Глава 17

Утро встретило нашу лоханку и экипаж новыми трудностями. Ветер изменился и стал дуть на берег, нагоняя волну. В некоторых комнатах, где окна были открыты, под ними скопились большие соленые лужи. Грохот прибоя просто оглушал, а тяжелые тучи намекали, что погода готовит нам сюрприз. Пятнадцатая потребовала провести совещание, куда, помимо меня, Шастя и Хохо, пригласили еще двоих ребят, которые подсказали немало толковых идей с парусом и управлением баржи. Суч и Рыба были ветеранами, которые уже года четыре провели в ааори. Рыба сразу признался, что по возвращении должен был стать нори – необходимое количество баллов после Пущи у него было.

Собрались все на надстройке на корме, неподалеку от рулевых. Желающие могли подходить и слушать, и Пятнадцатая даже одобрила это – поэтому мимо постоянно ходили бойцы, разве что ушами не шевелили. Правда, десятник предполагала, что у кого-то могут появится дельные идеи, а вот таковых ни у кого за время совещания не нашлось.

- Вопрос первый, – начала Пятнадцатая. – Сможешь ли мы плыть дальше?

- На парусе – нет, – ответил Рыба, а Суч согласно кивнул. – Если поднимем парус, то нас начнет сносить назад к Лингу, в залив.

- А на веслах? – спросила Пятнадцатая.

- На веслах сможем, только медленно, – в парочке Рыба-Суч говорил, видимо, Рыба, а Суч только соглашался или нет. – Сразу, чтобы вопросов не было: баржа рассчитана на 30 весел по каждому борту, но в наличии – только половина.

- У них команда была всего сорок человек, – я кивнул, вспомнив про двадцать двухъярусных кроватей. – У нас ситуация не лучше: тоже 43 человека.

- Но плыть можем? – упрямо продолжила Пятнадцатая.

Рыба в ответ кивнул.

- И как быстро сможем двигаться? – уточнил Хохо.

- Сложно сказать, – Рыба замялся. – Но из узкой части залива сегодня, может, и выйдем. Только вот там и волна будет больше.

Я прикинул расстояние и понял, что двигаться мы будем не быстрее пешехода. Если пешком не было бы даже быстрее. Пятнадцатая, видимо, подумала о том же и бросила тоскливый взгляд на берег. Но там с утра нас уже поджидали. Отряд серых людей споро валил деревья, пытаясь сделать плот.

- Не, – Хохо, угадав мысли десятника, помотал головой. – Плохой выбор. Я бы на эту ораву и здоровым бы не советовал лезть.

- Да у нас и выбора-то нет, – вздохнул я. – Стоять нельзя, надо плыть. Я бы только узкое место не сегодня проходил, а завтра.

- Это слишком медленно, – сурово сказала Пятнадцатая. – В Форте нам нужно быть как можно быстрее.

- К чему такая спешка? – уточнил Шасть, но Пятнадцатая на вопрос не ответила.

Я уже знал ее эту привычку – вобьет себе что-то в голову, а объяснить не может, вот и отмалчивается. С другой стороны, Пятнадцатая часто оказывалась права в своей «упёртости», и легче было согласиться.

- Нужна карта, – неожиданно мне пришла в голову идея. – Карта из каюты капитана. Там точно должно быть это побережье, они часто здесь плавали…

- Зачем тебе карта? – не поняла Пятнадцатая, но вместо меня ответил Рыба:

- Верно, мы же можем по ней посмотреть, какие бухты будут впереди, чтобы рассчитать переходы до этих самых бухт. Доплыли, спрятались от непогоды, бросили якорь и ночуем.

Я кивнул. Лучше бы я не объяснил: сразу видно, что человек в прошлой жизни не один раз по морю плавал. «Отходил!» – поправила память уже не в первый раз. Она утверждала, что по морю «ходят». Но мало кто это слово использовал, и я молчал наперекор памяти.

Пятнадцатая сходила вниз и вернулась с несколькими трубками карт. Одну – нужную – мы расстелили прямо на палубе.

Рыбе понадобился один взгляд, чтобы ткнуть пальцем в точку на берегу:

- Вот сюда успеваем, – сказал он. Суч пригляделся и кивнул. – И то в бухту зайдем уже в темноте.

За бухтой берег изгибался и уходил на восток, образуя большой угол. Вдоль берега идти получалось в два раза больше, чем по прямой – что Пятнадцатая немедленно заметила.

- А здесь мы срезать сможем?

- При такой погоде – нет. Если бы был попутный ветер, можно было бы попробовать, – ответил Рыба. – Парус мы там сможем уже использовать, но сила будет небольшой. Слишком неудобно ветер дует. А если срезать – то опять против ветра. Видишь отметки?

Все склонились над картой, в которую Рыба тыкал пальцем.

- Это отметки глубины. Отойдем от берега, и встать на якорь уже не получится. Цепь у якоря короткая.

Пятнадцатая тяжело вздохнула. Судя по упрямому выражению лица, сдаваться она не собиралась, но тут открыл рот Суч.

- Волна. Тут – мелочь. Там – валы, – проговорил он. – Перевернемся. Утонем. Плаваем хорошо?

Исчерпывающе! На моей памяти нашего десятника так на место ставили всего пару раз. Пятнадцатая сразу сдулась.

- Может, погода еще изменится, – сказал Хохо. – Сегодня поболтает, польёт, а завтра – будет попутный ветер.

