху вниз.

— Ты скучаешь по маме?

Она стискивает зубы. Ее глаза мечутся туда-сюда. Я узнаю этот испуганный взгляд. Он всегда появляется, когда Кейди не хочет обсуждать трудные темы. И она всегда уходит. Мысленно. Я опять могу потерять ее. «Бл*дь, только не сегодня!»

— Кузнечик…

В ее глазах вспыхивает чувство вины, нижняя губа дрожит.

— Я так по ней скучаю. Это моя вина, ты же знаешь.

В моей груди разрастается гнев, накатывающий на меня мощными волнами.

«Гребаный Норман! Он вбил в ее голову эту мерзкую ложь».

— Это не твоя вина, — рычу я.

Кейди шмыгает носом и поднимает глаза к потолку, словно вспоминая.

— Он пришел за мной. Просто хотел меня увидеть. Все, чего он хотел, — чтобы я провела с ним выходные. Если бы мама позволила ему, то была бы сейчас жива.

Я закрываю глаза и стараюсь погасить захлестнувшую меня ярость. Спустя мгновение открываю их и пристально смотрю на нее.

— Твой отец был больным человеком. Мама старалась защитить тебя. Если бы ты тогда пошла с ним, то он сделал бы с тобой ужасные вещи.

По ее телу пробегает дрожь. Я знаю, это из-за воспоминаний о Нормане. Но именно это знание и возвращает меня в реальность — Кейди нужна медицинская помощь.

— Идем, — я соскальзываю с кровати и увлекаю ее за собой. — Давай приведем тебя в порядок. Пора взглянуть на твои ноги.

Ее колени дрожат, и она падает в мои объятия. Я еще раз целую ее макушку, и мы покидаем спальню, хранящую столько ужасных воспоминаний.

Я крепко прижимаю Кейди к своей груди.

— Мы пройдем через это, — заверяю я ее.

— Очень на это надеюсь...

* * *

С момента рецидива прошло уже несколько недель. С того самого дня, когда этот ублюдок вырезал на ее коже — как позже я выяснил — конкретное слово. Боль. Он резал мою Кейди, словно она была гребаной тыквой. К счастью, рана оказалась неглубокой. Даже не пришлось накладывать швы. А факт, что он больше — НИКОГДА — не вернется, придает уверенности, и я, несмотря на сложность ситуации, чувствую себя намного лучше.

Боунз все же добрался до него!

Вместо того чтобы просто прогнать Кеннета — как делал это раньше — Боунз прикончил его. Я не совсем понимаю, как он этого добился. С Боунзом никогда ничего не знаешь наверняка. Он хвалился автоматами, кровавой бойней и жаждущими его члена сучками. Но что-то подсказывает мне, что все намного проще. В любом случае я рад, что Кеннета больше нет.

Один убит. Осталось еще двое.

— А что, если я ему не понравлюсь? — бормочет Кейди.

Я отрываю взгляд от компьютера и хмурюсь. Сегодня она — воплощение прелестнейшего совершенства. На ней белоснежное летнее платье на бретельках. Свободного кроя. С бледно-розовыми цветами по всей ткани. Ее великолепные волосы собраны в гладкий красивый хвост. А на щеках до сих пор сохраняется румянец, появившийся после того, как мы все утро занимались любовью в ее постели. Мой член мгновенно реагирует и увеличивается в размерах, стоит лишь вспомнить о том, как она — снова и снова — выкрикивала мое имя, когда я заставлял ее прочувствовать, как сильно люблю ее.

Я захлопываю ноутбук, поднимаюсь и иду к моей девочке.

Совсем недавно мы переехали в здание, которое выкупил папа, заплатив наличными. Оно не гигантское, но вполне соответствует требованиям медцентра «Психологическое консультирование и психотерапия Андерсона». Мебель уже привезли, но еще многое предстоит сделать, прежде чем мы будем готовы к открытию.

— Куш? — я украдкой бросаю взгляд на часы. Он будет здесь с минуты на минуту.

Кейди кивает и прижимается щекой к моей груди, как только я обнимаю ее.

— Я сумасшедшая, — шипит она.

— Ты не сумасшедшая, — усмехаюсь в ответ я.

— Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, — вздыхает она. — Я все испорчу. Он твой друг, а я обязательно сделаю что-нибудь, что оттолкнет его.

Ухватив ее за волосы, я тяну ее голову вниз, чтобы заглянуть в голубые глаза и увидеть в них мерцающую печаль.

— Куш — отличный парень. Он не только дружелюбный и добродушный. Получая высшее образование, он был лучшим в нашей группе. Он самый умный человек — из тех, кого я знаю, — если не считать моего отца. С тобой не происходит ничего, чего бы он уже не видел или с чем не имел дела в гораздо большем масштабе. Если бы ты присутствовала на наших обходах в психушке, у тебя бы мурашки поползли по коже, Кузнечик, — я не собираюсь говорить ей, что на самом деле она — самый экстремальный случай из всех, что мне доводилось изучать. — К тому же ты очень красивая и довольно милая. Возможно, мне придется отбиваться от него палкой.

