Глава 14

Лора не верила снам. Она не сидела в обнимку с хрустальными шарами и не развлекала себя разговорами о прошлых жизнях. Никаких карт Таро, чтений по рукам или болтовни об Иисусе. Она поклонялась швейной машине и молилась на выкройки. Она не забивала голову мыслями о «стиле» или «моде», потому что они была эфемерны и субъективны. Она предпочла старомодную куртку, которая прекрасно подходила к самой последней одежде от H&M, цепь — к замысловатым бисерным украшениям и пройму с вышивкой в виде съезда с шоссе.

Но поскольку сны были отражениями событий предыдущего дня, в них появилась Фрикаделька. Даже, не она сама, а скорее мысли о ней, потому что она и Стью искали ее в Центральном парке, но нашли только шарики конского помета, похожие на тефтели.

Она спустилась вниз и увидела, что Руби спит на диване, а коробка в горошек для документов стоит на столе в столовой. Прошлой ночью они просмотрели его быстро и при плохом освещении. В документах могло оказаться, что угодно. Девушка на обратной стороне брошюры могла быть кем угодно.

Правильно?

Но нет, это была мисс Глаза−Фрикадельки, определенно лучшая из всех. Понемногу начала вырисовываться картина. Томасина возглавляла организацию по оказанию помощи молодым женщинам, привозя их в страну и устраивая на работу в качестве моделей. У Лоры вызвало большее недоумение, как Рокель Рик могла допустить её на свою территорию. Лора взяла телефон и набрала номер, напечатанный на обратной стороне брошюры «Белая роза».

Пара резких гудков и уведомление о том, что номер был отключен.

Позади нее Руби зашевелилась и со стоном села.

— Доброе утро, — сказала Лора.

Руби дотащилась до стула в столовой, села на него и опустила голову.

— Я не хочу сегодня идти в демонстрационный зал.

— Прости, но ты должна. И ты должна вести себя так, как будто тебя это всего лишь раздражает. Ты справишься. Пиарщики Иванны там все равно тебе все придумают.

Руби обняла свою подушку и застонала, как после похмелья.

— Мы смотрели одиннадцатичасовые новости. Я была в одиннадцать пятнадцать, падала с подиума. Они даже не упомянули, что у меня были не застегнуты туфли. Просто обвинили во всем Томасину.

−А тебя в убийстве.

Руби поднялась и подошла к ней, заглядывая за плечо, пока Лора рылась в бумагах.

— Ты собираешься заняться этим делом, пока я буду в салоне?

— Разумеется.

Руби обняла Лору сзади.

— Спасибо.

— Для тебя что угодно. Если бы речь шла о смерти Томасины, я бы работала над летней коллекцией и позволила полиции заниматься своими делами.

Руби, возможно, из-за усталости и беспокойства великолепная лишь наполовину чем обычно, порылась в бумагах, которые Лора разложила на столе. Модельные контракты для подиума. Модельные контракты на примерки. Модельные контракты на печать. Счета по каждому.

— Ты виделась с ней вечером накануне? — спросила Лора.

Руби кивнула.

— Обедали?

— Да.

— Что ты приготовила?

— Мы заказали доставку на дом из «DiBennedetto». — Вполне логично. Руби не готовила, если этого можно было избежать.

— Что−нибудь странное было? Может она что−нибудь говорила? Ей звонили? Она говорила о том, что кто−нибудь беспокоит или раздражает ее?

— Ей позвонили. Она говорила по−немецки. Постоянно повторяла «nicked», что, по−моему, по−немецки. Она была в бешенстве.

— Во сколько она ушла?

Руби, не ответила, поэтому Лора продолжила спрашивать.

— Потому что тот, кого она видела потом, мог отравить ее. Это может быть ссора, деловая встреча или что−то в этом роде. Она даже не сказала, куда направляется?

Руби, снова ничего не ответила.

— Я не могу воссоздать передвижения Томасины без тебя.

— Она была отравлена таблетками из своей сумке, верно? Разве это не значит, что кто−то положил таблетки в сумку намного раньше, может даже неделю назад? Так какая разница, что она делала тем вечером?

— Что ты скрываешь?

— Ничего, я просто говорю…

— Во сколько она ушла?

— Я не знаю. Думаешь, я все время смотрю на часы?

— Она вообще уходила?

— Что значат все эти вопросы?

— Она осталась на ночь?

Всего на секунду Руби выглядела ошеломленной, Лора встретилась взглядом с сестрой и пришло понимание. Внезапная тесная дружба. Постоянные прикрывания друг друга. Хихиканье в офисе поздно ночью. Усеченные часы работы. Джереми спрашивал, как она держится. Он видел все за милю.

— Черт возьми, почему ты мне не сказала?

В ответ Руби бросилось в ванную и захлопнула за собой дверь.

Фантастика. Руби и Томасина были вместе. Неудивительно, что полиция брала у нее анализы.

Лора постучала в дверь, затем ударила со всей силы.

— Руби, давай! Ты сказала об этом копам?

— Конечно, я сказала, но все стало выглядеть так, как будто я сделала что−то еще.

— Она виделась еще с кем−нибудь после того, как ушла от тебя к началу шоу? Она говорила, что собирается куда−нибудь? Руби? Давай. Пожалуйста.

Раздалось сопение и звук, как будто кто−то подошел к другой стороне двери.

— Я приготовила завтрак, села и поела одна. Я не знаю, злилась ли она на меня или еще что, и теперь я даже не могу спросить ее или извиниться.