- Ладно, – вздохнула девушка. – Идем к вашей бухте на веслах. Перерывов не делаем, как бы тяжело ни было.

Это была угроза. Угроза оказалась не пустой, но оценить ее мы смогли только после завтрака, когда весла были опущены в воду, а на палубе появились лавочки для гребцов. Ворочать этими бревнами оказалось неимоверно сложно и неудобно. Ещё часа два мы приноравливались друг к другу, к ритму гребли, к весу весла. И только тогда дело сдвинулось с мертвой точки. На весла удалось посадить практически всех – после обыска трюма количество вёсел удалось увеличить до 19 пар. Не отлынивал никто, а те, кому весел не досталось, занимались мытьем палубы, управлением и готовкой. Даже Пятнадцатая встала на вёсла со всеми наравне.

Боль пришла к обеду. Болели мышцы спины, болели руки, болели кровоточащие мозоли на ладонях, болели ноги, хотя вроде бы мы и сидели. Перерыв был слишком маленький: мы успели только перекусить, смазать мозоли целебной мазью, многие обмотали руки тряпками – и пытка продолжилась. Если поначалу баржа шла всё быстрее и быстрее, то к концу дня скорость начала снижаться. Теперь на теле, казалось, не осталось ни одного места, которое бы не болело при движении.

О том, что будет завтра утром – даже думать не хотелось. Как мы ни старались, но до темноты обогнуть мыс так и не успели. Сказалась и общая усталость, и наша криворукость в управлении баржой, и новые члены отряда.

Выживших первым заметил Суч. Чтобы понять, что же на самом деле он увидел, массивный и похожий на сундук парень ловко вскарабкался на мачту, и оттуда стал показывать стоящему за рулем Рыбе, куда надо поворачивать. Ладья изменила направление и неторопливо подошла к находке Суча.

В заливе болталось несколько бочек и досок от телег. Их явно пытались связать в единое целое, но длительное использование превратило плавательное средство в обычную кучу мусора. А на этой куче лежало несколько ааори, в одном из которых я узнал Первого, а ещё в одном – Шестого. Десятники выглядели совсем плохо, их бойцы – еще хуже. Первый хотя бы был в сознании и смог приподнять голову, не узнавая людей на барже. Другие даже не пытались шевелиться.

- Лестницы, – приказала Пятнадцатая, и вскоре с борта скинули лестницы для добровольцев.

Плавать умели не все бойцы, так что среди добровольцев оказался и я. Доспеха на мне не было, и повязки на ранах мгновенно намокли, а холодная вода перехватила дыхание. Достигнув в несколько гребков обломков, я сумел стащить в воду Первого, в чём мне активно помогал Шасть, подплывший вслед за мной. Вместе мы дотянули его до борта и даже приподняли по лестнице, где протянутые руки подхватили тело.

Всего из моря вытащили восемь человек – чудом спасшихся от серых, прошедших пороги и унесённых в море течением. И хотя ветер прибивал их назад в залив, шансов выжить у них почти не было.

Всех спасенных разместили в одном из отделов пассажирского трюма. Помимо истощения, у спасенных было множество ран. Пришлось использовать мазь. После обработки ранений все спасённые просто вырубились, впав в забытье.

Вскоре мы путь продолжили и плыли почти до темноты, к вечеру достигнув мыса. Пятнадцатая приняла решение не проходить в темноте узкий пролив, и Рыба с Сучем направили баржу к берегу – где, поискав полчаса тихое место, мы и бросили якорь. Ужин дежурные по кухне вынесли прямо на палубу, где гребцы пытались заставить себя подняться с лавок. Ели прямо там, причем весь «старший» состав параллельно совещался.

- Завтра попробуем обогнуть мыс, – сказал Рыба при молчаливой поддержке Суча. – Плохо, что не удалось сегодня, но у нас и навыков нет! Вёсла друг о друга стукаются постоянно, и поднимать темп нельзя.

- Не нужно, – сказала Пятнадцатая. – Ошиблись мы и сил не рассчитали. Сколько нам с такой скоростью ползти до Форта?

- Дней восемь-десять, – прикинул Рыба. – А если подует попутный ветер, то быстрее.

Как будто убеждая нас в том, что попутным он быть не хочет, ветер обрушился шквалом на палубу.

- Ночью. Дождь, – веско сказал Суч. – Три якоря надо.

Рыба понятливо кивнул:

- Сбросим два запасных, они тут до дна достают.

- Может унести в море? – забеспокоилась Пятнадцатая.

- Скорей о скалы разобьёт, – ответил Рыба.

- У нас мазей и бинтов почти не осталось, – хмуро сообщила Ладна, подсаживаясь к нам. – Не запасы, а слёзы одни.

- Надо поискать в трюме, – предложил Хохо. – На этой барже те ещё запасливые куркули плавали. Наверняка имелся и запас мазей с бинтами. На складе же в пристройке было и то, и другое.

Трюм мы, надо сказать, обыскивали спустя рукава. Помещение было длинным, и сил на более тщательный поиск попросту не хватило.

- Завтра пораньше встанем и всё обыщем, – кивнула Пятнадцатая.

- А чего бойцов не привлечь? – удивился Шасть.

- Бойцы и так измотанные, – ответила девушка и, не дав возразить, продолжила. – А мы… Мы – старшие. Вот мы и будем организацией заниматься. У нас и так каюты отдельные и кровати хорошие.

Шасть тяжело вздохнул, хоть он как раз никогда не тяготился ранними подъёмами.