Она хихикает, а я подмигиваю ей.

* * *

— Так, так, так, — раздается от двери знакомый голос, в котором звучат точно такие же интонации, как у Мистера Смита из «Матрицы». — Мистер Андерсон!

— Меня зовут Нео, — говорю я сквозь стиснутые зубы, подражая герою фильма. В конце концов, именно наше увлечение этим фильмом сделало нас друзьями.

Мы оба посмеиваемся. Я выпускаю Кейди из своих объятий и иду к нему. Пока он с восхищением осматривает мой кабинет, на его темнокожем лице отражается легкая улыбка. За эти годы он так и не отказался от своего причудливого стиля. На нем бледно-фиолетовый клетчатый костюм и черный жилет. Куш — преданный фанат галстуков. Он никогда не выходит из дома без него. Сегодня он выбрал темно-фиолетовый и гладкий. Его черные волосы торчат во все стороны, а густые брови изогнуты, пока он осматривает мой кабинет — единственную, полностью оборудованную комнату во всем здании.

— Как дела, приятель? — я пожимаю ему руку, прежде чем обнять его.

— Намного лучше, когда я здесь, — похлопывает он меня по плечу.

Я отстраняюсь от него и жестом привлекаю его внимание к самой красивой девушке на планете. Ее беспокойство очевидно. Кейди переплетает пальцы и нервно переминается с ноги на ногу. Она, не отрывая глаз, смотрит на ковер, а ее голова так низко опущена, что я не могу разглядеть выражения ее лица.

«Останься со мной, милая!»

— Куш, познакомься с моей девушкой, Кейденс Маршалл, — говорю я с гордостью.

Вздернув вверх подбородок, она слегка улыбается мне. Никаких сомнений — я люблю эту девушку. Меня поражает то, что она до сих пор с трудом верит в это.

— Дорогая, познакомься с моим другом, Кушем Павана.

Мой друг неторопливо подходит к ней и предлагает не только свою руку, но и одну из своих фирменных улыбочек, которые в колледже помогали ему заполучить немалое количество цыпочек. К счастью, на Кейди она действует благотворно: на ее щеках вспыхивает легкий румянец, и она без стеснения протягивает Кушу руку.

— Приятно познакомиться, — искренне говорит он. — Йео так много рассказывал о тебе.

Так и есть. Куш один из немногих, кто знает обо мне все. Когда Кейди слишком долго пряталась от меня, от отчаяния я напился и провел безумную ночь, трахая вместо нее Боунза. После этого я сорвался и все рассказал Кушу, а он — как профессиональный доктор — чтобы найти ответы, подверг мой мозг анализу. Он, как и я, хочет понять Кейди, чтобы помочь ей. И ни разу не посоветовал мне оставить ее и двигаться дальше.

— О, — голос Кейди понижается до шепота. — Мне очень жаль.

От удивления брови Куша ползут вверх.

— Ты извиняешься? Но за что? Мой друг безумно влюблен в тебя. Он так много говорил о вас, что, черт, даже я влюбился.

Я смеюсь и качаю головой. Кейди в замешательстве переводит взгляд на меня, а потом снова поворачивается к Кушу.

— А он рассказал тебе о... о моих жизнях…

— О твоих девяти альтерах? Да.

Она кусает нижнюю губу.

— Они иногда усложняют мне жизнь, — признается она. — И я не могу контролировать очередность их появления.

Куш задумчиво кивает. Он отходит от Кейди и подходит к книжному шкафу, уже заполненному моими медицинскими книгами. Я притягиваю девушку к себе и крепко обнимаю. Она не так напряжена, как я ожидал. Обычно Кейди плохо ладит с новыми людьми, но, к моей радости, она все еще здесь. Все еще моих объятиях. Все еще Кейди.

Каждый новый день для нее — это прогресс.

— Я как-то читал о пациенте, у которого было более сотни альтеров, — Куш оглядывается и смотрит на нее через плечо. — А твои альтеры, они живут семьей?

Он знает ответ, но я не мешаю ему изучать Кейди по-своему. Методом Куша. Один из его талантов — люди рядом с ним чувствуют себя достаточно комфортно. Забывая о смущении, они с легкостью открываются ему. Их абсолютно не пугает причудливо одевающийся ботаник.

— Да. Но некоторые из них живут лишь для того, чтобы сеять вокруг себя хаос, — ее голос больше походит на шепот.

Во мне закипает злость. Достаточно одной мысли, что Паскаль и Норман до сих пор на свободе, и моя кровь начинает бурлить. Вот почему мне нужен Куш. Кейди нуждается в психотерапии, но проводить ее должен тот, кому я безоговорочно доверяю. А сам я не могу быть ее лечащим врачом. Я слишком увлечен ею и слишком близко к сердцу принимаю ее страдания. Нам нужен кто-то более отстраненный.