— Да, папочка. Я шлюха, как мама, — я смело вздергиваю подбородок.

Его глаза сверкают, как у соседского питбуля Бутча, когда я краду ему остатки бекона с завтрака. Голодные. Почти пугающие. По крайней мере, от Бутча меня всегда отделяет забор. Между мной и отцом забора нет.

— Так я и думал, — невнятно произносит он. — Сходи, найди аптечку первой помощи и принеси сюда, — его голос смягчается, и я молюсь, чтобы он больше не обижал маму. Я бегу от него. Как только я нахожу аптечку, то несусь назад в гостиную, где мама все еще сидит перед ним на коленях.

— Подойди, сядь ко мне на колени и приведи в порядок свою мамашу-шлюху, — указывает он мне, хлопая себя по бедрам.

Мама начинает плакать сильнее, качая головой, но я широко улыбаюсь ей. На этот раз я обладаю тайной силой. Я мысленно говорю ей, что могу вылечить ее и папу. Когда я забираюсь к нему на колени, он ставит меня лицом к ней. Он нежно гладит меня по волосам, пока я играю в доктора с мамой.

Я смотрю через плечо и улыбаюсь папе.

«Видишь, я исправила это!»

Он улыбается в ответ.

Повернувшись к маме, я заканчиваю.

Я сделала все, чтобы ей стало лучше.

«Я всех делаю счастливыми!»

* * *

Когда воспоминания рассеиваются, я чувствую себя слегка дезориентированной. Мне хватает минуты, чтобы понять — я стою перед рестораном и пытаюсь уехать отсюда. Я дрожу всем телом. Прошлое тяжестью висит в воздухе. Я так сильно скучаю по маме. Она была милой и красивой. И слишком молодой, чтобы покинуть этот мир. Мама не была даже старше, чем я сейчас. Когда оставила меня.

Жгучая боль пронзает меня и хватает за сердце.

Гребаный Норман.

Я содрогаюсь от любой угрожающей мысли о нем. Словно мысли о нем могут заставить его материализоваться. Я стараюсь думать лишь о том, что делает меня счастливой.

Йео.

Пианино.

Пресли, Агата, Боунз, тетя Сьюзи и офицер Джо.

Уискерс.

Мороженое с ароматом радуги.

Бетховен и Джастин Тимберлейк.

— Уходи отсюда, Кейди, детка. Я дам знать Йео, что ты ушла, — заверяет меня Боунз, и его голос меня успокаивает. — И не беспокойся о Нормане. Как только я доберусь до его задницы, я выпущу ему кишки. Это долбаное обещание.

Может, Боунз и сумасброд большую часть времени, но когда он дает свое «долбаное обещание», я уверена, что он не остановится, пока не выполнит его. Я даже не оборачиваюсь, чтобы поблагодарить его. Я убегаю.