— Ты не знаешь, куда она ушла? — Вопрос казался неуместным, но Лора не знала, что еще сказать.

— Она жаловалась, что у нее нет наличных в кошельке, я предложила одолжить, но она не взяла. У нее был срыв по этому поводу, а я даже не смогла ничего сделать.

Лоре казалось, что она пропустила целую эпоху жизни своей сестры, потому что понятия не имела об отношениях Руби. Поэтому ей было тяжело из-за того, что Руби испытывает боль. Конечно, сначала она должна была смириться с тем фактом, что Руби была с женщиной, а затем, очевидно, влюбилась в эту женщину. Хуже всего, что сестра ничего ей не сказала. По сравнению с этим убийство казалось пустяком.

Руби не выходила из ванной, и Лора чувствовала, что без пары бокалов вина и хорошего ужина нет смысла пытаться выжать из нее больше. Она сунула папку с документами под мышку и пошла к поезду. Когда Лора выходила из итальянского гастронома с кофе, позвонила Йони.

— Что у тебя? — спросила Лора, опуская приветствия.

Йони, относящаяся к такому типу людей, которые прекрасно чувствовали себя без всяких формальностей, ответила:

— Твоя таблетка. Сделано из алкалоидов. Не достаточно, чтобы убить человека. Ну, может быть, если съесть двадцать или тридцать. Используется, чтобы вызвать рвоту.

— Идеально подходит для моделей с булимией. — Она пыталась говорить тише, но мимо проехал автобус, и ей пришлось кричать.

— Да, и кустарного производства. Об этом я могу тебе сказать, просто взглянув на ампулу. Ее любой легко может купить в магазине здорового питания. Они заполнены травами. Но этот порошок? Явно делал профи.

— Получается, ты говоришь, что порошок изготавливается в одном месте, а потом кто−то помещает его в капсулы? — Лора зажала второе ухо пальцем, чтобы заглушить гул улицы.

— Да.

— А можно узнать, откуда порошок?

— Могли бы, но…

— Чехословакия?

— Ого, да ты времени зря не теряла. Да. Он сделан из луковицы нарцисса, произрастаемой в основном в Восточной Европе.

— Что−нибудь еще?

— Мои лодыжки болят. Я хочу отстрелить их. Боже, я скоро истеку водой.

— Спасибо, Йони.

— Отправь мне заказ на ткани.

— О шерстяном крепе уже позаботились. Я присоединюсь к заказу Джереми.

Йони резко втянула воздух сквозь зубы.

— К нашему Джереми?

— Да, конечно. К кому еще?

— Я не знаю, что ты такого сделала, детка, но Джереми, наш Джереми, никогда не добавляет кого−либо в свои заказы на ткани. Он думает, что это может замедлить его работу, и он не любит путаницы при разборе заказа. Должно быть, ты нравишься ему больше, чем я думала.

— Может быть, он доверяет мне, вот и все.

Йони, не любила прощания так же, как и приветствия, бесцеремонно повесила трубку.

Она нравилась Джереми больше, чем думала Йони, и казалось, что это хорошая новость. Но этот факт заставил ее почувствовать, будто он согласился взять её в закупку по неверным причинам: потому что она ему нравилась, что, с одной стороны, что давало ей странное чувство власти и заставляло ее чувствовать себя неловко. Очень неловко. Она хотела позвонить ему и сказать, что ему не нужно было добавлять её в заказ, и она попросила его в очень неподходящее время.

Она услышала, как поезд подъезжает к метро, когда набирала номер, и ей пришлось бежать вниз по лестнице или пропустить его. К счастью, она не смогла поймать сигнал под землей.

Кого она действительно хотела найти, так это Глаза−Фрикадельки. Модель могла рассказать, откуда она родом, кто ее представлял, как она попала в Нью−Йорк и была ли она спасена богиней в сияющих доспехах по имени Томасина или Сабина или кем−нибудь еще. Девушка также могла рассказать все о Рольфе и его участии в фонде.

Но Лора не могла добраться до девушки, которая нигде не оставляла ни номер телефона, ни контактной информации, минуя Рольфа. И она не собиралась стоять возле «Бакстер−сити», ожидая, пока он покажется.

На данный момент у Лоры была единственная ниточка — Рокель Рик. Модельное агентство, будь то в США или где−нибудь еще, не открывало своих дверей, пока Рокель не давала на это добро, и самая симпатичная девушка в любом агентстве стала бы объектом браконьерства, как яйцо на воскресном бранче.

Офис агентства «Mermaid» подчеркивал сексуальность и сексуальную силу, не прогибаясь под новыми веяньями и не сдавая свои позиции. Женщины на фотографиях, расклеенных по стенам от пола до потолка, были агрессивными, уверенными в себе и такими же недоступными, как и мифические существа, в честь которых они были названы.

Лицо Томасины пристально смотрело на Лору из-за стойки регистрации с зернистыми черно−белыми глазами, буквально такими же большими, как стоп−сигналы. Пронзительная. Идеальная. Она выглядела злой и голодной, как тигр, который не ел уже несколько недель. Свежие цветы, лилии, орхидеи в зловеще дорогих композициях роняли лепестки на пол под подбородком. Вскоре фотография их мертвой звезды исчезнет, ее заменит другое разъяренной, чистокровной, у которой должны были быть лопнувшие капилляры под носом, но исчезли при фотографировании.