Глава 10

«Он поцеловал меня».

Лора все еще думала об этом и все еще ощущала на губах прикосновение его губ. Она шла к Южной через весь Мидтаун, но, пересекая кварталы, не замечала ничего. Лора ни на что не обращала внимания, врезаясь в парковочный счетчик и застывая у открытой двери такси. Она просто продолжала идти в прострации, задаваясь вопросом, исчезнет ли когда-нибудь ощущение его губ на ее губах.

Ей захотелось пойти домой и рассказать обо всем Руби, а затем предупредить ее держаться от Джереми подальше раз и навсегда, но Руби была в участке, и Лора должна была быть в своем уме, если она собиралась вытащить свою сестру из−под стражи. Ей пришлось стряхнуть с себя Джереми. Ничего особенного. На завтра это вызовет лишь зуд и дискомфорт. Ей нужно было немедленно двигаться дальше.

Ее чуть не сбил посыльный, когда она пыталась пересечь Бродвей на светофоре. Лора задавалась вопросом, почему ничего не получилось со Стью. Знала в глубине души, что есть Джереми? Нужно ли ей еще несколько месяцев чтобы выяснить, изменилось ли что−то для него после обнародования его гетеросексуальной ориентации? Или для ее? Чтобы разглядеть, были ли взгляды украдкой и кофе нечто большим, чем признательность за тяжелую работу и лояльность?

Она вошла в вестибюль участка, как будто все эти действия прерывали другие, гораздо более интересные события. Осмотрела комнату, выглядывая дядю Грэма, которого всегда было легко узнать по седым волосам и модным костюмам. Он стоял у колонны в центре комнаты. Вокруг колонны была установлена широкая деревянная полка, и дядя Грэм сделал из неё свой личный стол, открыв на ней свой портфель и разложив бумаги. Костюм был выполнен на заказ, а оправа очков выполнена из какого−то легкого металла, используемого на космических кораблях. Он помахал рукой, когда заметил Лору, положив телефон, как будто она была еще в колыбельке, а вестибюль участка был его личным офисом.

Когда Лора поздоровалась с ним, он удержал ее на расстоянии вытянутой руки со словами:

— Я не доволен тобой.

— Почему?

— Ты задавала вопросы.

— Я просто поговорила с… подожди, кто, с чего ты думаешь, что я задавала вопросы?

— В следующий раз, — сказал он, покачивая пальцем, — ты звонишь мне.

— Следующего раза не будет. — Хотя снова стоя в вестибюле Южного участка Мидтауна, она не была в этом так уверена. — Где мама?

— Я отправил ее домой. Я хотел поговорить с тобой, прежде чем ты войдешь.

— Разве это разрешено?

— Ты мой клиент. Они не могут остановить меня. — Она одновременно почувствовала раздражение, за то, что она указывает её что делать, и приятную теплоту за заботу. — Они также не могут помешать мне рассказать тебе, почему у них Руби. Мне просто нужно сначала получить твое устное согласие.

— Хорошо?

— Я не хочу, чтобы ты была вовлечена в дело, как это случилось прошлой зимой.

— Дядя Грэм, я не могу…

— Ты должна.

— Знаешь, что для меня значит моя сестра?

Он кивнул, как будто знал, но если бы он действительно понимал это, то никогда бы не стал просить о таком.

Она попыталась объяснить.

— Когда мы были детьми, и мама работала допоздна, а мы возвращались домой из Далтона, мы были сами по себе. У нас был наш собственный мир. Богатые белые дети не разговаривали с нами, а другие стипендиаты не знали, что у нас с ними есть что−то общее. Были только мы. Если с ней что−то случится, у меня как будто вырвут сердце.

— Это очень драматично. И так же не относится к делу.

— Почему они её забрали?

— Мне нужно, чтобы ты пообещала. Ради нее, а не ради тебя.

Лора скрестила руки на груди.

— Я не могу солгать. Я сделаю все, что мне понадобиться. И если ты не скажешь мне, я пойду и найду любую информацию, которая мне понадобиться, где бы я ни была. Причина, по которой я была втянула в убийство в последний раз, — это то, что я не получила информацию о местоположении определенного образца. Потому что детектив Не-знаю-его-имени-Кангеми защищал меня. Если бы у меня была эта информация, я бы избежала всего этого беспорядка.

— Убедительный аргумент. И недоказуемый. — Но он улыбнулся.

Лора пожала плечами.

Дядя Грэм продолжил.

— Ты могла бы стать адвокатом.

— Там надо слишком много читать.

Они остановились, так как тема их разговора была намного тоньше, чем коленки состаренных джинс. Но молчать Лора не умела.

— Не могу поверить, что они думают, что Руби убила Томасину. Что они могли найти в доме? Я имею в виду, что Руби полный ноль в химии. Трудно поверить, что она смешала яд и положила его в капсулу.

Дядя Грэхем махнул рукой.

— Нет. Я думаю, они обратили на это внимание. Яд на столешнице или где−нибудь еще.

— Как?

— Кто−нибудь был в её квартире, Лора? Кто мог что−то сделать, может быть, что−то смешать на кухне?

— Дядя Грэхем, серьезно? Мы с Томасиной. Это все. Думаю, Стью забегал на интервью о деле Померанц месяц назад, но кто еще? Нет. — Это было безумие. Руби? Что−то совершенно не сходится.

— И они говорят мне, что мисс Вэнт была в доме Руби на ужине накануне? У них есть слюна на ложке.

— Ни в коем случае. Руби моет свои тарелки так, как будто она собирается провести операцию. Это полная ерунда. Из-за чего они её задержали, из-за какого−то… как вы называете это доказательство? Начинается с «К».

— Её можно задержать на основание косвенного доказательства, моя дорогая, просто нельзя осудить на его основании. Я был с ней на всех допросах, и лично я не думаю, что у них достаточно доказательств, чтобы арестовать её. Пока.

— Они рассказывали вам о докладе коронера? Томасина была отравлена ​​этим утром, а не накануне?

Дядя Грэхем кивнул.

— Они знают. Но это не имеет значения.

Кангеми вышел, и ему хватило наглости улыбнуться ей. Лора не успела спросить, почему не имеет значения ночь или утро.